Ветка растерянно моргнула. Потом выкрикнула:

— Гад! Вот за это ненавижу! Ненавижу! Это значит, каждая девочка, которую они поймают… гад!

Мгновенно нарисовались Эйтар и Эстель. Убедившись, что все в порядке, снова ушли переносить лагерь.

— Какая же сволочь…

— Саурон помнит о тебе, да…

Ветка помолчала, подышала, успокаиваясь.

— Ладно. Что есть, то есть. Что с этим делать, потом решу вместе с Трандуилом.

— Они… орки и прислужники Врага… считают, что Анариндил сын Саурона, и именно поэтому Трандуил прячет его в Пуще.

— Я в курсе.

— А второй вопрос? — напомнила Тауриэль.

Ветка еще помолчала, возвращая к относительной норме разбитый вдребезги эмоциональный баланс.

— Прости, если вопрос некстати… но… как тебе Эйтар?

Тауриэль замолчала, разглядывая Ветку так и эдак.

— Прости, прости пожалуйста…

— А знаешь, — сказала нандо, — очень хорошо. Бережный, терпеливый. Могучий. Очень красивый… телесно. Если это увидеть. И замечательный друг. Благодаря ему и хочется жить. Я недооценивала его раньше.

— И я недооценивала…

— Пойдем, я слышу зов, твой телохранитель, Повелительница, разбил новый лагерь. Нам надо перейти в шалаш, а Эйтар и другой ваш спутник разберут палатку, — мирно сказала Тауриэль.

— Ты не обиделась?

— Нет. Но мне нужно время. Прийти в себя. И в ответ я тоже хочу знать кое-какие подробности, — проговорила Тауриэль.

— Какие?

— О твоем пленении у Саурона. О твоем мире. О том, как темный майа нашел тебя там. О том, о чем ты никогда не рассказывала при эльфах, — сказала Тауриэль.

Воспоминаний нахлынуло так много, так много подошло комком к горлу, что Ольва чуть не задохнулась. Потом кивнула.

— Я рассказывала это только Ри, и немного — Мэглину… хорошо, я расскажу. Это… странно.

— Страшно?

— Нет, именно странно, Тауриэль… ты теперь точно поймешь. И может, это позволит и тебе принять какое-то… нормальное… решение.

Ветку повело, она чуть не упала на руки подошедшего Эйтара.

«Вот и умница, вспоминай меня чаще, — раздался в ее голове вкрадчивый голос. — Зови меня по имени, хвали мои зелья, храни в своем кармане флакон с моей печатью, рассказывай обо мне эльфийке… мы скоро встретимся, я надеюсь, верю… я здесь…»

Ветка выхватила флакон из кармана дорожного кафтана, точно он был раскален; Эйтар, поняв без слов, вырвал склянку из ее рук и, отскочив в сторону, бросил на камень, раздавил другим камнем. Обе женщины шарахнулись от этого камня подальше, чтобы не дай валар не вдохнуть даже запаха.

С шипением камень проело. Осколки поблескивали на солнце.

Погода была чудесная.

========== Глава 13. Бездна ==========

И вновь мантия и пышный камзол меняется на серебристые доспехи, и вновь вязь драгоценных колец меняется на латные рукавицы и длинные наручи, закрывающие запястья.

— Это Лориен, Владыка. Я пойду с тобой, — сказала Галадриэль, сияя мифриловыми доспехами, как Оромэ в женском воплощении. — Келеборн останется оберегать наш Лес.

— Стоит ли тебе подниматься в горы? Голые скалы не лучшее место для Мудрейшей.

— Стоит, мой король. Иногда очень полезно покидать свои владения и смотреть, что же творится в мире, который постепенно уходит другим хозяевам. Лошади готовы. С тобой двадцать воинов. Лориен даст тридцать. Я думаю, этого хватит.

— Мы же не воевать, — выговорил Трандуил. — Мы… воздействовать.

— Вот что смущает меня, — говорила Галадриель уже позже, когда большой отряд выехал на лесную тропу и двигался к Восточным воротам Мории. — Я ощутила бы фэа Ольвы, если бы она вошла в пределы Золотого Леса. Но я не слышала ее. Я думаю, она не проходила через Лориен.

— Лориен не единственный путь к Восточным вратам. А с ее… везением… пройти стороной, вне дорог, пролезть в какую-нибудь щель…

— А перед этим переплыть Великую реку, опередить тебя, проявить чудеса скорости и изобретательности.

— Ты хочешь сказать, что ее там нет?

— Я думаю, нет.

— А я думаю, есть. Она взяла с собой все вещи гномов. И… Аркенстон.

— О, - проговорила Галадриэль. — Тогда… возможно, ты и прав… если ею руководила обида… плюс беладонна…

Помолчали. Лошади двигались спокойно, ритмично, некоторые эльфы негромко пели.

Невзирая на доспехи и вооружение, это не было военным походом, и многие воины были рады просто прогуляться.

— Здесь у тебя несколько эллет, — сменила тему Галадриэль.

— Да. Одна из них помощница Иримэ.

— Я это и хотела узнать. Призови ее сюда?

Трандуил чуть кивнул едущему рядом Иргилю. Тот отстал. Через минуту Трандуила и Галадриэль нагнала Фириэль.

— Итак, — сказала Галадриэль, — что ты знаешь о цветочных каплях?

— Достаточно, леди Галадриэль.

Галадриэль сделала движение рукой — всадники отстали, Трандуил, Галадриэль и Фириэль выехали далеко вперед, чтобы говорить уединенно.

— А скажи, тебе довелось применять их?

— Я сама использовала цветочные капли, моя госпожа.

— Как много?

— Пять раз. Более не потребовалось.

— И сколько ты принимала их?

— По семь капель каждый раз, госпожа, как и положено, как и назначают эллет после разрешения от бремени.

— А сколько назначила Иримэ Повелительнице леса?

— Одну каплю на кувшин вина, моя госпожа.

— Из этого кувшина пила только Ольва?

— Нет, — стушевалась Фириэль. — Также иногда Владыка.

— И как долго? — вкрадчиво выговорила Галадриэль.

— Семь лет и несколько месяцев, моя госпожа…

— И ты либо Иримэ рассказали все в подробностях Владыке Трандуилу?

Трандуил мало что понимал, но на всякий случай ехал с каменным лицом и внимательно слушал. Женские разборки из-за количества капель в данный момент казались ему несущественной мелочью.

Фириэль молчала.

— Трандуил знал все особенности применения… этих капель? Почему их используют мало и редко, и лишь тогда, когда это вправду необходимо? — мягко сказала Галадриэль.

— Иримэ поручила мне говорить с Владыкой…

— И ты?

— Я ждала подходящего случая… и я много раз говорила, что от капель надо отказаться. Мы отказывались, и у Повелительницы Ольвы ухудшалось самочувствие… настроение. Она делалась… больной и… сложной. И Владыка сам возвращал капли снова.

— Ты говорила, что в них есть яды — беладонна, корень фиалки, например?

— Я говорила, что капли могут быть не полезны…

— Я вижу, ты в доспехах, — любезно сказала Галадриэль. — Я оставлю тебя в Лориене стражницей. А если на то будет моя добрая воля, обучу тебя целительству и зельеварению, если, конечно, ты докажешь свой добрый нрав и готовность нести истинное выздоровление тем, кто болен.

Низко опустив голову, Фириэль отстала от Трандуила и Галадриэль.

— Обьясни, — сказал Трандуил. — Ты забираешь у меня эллет? И собираешься ее карать, как я понял? Я могу узнать, в чем дело?

— Цветочные капли — это хорошее успокоительное средство, — мирно сказала Галадриэль. — Почти все эллет используют их, когда живут рядом с мужем, родили и счастливы. В прежние времена капли эти были в каждом доме. Рождение ребенка у эльда — редкое событие, и оно иногда чрезвычайно сильно заставляло биться сердца. Капли успокаивали сердца… и временно, если их тайно подлить мужчине, успокаивали хроа супруга, чтобы он не нуждался в близости.

Трандуил вздрогнул.

— Если применять их долго, это яд.

Трандуил вздернул брови.

— «Не полезно» и «она будет отравлена» — не одно и то же, мой Владыка. Твои целительницы не хотели, чтобы Ольва Льюэнь жила долго и счастливо. С тобой. Прости, что спрашиваю. Но…

— Да, — горько сказал Трандуил. — Последние годы мы почти не были близки. Как-то и так… все шло…

— Хорошо? Спокойно? Счастливо?

— Да…

— Теперь слушай. Я не знаю, где Ольва и с кем она уехала из дворца. И я могу лишь догадываться. Когда такие капли применяются правильно и их использует только эллет, затем, когда она успокоится и выспится, привыкая к материнству, ей бывает нужна близость.