С другой стороны, по ужину стало кристально ясно, что горничной в Лине и не пахло. Она ела настолько… ювелирно, что это было похоже на искусство. Без всякой наигранности и с таким удовольствием, что Локтев глаза оставил.

Ладно Локтев — я потащил её в койку сразу после!

Но как не крути, это повод задуматься. Даже на элитных приёмах я редко видел девушек со столь красивыми манерами. Кажется, Лина совершенно не обращала внимания на своё поведение. Просто ела, просто наслаждалась. Этикет, доведённый до автоматизма.

В лепёшку расшибусь, но узнаю, что мне попалась за горничная.

Я сам толком не понимал, почему поверил ей. Никогда не реагировал на "девушек в беде", а сейчас интуиция буквально требовала взять под крыло. Давно забытое чувство, как собачий рефлекс — защищать. С учётом того, что Лина могла видеть убийцу, я не жалел, что забрал её.

С этим горе-утоплением тоже было всё мутно.

Выбрав сосну в качестве опоры, я задумчиво посмотрел на звёзды. После дождливого дня распогодилось, и в ближайшее время нам обещали лето. В смысле, нечто похоже на нормальный июнь.

— Алексей! — окликнул меня игривый низкий голос. Александра Ивановна Чащинская была женой генерала в отставке, старого отцовского знакомого. Я видел её однажды, в глубоком детстве, и вспомнил только по фамилии. Впрочем, мы уже успели познакомиться вновь: — Алексей, вам опять не спится? Сходили бы с нами на дискотеку, развлеклись! И девушку с собой прихватили!

Они поднимались мне навстречу — Александра и её сосед — мужчина в годах с неизменной тростью. Моя сестра бы назвала его "фриком". Одежда под девятнадцатый век, шляпа и трость, и плохо наклеенные, закрученные усы. Может, актёр какой-нибудь, я не интересовался, но выглядело так себе.

— У молодых другие развлечения, Сашенька, ну что вы, — весело заявил он, подмигивая мне. М-да, пора завязывать с "борьбой за даму" и громким сексом, иначе мои отношения с Линой скоро станут достоянием отеля.

— Я тот ещё танцор, — отозвался в ответ, — не люблю.

— И зря! Вот, мы с соседом так увлеклись, что до ночи танцевали! Представляете, мне таблетки надо принимать, а я обо всём забыла. Красота!

Сосед картинно приосанился, подкручивая накладные усы. Мне стало смешно.

— Ладно, господа и дамы, я вынужден откланяться, — он коротко кивнул нам, приподнимая шляпу, — спокойной ночи!

Несколько секунд мы молча смотрели ему вслед.

— Какой галантный кавалер, — выдохнула Александра, прижимая руку к груди, — приятный, ненавязчивый. Стихи мне декламировал, представляете, Алексей?.. Вот вы когда-нибудь читали своим подругам стихи?..

— Век не тот, чтобы читать стихи. Не оценят, — покачал головой я. Женщина презрительно фыркнула, всем своим видом показывая своё отношение.

— Ну да! Век у нас — покупать и продаваться! Век у нас — сопровождать и отдаваться! Вам не стыдно, Алексей? Вы серьёзный, состоятельный молодой человек, а не какой-то там никчемушник Кирилл! Горничную купили! Как рабыню! И сразу в постель, ни на танцы сводить, ни стихи девочке почитать! Век у него не тот! Какие люди — такой и век!

Невероятно, но мне стало немного стыдно. Я как-то действительно не спрашивал, чего хочется Лине. С другой стороны, она же согласилась на контракт… Мать. Ну, конечно, девочка без памяти и паспорта — согласилась! Можно было догадаться!

— Я подумаю, — ограничился кратким. Надо бы расспросить Лину на эту тему. Потому что, чёрт побери, в рабовладельцы я точно не нанимался!

— Подумайте! — всплеснула руками Александра: — Хорошая же девочка!

Хорошая…

— Вы мне мужа напоминаете, — вдруг продолжила дама, — такой же закрытый, весь в себе, непримиримый. Опять же, хама уложили на раз-два. Вы тоже служили? Ну признавайтесь-признавайтесь. У меня глаз намётанный на вашего брата.

— Спецназ, — отозвался, не вдаваясь в подробности. Четыре года, прошедших как отдельная жизнь. Потом перегорел, ушёл в органы… Но долго не проработал, влекомый идеей создать что-нибудь "своё". Создал!

— Ох, Алексей… — только и вздохнула Александра, — понимаю. Подождите-ка, — она пришурила глаза. — Алексей Петрович… Вы случайно не Петра Зайцева сын?

Я лишь усмехнулся. "Сын того самого Зайцева, приближённого к министру обороны". Этой информации нигде не значилась, но клиенты всё равно узнавали. Хотя работе должность отца не мешала — и со временем я перестал обращать на это внимание.

— Ну ты хулиган! — выдала Александра: — И ведь даже словом не обмолвился, что наш человек!..

Лина

Лёгкий ветерок ворвался в комнату с шелестом листвы и пением птиц. М-м-м… Обхватив подушку, я с упоением зарылась в одеяло. Вставать не хотелось. Тело приятно ныло после марафона секса, который мне устроил Зайчик. Вот ведь… ненасытный мужчина. Я мечтательно разулыбалась. Ненасытный, но знающий, как доставить девушке удовольствие.

Понимаю его помощницу. В такого мужчину сложно не влюбиться.

Словно невидимая игла уколола в сердце, разрушая очарование момента. Память подкинула другое лицо: холодное, надменное. "Ты будешь моей, Лин. Или я уничтожу тебя. Сотру из памяти. Запомни раз и навсегда, ты моя…"

И галстук затягивается на моей шее, будто петля…

"Больше никогда, Лин. Всё. Налюбилась"

— Боже! — подскочила я, держась руками за горло. Воспоминания были настолько яркими, настоящими, что потяжелело в груди. Я закашлялась, глотая непрошеные слёзы. — Нет!

— Лина! — Зайцев в миг оказался рядом: — Тебе плохо? Нужна скорая?

Я вцепилась в его запястье, как в спасательный круг. Сейчас мне было всё равно, что нельзя трогать. Я боялась и хотела трогать!

— Нет, — повторила уже спокойнее. Появление Зайчика имело прямо-таки чудодейственный эффект — дыхание вернулось в норму. Страх отпустил. Я в безопасности и я не одна. Повторила как мантру.

… Зачем я полетела в Москву?.. Мне же надо было в Москву!

Нависнув над кроватью, Лёша взял моё лицо в ладони и несколько секунд напряжённо всматривался.

— Что это было? — осведомился он. Пользуясь слабостью, я притянула его к себе и уткнулась носом в пахнущую пряным футболку. Мужчина дрогнул, но отталкивать меня не стал.

— Воспоминания, — наконец отозвалась я, — не самые радостные. Не спрашивай. Ничего информативного и… это личное.

Он резко отстранился, сканируя меня прищуренным взглядом. Отчего-то я почувствовала себя преступницей, пойманной на месте преступления.

— Личное? У тебя был жених или муж?

— Не знаю, — пожала плечами, — но кажется, были отношения. Я хотела порвать с ним, а он… он не хотел меня отпускать.

Лёша громко усмехнулся.

— Однако, какое у тебя безрадостное прошлое. Сначала попытка самоубийства, а теперь вот, выясняется, мужчина неудачный попался.

Честно, меня задело. Я доверилась ему всецело, а он только насмехался. Разве я требовала с него помощь? Просила меня покупать и опекать? Уверяла в вечной любви и преданности?.. Не слишком ли много у него претензий к постельной грелке?!

— Мужчинам свойственно решать за женщин, даже вопреки их желаниям. И ломать этим всю жизнь. Знаешь, что!.. — тоже завелась: — Я не должна перед тобой отчитываться! Был у меня муж или не был — какая разница?! Тебя моя личная жизнь не касается!

— Отнюдь. А вдруг мне придут бить морду? Должен же я знать, за что страдаю, — оскалился он. Мой гневный выпад Зайчик оставил без внимания… Бесит!

— По-моему, профилактическое битьё морды тебе совсем не помешает! — выпалила в ответ. На миг я даже представила эту картину и разулыбалась. Правда, потом вспомнила про хама в столовой и простилась с прекрасным видением. Как оказалось, Зайцев у нас в хорошей форме.

— Лина, тебе не стыдно?..

— Тебе же не стыдно покупать горничных в отеле и развлекать весь этаж?.. — мстительно парировала я. Зайчик глубоко вздохнул и как-то нехорошо наклонился ко мне.