Хлоя могла чувствовать себя Золушкой, но замок был из гипсокартона и наполнен мебелью из Икеи. Она жила в реальном мире, а не в мире единорогов, какающих радугой. Кроме того, ей не нужны были его извинения. И его похвала. Ведь это все было не для Найла, а для Беннета.

Для Беннета – красивого, доброго, понимающего, вежливого. Надежного. После сегодняшней ночи он наконец-то увидит, что она больше, чем скромная, неловкая в общении работница, краснеющая и запинающаяся каждый раз, когда он говорит с ней. А она… что ж, приблизится на один шаг к мечте о собственной семье с заботливым, внимательным мужем, который будет ценить ее как равного партнера, который примет ее... полюбит ее.

Распрямив плечи, Хлоя вздернула подбородок и встретила его ледяной взгляд.

– Да, я готова. Идем.

Глава 6

Были в мире и более неприятные способы, как провести вечер пятницы.

Например, шоппинг в безумный период между Днем Благодарения и Рождеством, также известным как неописанный Данте десятый круг ада. Или невероятно скучное свидание с женщиной, чье представление об интеллектуальной беседе заключалось в детальном анализе сумочек из последней коллекции «Dolce&Gabbana».

Или отупляющий марафон очередного дерьмового телешоу.

Намного более неприятные способы, как провести вечер пятницы, нежели посещение вечеринки с едой, музыкой и льющимся рекой алкоголем.

И все же в данный момент, когда рядом была Хлоя, а ее изгибы касались его тела, пока они качались под музыку оркестра, и ее чувственный аромат дразнил его ноздри, как красный флаг быка, Найл с радостью бы пожертвовал себя на бессмысленные разговоры, суматошный шоппинг и часы за просмотром «Каких бы там ни было домохозяек».

Найл прикрыл глаза, но быстро открыл их обратно, когда его словно молотом шарахнуло воспоминание о Хлое, спускавшейся по лестнице у нее дома. Видение в белом. Невинность, облаченная в грех. Чистота, жаждущая запятнаться.

Святой боже, он чуть не опустился перед ней на колени. И совсем не для молитвы. С каждым шагом этот проклятый разрез дразнил его не только видом ее крепкого бедра, но и фантазиями о том, что располагалось повыше. Сладкая, упругая плоть, которую он часами трогал, целовал, лизал... трахал. Найл помнил с удивительной ясностью, как выглядела распухшая, розовая плоть, влажная от возбуждения. Помнил, какова была эта плоть на вкус, как свежий дождь после сильной бури. Помнил, как ощущалась эта плоть вокруг его пальцев и члена.

Да, если бы он опустился перед ней на колени, покаяние было бы последней вещью у него на уме.

Найл провел ладонью вниз по прямой линии ее спины и еле сдержался, чтобы не выругаться от того, как сексуально, бессознательно выгнулась девушка под его лаской. Бессознательно, потому что она не хотела его прикосновений. Не хотела ничего от него – Хлоя едва принимала его присутствие в качестве фейкового бойфренда. Что было хорошо. Если он будет помнить о цели своего нахождения здесь, то без труда выдержит сегодняшний вечер, потом спокойно вернется в Дублин, а его обещание Майклу исполнится.

Это обещание было единственной причиной, почему он изменил свое решение не сопровождать ее на этот прием. Уже было недостаточно просто держаться от нее подальше. Майкл сказал, что Хлое нужен мужчина, который будет любить ее, посвятит ей всего себя и подарит семью и дом, о которых она мечтала. Согласно Морган, этот Беннет был тем самым человеком – ну или Хлоя думала, что он тот самый человек. Если так, то Найл поможет ей достичь мечты, будущего. Поможет ей достичь счастья, которого хотел для нее Майкл... которого Найл хотел для нее. Пусть даже и с... Беннетом.

А мысль о ней с этим мужчиной – любым мужчиной – мысль о ней, покрытой потом от страсти, бьющейся в экстазе, заставила его захотеть разбить кулак о стену... Но это уже проблема Найла – пережить подобное.

Потому что у него не было выбора. Хлоя мечтала о принце на белом коне, который подхватил бы ее и увез в свой замок, где они и прожили бы жизнь вместе в супружеском счастье.

Мечта, которая, по его собственному опыту, была полнейшей ерундой.

Он не был рядом с Майклом в ночь, когда того занесло на мокрой от дождя дублинской дороге и его машина разбилась. И он не смог исполнить последнюю волю Майкла, занявшись сексом с его сестрой. Впредь такое не повторится.

Но черт. Конец этого вечера никак не наступал.

– Беннет у бара один, – сказала Хлоя. – Может нам стоит подойти и поговорить с ним.

Никак. Не. Наступал.

– Нет.

Хлоя откинула голову и, нахмурившись, взглянула на него.

– Нет? И все?

– Да.

– Найл, – она практически прорычала его имя, и черт бы побрал его член, дернувшийся на этот низкий звук, – мы здесь уже целый час. Как Беннет обратит на меня внимание, если я так и не подойду к нему.

– Прекрати пялиться на меня, – сказал он, сжимая ее бедра и притягивая ближе, пока ее грудь не впечаталась в его, а их ноги не сплелись. – Если нам нужно убедить мистера Совершенство в том, что мы любовники, то прожигание дыры в моей голове возымеет противоположный результат.

Выражение ее лица изменилось, как только слова слетели с его языка. Ее лицо осветила нежная улыбка вместо гримасы, и Найла разозлил трепет в животе и то, как сжались яйца в ответ на эту перемену.

– Ну вот. Как же мы убедим его, если он не обращает внимания?

– О, он обращает внимание, – протянул Найл, наклоняя голову и задевая ртом кончик ее уха. – Он не сводит с тебя глаз с тех пор, как мы прибыли.

Хлоя указала на высокого блондина сразу при входе в зал проведения приема. Очевидно, популярный среди коллег – особенно женщин – он весь вечер был центром внимания, окруженный людьми, будто король свитой. Его приятная внешность, очевидная харизма и властный вид... он понимал, почему Хлоя увлеклась им.

Найл сразу же возненавидел его.

Ее вздох пронесся у его челюсти, напоминая ему о другом случае, когда легкие движения ее дыхания ласкали его кожу. Мужчина сжал челюсти. Эти воспоминания были под запретом, похоронены. Чертовски глубоко. Их следовало кремировать.

– Правда? – Восторг сбил ее дыхание, что действовало на его нервы словно царапание ногтями по стеклу. – Еще больше причин, чтобы подойти, пока его не заняли другие люди.

– Урок номер один по мужчиноведению, Хлоя. Мы охотники. Часть удовольствия от завоевания – это охота, преследование. Позволь ему прийти за тобой.

– Это все сексистская ерунда, – проворчала девушка, выуживая из него невольную улыбку.

– Политически корректно? Нет, но сути не меняет. Ты думаешь он не знает о твоем существовании. Нет, знает, даже если мужчина не заинтересован, он в курсе, кто его хочет, кому он нравится. Это удовольствие для эго. Разница в том, что сейчас он следит за тобой, – отодвинувшись, Найл взял ее за руку и нежно, но крепко потянул ее за собой с танцпола. – Заставь его пойти за тобой.

– Думаю, я должна последовать твоему совету. Учитывая, что ты мужчина, чье эго... часто получает удовольствие.

Огромный кулак похоти ударил прямо в живот. Слово «удовольствие» из ее губ было богохульством, грехом, приглашением. Страстный, темный призыв сделать всевозможные грязные действия с ее ртом, грудью, задницей и сладкой, горячей плотью ее женственности.

Найл обернулся и схватил ее за бедра хваткой, усиливающейся жаждой, громыхающей в его крови, словно частые раскаты грома по ночному небу.

– Вот опять ты намекаешь. Предполагаешь. Ты хочешь у меня что-то спросить, Хлоя? – прошептал он, беря ее подбородок и проводя большим пальцем под пухлым изгибом ее нижней губы. – Что-то хочешь узнать? – Девушка замерла, но, прежде чем смогла бы вырваться, Найл усилил хватку. – Не отталкивай меня. Предполагается, что тебе нравятся мои прикосновения. Желай их, – промурлыкал он.

Однажды она так и сделала. Каждая частичка в ней желала их – его. От ее выразительных зеленых глаз до ее трепещущих губ, практически молящих его не останавливаться, ее роскошного тела, такого мягкого, открытого и уязвимого для него. Хотя Найл знал, что это ему было нужно в последнюю очередь – ему не следовало даже думать об этом – но он хотел увидеть это желание снова. Пусть и всего на секунду. Сузив глаза, Найл опустил подушечку пальца на ее губу. И нажал. Твердо. Настойчиво, пока ее дыхание не затрепетало вокруг кончика его пальца. Ее взгляд метнулся к его.