— Так все мы говорим, — завершил он.
— Такмыговорим, — пробубнили спешно Адрио и Петро. Адрио отдернул руку от хватки брата, пока Петро попытался отодвинуться как можно тактичнее.
Брат Нарцисо улыбнулся им, но Петро все равно смотрел на его лысину.
— У меня есть кое-что особое для казаррино Диветри, — сообщил он. Сердце Петро сжалось. Священник обошел телегу, где была собрана провизия для пути. Один осел не должен был справляться с таким грузом и весом Нарцисо, но Петро видел, что телегу создала семья Меккья из Тридцати. Она делала груз легче для зверей, которые его тянули.
— Затычки для ушей? — с надеждой сказал Адрио. Петро пнул его.
Нарцисо порылся в маленьком сундуке и вытащил дневник, схожий с теми, в которые ученики делали записи во время лекций, но этот был с аккуратным переплетом и лентами. Он расставил на своем месте в телеге складной письменный столик, открыл крышку, и стало видно ручку и несколько металлических насадок, все было сделано казой Кассамаги. Он прицепил одну насадку на металлическую трубку, откупорил баночку чернил и поставил в угол ящика.
— У меня есть любимое хобби, — признался он, развязывая ленты дневника. — Во время работы, хоть и скромной, я встречал разных достойных людей. Меня знают во многих домах Тридцати, — он стал листать дневник. — Видите? Подпись Лорко Фирнетто, высшего командира стражи замка, он оставил ее, когда навещал инсулу, — Нарцисо вздохнул, улыбаясь, глядя на имя, словно оно вызвало хорошее воспоминание.
Петро поежился от имени Фирнетто, напомнившем о стражах. Они, словно по знаку, перешли затопленную часть дороги и приблизились к их группе. Петро заметил, что их сапоги отразили почти всю воду и грязь, оставшуюся на его ногах.
— А вот подпись знаменитого актера Арманда Артуро и его жены. С наилучшими пожеланиями. Кто-то, знающий короля Мило, написал мне такое, подумать только! — Нарцисо снова вздохнул. — Я надеялся, если не трудно…
Он протянул дневник, ручка подрагивала между его пальцев. Петро понял со страхом, что брат Нарцисо был коллекционером, и он собирал не просто подписи знаменитых людей. Он хотел получить в коллекцию Петро. Священник годами будет рассказывать друзьям: а я говорил вам, как вез казаррино Диветри на ритуал Середины лета? А потом лег бы с трубкой в руке, радуясь вниманию, пока рассказывал историю.
Если Петро повезет, и он будет хорошо себя вести, он не пострадает. О, Петро Диветри был послушным, скажет Нарцисо. Хороший мальчик. Не опозорил семью. Но могло быть хуже. Ужасный мальчишка, фыркнул бы он. Видели бы вы его в нашу первую встречу. Наверное, раз они из Семи, каза Диветри не заботится о своем виде. Если такая семья нынче близко к королю, стране конец.
Петро помрачнел. Он ожидал, что отдохнет от этого две недели, но он столкнулся с тем, кто хотел подлизаться к его семье. От этого кожа зудела. Он сглотнул и сказал:
— Казаррино, — его должны были слышать все, кто собрался, и стражи тоже. — Брат Нарцисо хотел бы твою подпись.
— Если можно, — священник широко улыбнулся и повернулся к Адрио, который хотя бы был чистым, как и подобало члену Семи. — Будете так добры?
Адрио посмотрел поверх его плеча на Петро с удивлением в глазах. Он снова будто спрашивал разрешения.
— Ну же, Петро, — сказал настоящий Диветри, кивая. — Не скромничай.
— Какая скромность, — Нарцисо радостно провел Адрио к ящику и чернильнице. — Вам всем нужно учиться на его примере, — Петро казалось, что это он сказал для него.
Петро смотрел, Адрио обмакнул ручку в чернила и прижал ее к бумаге. Как он и боялся, его друг начал чертить букву А.
— Пиши свое имя, Петро, — сказал он с фальшивой добротой. Адрио покраснел и исправился. — Вот так.
— Да, правильно, — Адрио звучал нагло, оправился от ошибки. — Казаррино казы Диветри. Петро Диветри — мое имя. Я — сын стеклодува, не забывайте. Адрио, мой хороший друг, хоть он из низших Тридцати, я прав? — он шлепнул Петро по спине так сильно, что тот чуть не подавился.
— Да, — прохрипел Петро. Он оглянулся. Стражи не подавали виду, что заметили, что что-то не так.
— Что ж, Петро Диветри, уверен, мы узнаем друг друга хорошо за эти две недели, — проворковал брат Нарцисо. — Хотите подкрепиться перед началом пути? Фрукты? Почему не присоединиться ко мне в телеге? — с ладонью на спине Адрио он вел мальчика к телеге. — Будет честью, если ты поедешь со мной.
— А мой друг? — спросил самозванец.
— Да, что твой друг? — священник повернулся к Петро. — Что насчет синьора Антонио Вентремиглия?
— Вентимилла, — исправил Петро, ощущая, как рука брата Нарцисо дрожит у его плеча. Он отвел Петро в сторону от группы. — Адрио Вентимилла, брат.
— Старейшина Катарре говорила сестре Беатрице о тебе, юноша, — прорычал священник, склонив голову ближе. Он говорил напряженно, и ухо Петро покалывало. — Я не потерплю бреда в пути, понятно?
— Я… не буду шалить, синьор, — пролепетал он.
— Запомни это как мое имя, — священник сжал крепче, и Петро пришлось потереть плечо, когда пальцы мужчины отпустили его. — Твой друг может пойти с остальными, — крикнул он Адрио и направился к телеге. — Их пример научит его скромности.
Хоть девушка из другой инсулы смотрела на Петро почти с сочувствием, юноша фыркнул и поджал губы. Он явно был подопечным Нарцисо.
— Отмечу, что старейшина Катарре не старается сохранять учеников чистыми, — сообщил Нарцисо. — Хотя, учитывая историю парня…
— Да, сложно поверить, что он из Тридцати, — сказал Адрио. — Чуть лучше свинопаса. Я с ним из доброты…
Их голоса утихли, телега поехала вперед. Петро улыбнулся. Ладно. Кожу уже не покалывало. Он получил плохую репутацию, но зато две недели его не будут замечать.
5
Мы с лестницей у моего общежития не поладили, когда я спешила на лекцию на прошлой неделе. Боюсь, мы не увидимся в Насцензе в этом году, ведь они решили отправить вместо меня неопытного попугая.
— сестра Беатрице Буночио в письме своей сестре Амали
Сразу после отправления Нарцисо сообщил, что путь в Насцензу займет почти неделю. Это удивило Петро, ведь, когда он сверился с картой в библиотеке инсулы, выглядело так, словно на это потребуется не больше четырех дней пешком.
Но он не знал, что брат Нарцисо будет сходить с Великого хода.
— Это паломничество, — сообщил священник Адрио на второй день, пока Петро и двое других учеников шли сзади. Их звали Элеттра Лепорис и Амадео Мартелли, как он узнал, и все они были грязными, как после трудового дня, от пыли из-под колес. — Нужно выражать уважение богам в храмах по пути.
— Сестра Беатрице останавливалась в каждом храме? — спросил по ошибке Петро.
— Что делала или нет сестра Беатрице, бедная женщина, не твое дело, Вентремиглия. Я сопровождаю вас в пути, мы не гонимся. Мы… — Нарцисо хмуро посмотрел на Адрио. — Сядь прямее, казаррино, как подобает твоему положению. Мы должны быть серьезными и думать о богах, готовить молитвы к ритуалу Середины лета.
Адрио, который провел вечер до этого у костра, рассказывая, как он помогал его знаменитой сестре Рисе во время попытки переворота принца Берто четыре года назад, надулся от упрека. Петро не радовался тому, что друга ругали. Теперь Адрио знал, как выглядел настоящий сноб. Может, он перестанет обзывать так Петро.
— Это тебе не развлекательная прогулка, — фыркнул Амадео в сторону Петро. Он коснулся пары медальонов на груди.
— А я получаю удовольствие? — буркнул Петро Элеттре, которая всегда кривилась от того, как ее товарищ подпевал наставнику. — Я радуюсь?
Казалось, брат Нарцисо намеревался останавливаться в каждом местном храме, каким бы маленьким и далеким от дороги он ни был. У фермерского поселения Монтеброса их группа отошла для поклонения во впадину в земле с парой грубых чаш из камня, где собралась дождевая вода с прошлых дней. Хоть стражи замка ворчали, в тот же день они повернули к Контелаббату, поселению инсулы Детей Муро, чтобы посетить стены храма в лесу. Они спали на берегу реки — точнее, все спали, а Петро нервничал и просыпался, стоило услышать треск ветки.
