На следующий день намывание камней продолжилось. Улов был более удачным. Старейшина проверил, как дети запомнили название минералов и способ их намывания, а так же рассказал о других способах, которыми их можно добыть в ближайших горах. На обратном пути он пообещал, что завтра они пойдут добывать речной жемчуг, из которого можно сделать женское украшение.

– А сапфиры и шпинель нужны для украшения мужчин? – спросила Сова.

– Нет, – ответил Хмель, – у них другая функция, о которой я расскажу на других уроках.

Добравшись до околицы селения, дети шустро разбежались по домам, а Хмель неспешно пошел к кузнице. Сыч как раз заканчивал работу и, когда отворилась дверь, уже опускал выкованную косу в масло, чтоб закалить ее.

– Великие отцы, – поприветствовал его старейшина.

– Да вернутся они быстрее, – ответил Сыч. – Принес камни?

– Минералы, – поправил его Хмель.

– Какая разница, бесполезные блестяшки, – буркнул кузнец.

– Ты предлагаешь в этот раз обойтись без них? – спросил старейшина.

– Нет, что ты, – замотал кудрявой головой кузнец. – Великие отцы завещали украшать брачное разрешение самоцветами, вот только я не понимаю зачем. Основа из бронзы – чтоб медальон не ржавел, вычеканенный племенной знак – чтоб было понятно, откуда жених пришел, а чтоб не потерял в пути, когда будет бежать за женой через горные перевалы, – веревочка на шею, а лучше стальная цепочка.

Кузнец схватился за свой большой живот и захохотал.

– Да, была б цепочка, ты бы свой медальон не потерял, – усмехнулся в ответ Хмель.

– Так ведь сделал потом такой же. Отец меня запер в кузнице и не выпускал, пока я не изготовил медальон идентичный потерянному. Да и продолжительные прогулки по горам туда-сюда и обратно мне только на пользу, – и, хлопнув себя по животу, Сыч снова басовито рассмеялся.

– Меня всегда поражал твой неиссякаемый оптимизм, – покачал головой Хмель. – Однако, вот тебе самоцветы.

Тряпичный узелок перекочевал из руки старосты в руку кузнеца.

– Тут с запасом, остатки потом вернешь. Вот знак нового племени, – свиток бересты так же сменил владельца. – И поспеши, Стрекоза уже на сносях, на неделе она разродится и начнется Исход. В этот раз кузнец не смеялся.

Уже второй день подряд Лещ бесцельно слонялся по поселку. Выпас общинного стада, конечно, то еще развлечение, но там хотя бы чувствуешь себя полезным, а вынужденное безделье сильно угнетало, заставляя разум снова возвращаться к волнующей его проблеме – организации встречи с Ольхой. А тут еще и отец повел себя странно. Решил сам повести стадо на выпас, чего уже давно не случалось, причем без Леща.

– Отдыхай сынок, – наказал он ему, – погуляй по поселку, пообщайся с друзьями.

А потом крепко прижал сына к себе и долго не отпускал. Эти затянувшиеся объятия и дрожащий голос отца обеспокоили Леща, но старый пастух только махнул рукой на высказанный логичный вопрос о причине его расстройства и, подхватив с земли лук и котомку, зашагал вслед за стадом. Лещ долго смотрел ему в след, а потом хмыкнул, пожал плечами и пошел в центр селения.

Собрание уже закончилось, и на площади было пусто. Лещ обратил внимание на странную тишину в поселке. Не было видно вездесущей детворы. Ни единого звука не было слышно со стороны кузницы, а на крыльце общинного дома сидел всего один старейшина. Каждый факт по отдельности не стоил внимания, но вот их совокупность вызывала нервную напряженность. Не решившись побеспокоить старейшину, Лещ пошел в сторону кузницы и по пути столкнулся с Ласточкой. Обменявшись приветствиями, он хотел поинтересоваться причиной тишины в поселке. Но тут девчонка сама вывалила на него груду информации как нужной, так и ненужной. Сказала, что старейшина Хмель два дня учил их намывать самоцветы в реке, а сегодня после обеда он поведет их ловить жемчужниц, что она относила отцу в кузницу компот и видела, как он прикрепляет самоцветы, наверное, те самые, что они нашли с ребятами на медальоны брачных разрешений. Однако при этом отец сильно ворчал из-за того, что вынужден этим заниматься; а еще ее собачка научилась приносить палку; а еще охотники сказали, что на Дальнем пастбище уже созрела земляника. Она еще что-то рассказывала, но Лещ уже не слышал. Его мысли бешено носились в голове.

– Извини, я вспомнил о срочном деле, – быстро проговорил он и, покинув опешившую девчонку, побежал к общинному дому.

Старейшина Лютик дремал, опершись о перила крыльца. Лещ осторожно потряс старика за плечо.

– А, – поднял голову Лютик, – это ты Лещ. Чего тебе? Никак жениться надумал.

– Да, мудрейший, – ответил парень твердым голосом. – Мне уже исполнилась пятнадцатая весна, и я прошу выдать мне брачное разрешение.

– Брак – это дело нужное, – старик поднялся на ноги, – уже все твои одногодки привели в племя своих избранниц, один ты все никак не решишься. Но я рад, что Великие отцы направили твои мысли в правильное русло. Следуй за мной.

И старец с парнем вошли в двери общинного дома.

В главном зале Лютик указал парню на расстеленные на полу шкуры и предложил присесть. А сам направился в кладовую. Через пару минут он вернулся и положил перед Лещом несколько предметов: многогранник размером с кулак взрослого мужчины, выточенный из светло-зеленого камня, бронзовый медальон со знаком племени, украшенный мелкими черными и зелеными камушками, глиняную чернильницу с пером и кусок бересты.

– Порядок ты знаешь, – произнес старец, – пусть Великие отцы направят твою руку и твое сердце в одном направлении.

Лещ медленно протянул пальцы и дотронулся до многогранника. Камень был холодным как лед, или это ему только показалось. Обхватив его пальцами, Лещ немного приподнял его над полом и, вывернув ладонь, бросил в сторону. Многогранник, вертясь во всех плоскостях, запрыгал по доскам пола и, преодолев пару метров, остановился. Лещ вместе со стариком подошли и склонились над ним, рассматривая узор, вырезанный на верхней грани: три овала, собранные в треугольник.

– Волею Великих отцов тебе надлежит направиться в земли племени Глубоких озер, – произнес старик, и сердце парня дало сбой.

Весь этот год он надеялся, что ему выпадет племя Звенящих ручьев, и он сможет увидеть Ольху, нормально проститься с ней и, возможно, даже обнять, но судьба распорядилась по-другому.

На дрожащих ногах Лещ вернулся к расстеленным шкурам и тяжело плюхнулся на них. Лютик одел ему на шею медальон брачного разрешения.

– Тебя ждет нелегкий путь на север, – произнес старик, – дорога займет почти четыре дня, большую часть из которых придется идти по горам. Запасись провизией и водой. Снег ни в коем случае не ешь. Но можешь набивать его во фляжку и растапливать, неся ее под одеждой.

Подняв глаза вверх, как будто что-то вспоминая, он продолжил.

– Сейчас лето, перевалы безопасны и туры[1] хорошо видны. Ориентируйся по ним межевым указателям. Восстанавливай все ориентиры, которые встретятся на пути. В чужие поселения не заходи, это запрещено. Когда прибудешь в поселение племени Глубоких озер, поклонись старейшинам, хотя бы один из них всегда находится в общинном доме или возле него. Представься и расскажи, откуда и зачем ты пришел. Покажи брачное разрешение. У тебя будет неделя, чтобы выбрать себе жену, утром восьмого дня ты должен будешь отправиться с ней в обратный путь, хотя если найдешь свою половинку раньше, можете не ждать истечения этого срока.

Пока старик говорил, его рука с зажатым в ней пером бегала по куску бересты и рисовала карту. Лещ следил за тем, как на белом фоне сначала появилось схематическое изображение их поселения, потом река, мост через нее, горы, долина, знак племени, проживающего на ней, и снова горы, и, наконец, еще одна долина, в центре которой Лютик изобразил треугольник, собранный из овалов и несколько домиков. Потом старик провел пунктирную линию от их поселения до поселения племени Свежего ветра.