Парень умел буквально сливаться с пейзажем. Когда он не хотел, чтобы его замечали, его не замечали. Когда был нужен, словно вытаивал рядом с Веткой из кустов и высокой травы, охотился, готовил пищу, по мере сил помогал Ветке, и каждую ночь был рядом — его высокая фигура торчала около крошечного костерка.

По мнению Ольвы, парень был уж больно неразговорчив для своих двадцати лет, слишком хмур. Но и он все больше привыкал к ней, чаще улыбался, смеялся, и тогда делался очень симпатичным.

— Что будем делать, когда выйдем из Леса?

— Я хочу переправиться через Андуин. Вдоль Леса идти вверх безопасно, но могут засечь стражники Сумеречья. Стало быть, надо сразу уйти прочь, переправиться через реку.

— Мы выйдем в Росгобел, — задумчиво проговорил Эстель. — Если двинемся к Андуину прямо тут, нам придется идти до Мглистых гор через Ирисную долину, но это опасный путь, не совсем годный для Крошки и Сета. Хотя пройти можно. Дальше главное не подниматься к Карадрасу, идти его северными предгорями. Там есть одна очень древняя тропа, которая в прежние времена была тайной дорогой через перевалы, проложенной эльфами от Лотлориена до Ривенделла. Возможно, я смогу ее найти, я видел карту, когда жил в Ривенделле.

— А дальше?

— А дальше мы пойдем по землям Эрегиона, по той части, которая простерлась близ Мглистых гор и до Ривенделла — с западной стороны Карадраса. Там богатые, но мало обитаемые места, где изредка селятся люди и так же изредка бродят тролли, гоблины и орки. Там сухо.

— Ты уже обсыхаешь после Ирисной долины?

— Долина — сырое, старое, плохое и опасное место, — серьезно сказал Эстель. — Много легенд связано с теми краями. Но я пройду там. У меня есть и свои цели в этом путешествии. По окраине Эрегиона и по той же скрытой дороге мы пройдем в Ривенделл. Но если ты разрешишь, я бы отвлекся… немного. Где-то там есть развалины Ост-ин-Эдиля, великой твердыни, разрушенной и оставленной много лет назад. Наставник не разрешал мне искать город, но, мне кажется, я понял, где он. Если ты хочешь увидеть Серебристые Гавани, возможно, ты хочешь посмотреть и старинную уснувшую столицу эльфов. Я думаю, там не опасно, и такое приключение задержит нас ненадолго.

Ветка улыбнулась.

Не только она нуждалась в спутнике, этот мальчик в облике сурового равно позврослевшего воина тоже был рад компании.

— Я согласна. И еще. Раз уж нам теперь так долго идти вместе, давай начнем разговаривать.

— Я готов, Повелительница. Могу я сразу задать один вопрос, который очень беспокоит меня?

— Конечно.

— Ты не… не… ты не беременна?

Ветка уставилась на Эстеля ошеломленно. Потом подумала — перепады настроения, тошнота, причуды, заскоки. И расхохоталась. Потом так же внезапно оборвала смех, словно ее взяли за горло, и решительно покачала головой — нет.

— Не беспокойся. Это было бы слишком… даже для меня. Шляться беременной по Средиземью без охраны. Слишком.

У парня очевидно отлегло; он заулыбался.

— Ты не замечаешь, Повелительница, но ты опытный путешественник. Даже когда тебе плохо, ты все делаешь, как закаленный воин или следопыт. Узлы на поклаже, расчет сил во время дороги, костры, привалы — ты все вспомнишь, если ты идешь для этого. Твое тело помнит и так. Я думаю, это будет отличное путешествие.

— Ага, — сказала Ветка. — Надо только не попасться Трандуилу на Андуине или близ него. Но в Ирисную долину он точно не полезет.

— Мы не попадемся.

Повеселевший Эстель пошел собираться к последнему переходу. Ветка посидела, подумала. Фыркнула и начала собираться тоже.

***

Гномы сумели обустроить часть галерей на самом верху того отрога великой Мории, который оказался самым безопасным.

Морийские пещеры, долгие годы считавшиеся пустыми и безжизненными, оказались на деле наполнеными сокровищами. Истощенные жилы таили в себе изрядные богатства, до которых не было никакого дела гоблинам и оркам. Балрог прогнал гномов от немыслимого провала, в котором обитал, наверх… и тем самым сделал для них благое дело. Высокие восточные галереи Мории оказались нетронутыми гоблинами, здесь не было слоев их кала и груд костей их жертв, сохранились остатки чертогов и разработок гномов, кровати, утварь, гномьи схроны. Правда, здесь воинство Торина, Фили и Кили встретились с несколькими троллями, но их удалось изгнать без труда — огромные и не слишком умные обитатели пещер и скал уступили место подлинным хозяевам.

Балин отыскивал кладовки и тайные залы этих пещер, которые именовались Вахрам Бунд — или Белая Вершина, которая была видна из Лориена.

И Лориен был виден из галерей Белой Вершины, так как на восток из нее открывалось множетство скальных балконов и проемов. Невидимые снизу, они все же представляли бы угрозу в случае нападения драконов, поэтому в прежние времена эта часть Казад-дума была оставлена, еще до того, как Казад-Дум начал приходить в упадок. Вахрам Бунд примыкал к Первому залу и устремлялся выше него, а за Первым залом с востока находились Врата Черноречья, через которые когда-то осуществлялась торговля между гномами и эльфами.

Через Врата, мертвые и разбитые троллями, и вошли в Морию гномы.

Великий Мост Казад-Дума широкой лентой уходил во тьму. В бездне под ним обитал Балрог. Пройти вглубь Мории получилось бы краями великого царства гномов, по пристенным лестницам и галереям, либо прямо по мосту. Однако трем сотням воинов, пришедшим сюда с Торином, Фили и Кили, хватало покамест и Вахрам Бунда, который по площади залов и галерей равнялся почти что подгорному королевству Одинокой горы. Кроме того, сюда вели относительно неширокие коридоры, которые было возможно защищать.

Балин, наблюдая, как Торин охотно стоит в широких проемах, дававших свет и воздух значительной части Казад-дума, думал о том, что жизнь в скитаниях изменила многих гномов, и далеко не все они готовы теперь уходить в темные пещеры, отринув свет Солнца, звезд и ощущение ветра на щеках.

— Может, вернемся? — с надеждой спросил Балин. — О нас уж давно никто и ничего не знает. Нас сочтут погибшими, если мы не дадим о себе знать. Мы нашли столько мифрила, что, если сумеем вывезти его отсюда, оденем в княжеские доспехи всю стражу Одинокой горы.

— Зачем нам вывозить его отсюда? Мы уже запустили малые кузни Первого зала. Да, их приходится дополнительно охранять, но мы откуем себе мифриловые доспехи и тут.

— Кузни не понравятся Балрогу, ты же знаешь, — с тихим отчаянием очень пожилого гнома сказал Балин. — Твои племянники хотят вернуться к своим женам и навести порядок в Эреборе.

— Они привезут жен сюда. Скоро я отпущу их за ними. Привезут жен, приведут тех, кто поверит в меня и в силу Казад-дума. Я стану править здесь.

— Внутри Горы нет врагов, — продолжал Балин. — Там наш народ рано или поздно обьединится и долгие столетия сможет удерживать безопасность и благополучие, растить детей. Я бы хотел увидеть еще мир и процветание.

— Так не шел бы со мной, — отрезал Торин. — Узбад Казад-Дума это иное, нежели Подгорный король. Мне нужна вся Мория, а не один ее коридор. Мне нужны все ее сокровища. Мне нужно то, за что я смогу купить все Лихолесье.

— Ты никогда не сумеешь купить то, что тебе желанно, — тихо сказал Балин.

— Я не буду покупать ее. Ей станет холодно, и она сама придет туда, где теплее, — мягко сказал Торин. — Я не ради нее пришел и занял Казад-Дум. Я совершил один подвиг и собираюсь совершить еще один. Надо лишь верить в наш народ. В наше будущее.

— Наше будущее так бы обрадовалось, если бы увидело твоего сына, — тихо выговорил Балин. — Даже пусть и среди воинов тут, нашлась бы девушка.

— Да, жены и дочери гномов стали сражаться наравне с мужчинами, как это было заведено у эльфов.

— И одна из наших воительниц очень неравнодушна к тебе.

— Я знаю про Келлис, — сказал Торин. — Трудно не заметить ее взглядов. Я отошлю ее служить подальше, потому что возле меня не бывает безопасно.

— Торин…

— Я не обсуждаю это, старый друг.