— Хочу побыть недалекой. — обе засмеялись и взялись за руки и пошли в сторону школы, чтобы переодеться.

Когда Клаус встретил дочь, которая сменила свою школьную юбку на обычные джинсы, она убедила его позволить ей сесть за руль и прокатить «с ветерком». Видя ее счастливую улыбку, он не смог отказать и слушал всю дорогу, о ее первом автомобильном опыте на старом пикапе в четырнадцать и о ново приобретенном сегодня днем, когда Элайджа дал прокатиться ей на своем «Бентли».

— Давай притормозим здесь и прогуляемся до площади.

Хоуп кивнула и припарковалась у небольшой частной клиники. Когда Клаус вышел из машины и увидел имя владельца, то усмехнулся. Елена Сальваторе. Девочка заметила, куда смотрит отец и подошла.

— Я помогала Елене выбирать цвет краски для здания. — они пошли по тротуару медленной походкой в сторону, где должно быть торжество. Уже стемнело и скоро все должно начаться, он уже слышал звуки доносившейся музыки.

— Ты в хороших отношениях с Еленой и Джереми. — заметил Клаус. Он не был в числе любимцев у местных жителей. Поэтому осознание, что бывшие враги стали друзьями его дочери, шокировали.

— И с Деймоном. Когда Джереми был здесь, то он часто брал меня к ним на семейные обеды. К тому же Стефани и Генри очень приятные и терпимые. Не такие шумные, как дети в школе. Мне нравилась помогать Елене и Деймону иногда приглядывать за ними.

— Они говорили, что-то обо мне?

— Я знаю, что ты был здесь местный злодей, вроде как. Прочитала в дневниках Стефана Сальваторе. Но… — Хоуп замолчала.

— Но что?

— Я спросила один раз у Елены с Джереми, почему они так добры ко мне, если ты мой отец. Тогда я была так зла на тебя, мы больше не общались и все остальное… — слова Кэролайн о том, как Хоуп сорвалась на той самой мельнице, вернулись в его сознание. — Я, надеялась, что они расскажут какой ты на самом деле ужасный, я правда думала, что если кто-то расскажет о плохих вещах, что ты делал мне будет легче, но… Но Елена не стала этого делать, она даже наоборот, сказала, что ты не плохой человек, просто с тобой случилось много плохого. Сказала, что давно простила, и даже поняла немного. Я начала ругаться с ней напоминая о том, что ты делал со Стефаном, а она впервые повысила на меня голос и сказала следующее: «Он твой отец, Хоуп, понимаешь ты или нет, но все его поступки направлены на то, чтобы у тебя была лучшая жизнь. Когда-нибудь он одумается и вернется в твою жизнь, и вы поговорите и станете семьей». После этого я долго с ней не разговаривала.

Клаус почувствовал вину за все, что он причинил семье Гилберт. Он вспомнил, как отнимал у них дорогих людей раз за разом, как использовал Елену, как пакет с кровью. И после всего произошедшего и бесчисленных попыток убить друг друга, эта девушка встала на его защиту перед дочерью. Пронеслась мысль попросить Кэролайн передать ей слова благодарности и сожаления. Сам бы он этого сделать не смог.

— О, а еще, когда мне исполнилось пятнадцать, я напилась впервые из-за Деймона. — засмеялась Хоуп, вызывая гримасу ужаса на лице отца. — Он устроил что-то вроде вечеринки в Гриль-баре, мы с мамой пришли, после долгих уговоров Кэролайн. Уже было поздно, и мама, убедившись, что я под присмотром Кэролайн поехала домой. Аларик, увез девочек, Бонни забрала к себе Стефани и Генри, а я решила остаться, так как Деймон учил играть меня в покер и давал вкусные коктейли. Только после третьего, я поняла, что в напитках был ром. Деймон подмигнул и сказал, что это его подарок на пятнадцатилетие. Что-то вроде, лучше ты выпьешь под присмотром хороший алкоголь, чем тебя найдут пьяную где-то под мостом, после нескольких банок пива. Я попросила попробовать разных коктейлей, и он разрешил. Все было весело, пока Кэролайн и Елена не застукали нас с поличным. К слову, в покер играть я так и не научилась. Не помню, как мы приехали к ним домой, но Деймон уложил меня в гостевой спальне, а утром, когда я осознала, что похмелье того не стоит, чтобы напиваться, он заботился обо мне под осуждающим взглядом Кэролайн. Приготовил мне одежду, заставил найти в себе силы почистить зубы и принять душ, а потом сделал мне нереальный анти-похмельный завтрак.

Клаус смеялся на все комментарии дочери и представлял себе все рассказы, рисуя себя где-нибудь в углу. Совершенно посторонние люди прошли с ней, через то, что должен был пройти он, как родитель. Они приближались к площади, а Клаус все просил и просил рассказать больше историй, потому что знал, что больше этого между ними никогда не будет. Они купили по пути несколько сладостей, и вот уже были на месте.

— Слушай, я знаю, это не лучший вечер, но… он как раз кстати. В середине твоего превращения, близняшки Зальцман поглотят из тебя магию.

— Ты в этом уверен? — она остановилась и сомнением взглянула на него.

— Да! — он лгал убедительно тысячу лет, сможет и сейчас. — Потом я избавлюсь от магии. А сегодня, — он положил ей руки на плечи, — важна лишь ты.

Взгляд дочери устремился в сторону, и она направилась в ту сторону со словами:

— Сейчас вернусь.

Клаус посмотрел ей вслед и заметил, что она идет в сторону Элайджи, который сидит в одиночестве на одной из скамеек. Брат, не знал его настоящего плана, никто не знал кроме Кэролайн и Аларика.

Клаус стоял и наблюдал, как Хоуп мирно разговаривает с дядей. Это подарило ему радость, если она простила его, значит, позволит заботиться о ней, когда Клауса не станет. Элайджа был тем, благодаря кому Хоуп смогла все-таки родиться. Они беседовали и улыбались друг другу, пока какой-то паренек, которого они оба по какой-то причине знали, не подошел и не пригласил его дочь на танец. Хоуп с улыбкой согласилась и взглянула на отца, который просто улыбнулся и кивнул ей.

И вот он стал частью одного хорошего семейного воспоминания. Он привел дочь на праздник и наблюдает, как она смеется и танцует с совершенно неуклюжим другом.

Он заметил приближающуюся Кэролайн, которая последила за его взглядом, и усмехнулась. Блондинка остановилась рядом с ним и заинтересованно смотрела на него.

— Не переживай, глупить я не буду. — Кэролайн улыбнулась и тоже устремила свой взгляд на танцующих подростков.

Он почувствовал облегчение от того, что она рядом, и он знал, что это его последний нормальный разговор с ней, поэтому повернулся и приблизился вплотную.

— Спасибо. — ее голубые глаза встретились с ним взглядом. — Спасибо, что позволяешь дочерям участвовать в этом бардаке, что доверяешь мне.

Кэролайн нахмурилась, а после отвела взгляд в сторону, словно смотрела куда-то в прошлое.

— Много лет назад, когда девочки были маленькими, я оказалась в беде. Я испугалась, просто посадила девочек в машину и поехала. И приехала в Новый Орлеан, чтобы найти тебя. — она посмотрела на него с полными глазами доверия. — Тебя там не было, но…- она нуждалась в нем, а он был взаперти, в подвале у Марселя. — Главное то, что мне кажется, что часть меня, всегда, понимала, что ты не злодей моей истории.

Все то время, что они знакомы, все те смешанные чувства, которые они испытывали друг к другу, сейчас стали определенно понятны. Он понял сейчас, прочитал по ее глазам, что он, наконец, получил то, чего хотел от нее. Он стал ее любовью. «Он твоя первая любовь. Я намереваюсь стать последней». Только не стал последней. А вот она стала. Он знал, что, если сейчас посмотрит на нее, то непременно поцелует и разобьет ей сердце. Он помнил все их поцелуи. Первый в порыве страсти, когда она не знала, что это был он. Второй неуверенный, потому что она проверяла свою смелость. Потом в Лондоне, когда они осознали, что их всегда будет тянуть друг к другу. И последний в Новом Орлеане, когда он на секунду поверил, что она нашла способ спасти его семью. Она боролась за него. Поэтому ему не стоит сейчас целовать ее. Это будет эгоистично. Но ведь он тысячелетнее чудовище, которое наконец-то умрет ради благородной цели, может быть, ему можно побыть эгоистом в последний раз?