О чем еще написать? Может о моих встречах с Элайджей? Мы поладили, исключительно деловые отношения с его стороны, а с моей подтрунивания над его костюмом. На эмоции, относительно моих комментариев, я его еще не вывела, но я на правильной дорожке. Старший брат из семьи Майколсонов, в день, когда Клаус решил не убивать себя, подошел ко мне, когда я осталась одна, и сказал, что хочет отплатить мне и помочь. Теперь благородный Элайджа, как и я, катается по миру, чтобы найти способ спасти моих детей, которые однажды помогли спасти его племянницу. Мне жаль его, он так несчастен. Он потерял Хейли, не может быть рядом с Клаусом, сестры и Кол счастливы в браке и строят свою жизнь, а Хоуп большую часть года проводит в школе. Я узнала от него в момент откровения, что он ищет способы вернуть Хейли или хотя бы связаться с ней и попросить прощения. Я не знаю, выйдет ли у него что-то, но я надеюсь, мне не хочется, чтобы он был одинок в этой бесконечной жизни, и мне очень хочется снова выпить с моей подругой, которая пожила слишком мало.
Порой я думаю, как была бы счастлива Маршалл, если бы увидела, какой стала ее дочь. Хоуп завела друзей, немного, но самых верных, они с моими девочками разрешили свои детские обиды и стали неразлучными. Юная Майколсон уже три года встречается с обычным пареньком из Нового Орлеана, который ужасно не нравился ее отцу. Меня это постоянно забавляет, потому что, как выяснилось, мальчик очень даже хороший. Недавно Хоуп раскрыла ему правду о своем происхождении, для него это было огромным ударом, потому что она долго водила его за нос, понадобилось время, чтобы осознать, но он принял все и продолжает оставаться с ней рядом.
Мои, Джози и Лиззи, тоже нашли себе парней, тем самым чуть не довели Рика до сердечного приступа. Особенно Элизабет. Если Джо встречается с милым, и, кстати, бессмертным человеком, то Лиззи выбрала себе в избранники пятисотлетнего вампира, который провел большую часть жизни в спячке. Себастьян не вызывает доверия не у меня, не у Аларика, зато Деймон познакомившись с ним, одобрил выбор своей обожаемой племянницы, потому что видит в вампире себя. Это как раз таки и пугает больше всего! Мы с Риком долго беседовали с дочерью, но она слишком упряма, как и мы. Поэтому пока заключили мир, один проступок со стороны Себастьяна, и я лично вырву ему сердце. Но я стала замечать, при редких встречах, что скорее этому вампиру нужно бояться Элизабет, а не нас, учитывая, что спуску она ему не дает. К тому же Лиззи и Джози пока дети, рано говорить о чем то серьезном. Боже, да для меня они и в тридцать будут малютками, которые упрямились и не хотели ложиться спать пока я не прочту сказку на ночь.
И самое главное, что я сегодня хотела записать.
Сегодня ровно четыре года с того момента, как Клаус исчез из наших жизней. Он решился и ушел с Валери, закрепив клятвенно, что никто из нас не будет искать его и интересоваться делами у самой ведьмы. Единственный из Майколсонов, кто в курсе, что происходит с гибридом, это Кол, так как Валери нужны были его знания, поэтому они скрепили магический договор, в котором прописано, что младший Майколсон не имеет права распространяться с кем-либо об информации, которую узнает от Тулл. Клаус попросил считать его мертвым на тот самый случай, если ничего не выйдет, но мы все, как один, продолжаем ждать его возращения. Не знаю, откуда, но я уверенна в том, что они с Валери избавятся от магии Пустой. Единственное, чего я боюсь, что на это уйдет много времени, слишком много для человеческой жизни. Это ничего не значит для меня или его братьев и Ребекки, но вот Фрея и Хоуп люди, как ведьмы они могут продлить себе жизнь, но не до бесконечности. Поэтому если все это лечение затянется, а Хоуп не решит активировать вампирскую часть себя, то Клаус, который желал так спастись ради нее, может окончательно сломаться. Но опять же, я так сильно верю в него и в его силу, что стараюсь всегда отбрасывать эти мысли.
Деймон постоянно смотрит на меня с жалостью, когда я приезжаю к ним в гости и в момент задумчивости кручу кольца на шее, подаренные Стефаном, или давно неработающий браслет связи, который позволил мне когда-то побывать в голове и в сердце Клауса. В эти моменты он наливает мне выпить и начинает рассказывать забавные историю из своей вампирской жизни. Он стареет, и это заметно, я замечаю каждую новую морщину на его лице и лице Елены, а в последний раз, когда я была у них, то заметила, что его щетина, которая превратилась в неаккуратную бороду, отдавала немного сединой. Я помню, как смотрела и не могла отвести глаз от него, он заметил это и пошутил, но я видела небольшую печаль в его глазах. Знаю, что он рад быть человеком, быть с Еленой, иметь детей, но иногда в глубине его глаз заметна скука по былым годам и силе. В тот вечер я ушла от них и позвонила Бонни, она была в гостях у родителей мужчины, с которым состояла в отношениях последние два года, это первый человек, которого она подпустила после смерти Энзо.
И тогда меня накрыла огромная волна печали от того, что люди, которые помнят во мне человека, уже стареют. Да, у меня впереди с ними еще много лет, но я не думала о том, что будет со мной, когда их не станет. Что станет со мной? Я не хочу быть одна. Да, возможно, кто-то скажет, «эй, у тебя будут две дочери!», но ведь они заведут свои семьи, а после тоже состарятся и умрут, а как я смогу пережить то, что я пережила собственных детей? Эти мысли все больше и больше уничтожают меня и заставляют мысленно вернуться к годам учебы в колледже, когда почти все мое окружение были вампиры, тогда я даже думать не хотела о том, что будет через пятьдесят лет, потому что мы должны были быть вечно в этом мире. А теперь даже Ребекка станет человеком, после того, как Деймон будет готов умереть. И кто будет со мной? Кто не даст мне забыть обо всем, что я пережила, кто будет держать за руку и не позволит умереть от горя, когда я потеряю дорогих мне людей?
Когда они с Валери покинули его семью, она с помощью магии раздробила кол из белого дуба и поместила часть в него, часть преобразила и сделала огромное количество мази, смешав остатки со всеми травами, что вредны вампирам и оборотням, которые делают их уязвимыми. Такие меры помогали почти год, пока он не озверел и смог преодолеть эту боль, чтобы подняться с кровати. Если бы ведьма не подсуетилась сразу, магия бы избавила его от ненавистного дерева в груди, она расставила по углам комнаты магические артефакты, которые причиняют любому существу в зоне действия невыносимую боль. Каждый раз, когда Валери приходила к нему, чтобы изъять частичку магии, приходилось ослаблять их действие и сражаться с гибридом за собственную жизнь.
Так прошел его первый год заточения, он помнит только редкие моменты ясности, в остальные была только тьма, которая издевалась над ним, дарила ложные ведения о том, как он вырывается из плена и держит в руках сердца дорогих ему людей, тех, что позволили заключить его сюда.
На второй год, Клаус перестал считать свои попытки прикончить Валери, сбившись после четыреста второй. Он никогда не чувствовал, что магии в нем стало меньше, после ее вмешательств. Когда он понимал, что Пустота в нем остается такой же сильной, как и раньше, он начинал жалеть, что поддался сентиментальной части себя и не умер, как планировал изначально. К тому же, в моменты, когда он был в своем уме, он не мог понять, почему его тело все еще не иссохло. Он уже давно должен был уснуть от голода, потому что Валери ни разу не дала ему даже каплю крови, из-за отсутствия которой он чувствовал, как горло режут на кусочки маленькие острые лезвия. Так же было удивительным то, как ведьма сохраняет здравый рассудок в его присутствии, она вынуждена проводить рядом с ним каждый день по несколько часов, рискуя жизнью. Они не были семьей, не были родственниками, не были даже знакомы до того дня, как Кэролайн привела ее в его дом. Он не понимал ее желание помочь.
— Почему ты помогаешь? — на третий год спросил Клаус, когда впервые не попытался ее убить, когда она ослабила магию артефактов и не принялась проделывать с ним почти ежедневный ритуал.
