Фланн быстро шагнул вперед и умелым движением человека, хорошо владеющего оружием, выхватил меч из его руки. Когда Бьярки попытался с яростным рычанием вернуть меч, Фланн как будто не сопротивлялся, но держал оружие так, что схватить его можно было только за лезвие. Тем временем, слуга внимательно осмотрел меч.

«Я прекрасно понимаю, что на твой взгляд я гожусь только на то, чтобы готовить наживку для рыбалки. Но, может быть, однажды до тебя дойдет, что у меня есть и другие навыки. Если бы ты, как и я, читал книги и разговаривал с монахами, вместо того, чтобы убивать их, ты стал бы умнее.

Я учился на Святом острове у Олдвита Благословенного и я говорю тебе: это не руны. Ты бы и сам это понял, если бы умел вырезать руны.

Это надпись выгравирована римским кузнецом на римском мече для римского солдата. Скажу также для твоего развития, Бьярки, что против этого меча твой топор и твой щит совершенно бессильны. В свое время это было самое страшное оружие ближнего боя на земле! Надпись гласит “ШЕСТОЙ ЛЕГИОН, ВИКТРИКС”.

Я, как и вы, не знаю, каким образом этот человек оказался здесь, но я хочу предостеречь тебя от насмешек над ним, если ты когда-нибудь столкнешься с ним в бою. Твое невежество и глупость могут тебя погубить!

Если он был легионером, тогда, наверное, это сиды ^[5] защитили его, потому что сейчас, в правление Харальда Фэйрхейра, Прекрасноволосого, от которого вы в страхе бежали из Скандинавии, мы, христиане, исчисляем 873 год нашего Господа.

Однако из моих книг, о которых вы так презрительно отзываетесь, я знаю, что могущественный Рим рухнул в 516 году. После этого ни один римский солдат никогда больше не шел в атаку. И если он не один из родственников Мафусаила, a мне кажется, что это не так, то он пролежал замороженным во льду 300 лет!»

Трудно сказать, что творилось в голове непредсказуемого Бьярки в тот момент. В любом случае, его побагровевшее лицо предвещало вспышку звериной ярости. Хотя Фланн ни на секунду не отводил от него взгляда, держа наготове меч, мощный, как медведь, Бьярки, несомненно, сумел бы покалечить раба.

Скегги переводил взгляд с одного на другого. Похоже, он не собирался вмешиваться, что бы ни случилось. Наступила напряженная тишина. Поэтому мужчины вздрогнули, когда вдруг прогремел презрительный, властный голос.

Перед ними стояла Тира, но это была не та Тира, которую они знали до сегодняшнего дня. Странный голос, который вел их к этой земле, все еще звучал колокольчиками, но уже не мягкими золотыми, а резкими железными.

«Хотите, чтобы тело этой девушки замерзло до смерти, пока вы, никчемные твари, сражаетесь друг с другом? Если она умрет, то этот человек умрет вместе с ней, а он не должен умереть, клянусь вашими жизнями! И прежде чем я позволю им двоим умереть, я согрею их тела вашей кровью!

Вперед! Девушке нужна еда. Нужно укрытие для меня и моего мужчины, и огонь, чтобы он снова мог жить. Принесите дрова, соберите камни, нарубите длинные столбы и выройте яму! Потом я скажу, что еще надо будет сделать. А теперь идите и поживее!»

Скегги надул щеки и уставился на дочь. Но прежде чем он успел ответить, она выхватила меч из безвольной руки Фланна и сделала угрожающий шаг навстречу отцу.

Через мгновение Скегги уже бежал как ягненок, остальные плелись следом.

Следуя вверх по ручью, они поднялись по гребню затвердевшей лавы и вышли на луг. Здесь рос дикий овес, стая белых куропаток поднялась в воздух, испуганная их появлением. Были видны следы лисы.

Когда они подошли к тихой заводи, Фланн остановился и жестом показал остальным замереть, а сам наклонился над водой и очень медленно подвел руку под крупную форель, которая неподвижно стояла в воде, слегка шевеля плавниками. Резким движением он выбросил рыбу на берег. Он действовал так умело, что даже брызг почти не было. В общей сложности он поймал еще три рыбины, прежде чем остальные осознали опасность и ушли на глубину. Нанизав улов на ивовый прут, он зашагал дальше осматривать луг.

Полевые цветы росли повсюду. Яркие изящные цветки источали нежный аромат. Кругом было полно дикой черники и голубики. Они набрали немного, пока шли, но задерживаться не стали. Хотя в это время года дни были долгими, предстояла ночь, а ночь будет холодной.

На склоне ближайшего холма, откуда стекал ручей, начинавшийся из далекого ледника, росло еще больше ивы и кустов можжевельника. Была даже небольшая рощица карликовых берез, не выше 12 футов.

Шагая через луг к деревьям, они спугнули еще одну стаю куропаток. Скегги швырнул палку в гущу птиц и сбил двух. Он привязал их к поясу. Когда они огибали болотце, то увидели, что вода, медленно заполнявшая их глубокие следы, была коричневой, с торфом.

Бьярки огляделся. Похоже, это была хорошая земля и к тому же незанятая. Он мысленно оценил ее богатства. Тут был камень для стен и загонов для животных. Овцам здесь было бы хорошо. Там было отличное пастбище для коров и лошадей. А так как воды, по-видимому, кишели рыбой, а стаи гусей и другой дичи постоянно кружили над головами, мяса и яиц всегда будет вдоволь. Гаги гнездились тут и там. Видел он тюленя, а тюленье мясо он любил. Возможно, в горах есть и олени, хотя пока еще он не заметил никаких признаков.

Он не будет строить дом. Пусть другие работают! Бьярки поджал губы, размышляя. Его мысли всегда двигались медленно, не как у этого шустрого, сообразительного раба, не упускавшего случая поиздеваться. Как только дом будет закончен, он убьет Фланна. Найти повод будет легко. Никогда не было трудно разозлиться настолько, чтобы захотеть убить его.

Сложнее будет убрать с дороги Скегги. Возможно, произойдет несчастный случай. Он может упасть со скалы или выпасть из лодки там, где девушка не сможет увидеть.

И тогда вся эта чудесная земля будет принадлежать ему одному! И даже Тира будет его! Он никогда не был уверен в ней, потому что обещание женитьбы, данное ему, было дано не Тирой, а ее отцом.

Ах, Локи, возьми их всех! А как же незнакомец? Он совсем забыл о нем. Ну, если он действительно не мертв, то скоро будет. Бьярки раскраснелся, его свинячьи глазки сузились. Незнакомец умрет, как только представится случай. Может быть, уже сегодня вечером он отрубит ему голову, как предлагал раньше. Потом он может заявить, что убил не человека, а тролля, который напал на него. Они не смогут ничего доказать, потому что он выбросит голову в море.

«Бьярки! Растряси свои хромые кости! Ты застрял в болоте? Пришел смотреть, как мы работаем? Двигай сюда свою жирную тушу!»

Это был Скегги. Фланн хмыкнул. «Землевладелец» Бьярки, как ужаленный, отбросил раздумья. Он поспешил на холм, где уже лежала груда жердей.

Он наклонился и взял охапку. Затем выпрямился и посмотрел вниз. В этот момент он увидел, как далеко на западе, за мысом, за которым, наверное, был залив, поднимались невысокие струйки дыма, и понял, что земля не так пуста, как он думал.

Бьярки поспешно опустил глаза и промолчал. Остальные были слишком заняты работой, а не изучением окрестностей, и потому не заметили дыма.

Внизу на лугу Бьярки не увидел незнакомца, и ему стало легче. Его план все еще можно выполнить. Надо только действовать быстрее. Возможно, ему все-таки удастся построить собственный дом.

2

Крестник Мерлина

Тем временем, под защитой скал у водопада Тира занималась незнакомцем, который, по-видимому, значил для нее гораздо больше, чем можно было бы предположить.

Она вытащила его на яркий солнечный свет, проявив неожиданную силу. Вместо подушки она положила ему под голову охапку цветущего тимьяна. Меховую одежду, которая была в кнорре, она оставила на потом. В солнечном свете есть сила, тепло и жизнь; она хотела, чтобы все это у него было.

Девушка нежно погладила его по голове и положила теплую руку ему на щеку. Щека была податлива, но ужасно холодна. Его ресницы покрывала изморозь, и пока она глядела, с них слетела снежинка. Ей показалось, что дернулось веко, но она не была в этом уверена.