В тот день мужчина сделал мне невероятный подарок. Он изменил мою жизнь.

– Мой сын влюблен в тебя, деточка, – низким голосом заявил визитер. – И прежде чем твои близкие возразят, – он как-то странно посмотрел на мою притихшую маму, – я поясню, что не прошу у тебя ничего. Просто буду благодарен, если ты придешь хоть раз в больницу, где он лежит.

– Нет! – крикнула тетка, внезапно перестав бубнить проклятия под нос.

– Влюблен? – произнесла я потеряно. – Вы что-то путаете… Мы никогда…

– Я и сам не знал, – мягко пояснил чужак. – Мой сын ничего не рассказывал. Он ведь…

– Повеса, – ядовито вставила мать.

– Молодой, – поправил ее гость. – Я нашел его дневник с твоим именем на страницах. Ты была в его мыслях и мечтах.

– Это странно. – Я поежилась, не понимая, как реагировать на эту новость.

Сердце буквально впрыгивало из груди. В то же время я совершенно не была готова услышать такое от отца Кейна. Да еще и в присутствии своих родных.

– Я знаю, мы из разных, – мужчина осекся перед тем, как продолжить, – семей. Но я едва не потерял сына.

– Он умирает, – насмешливо заявила тетка и жутко оскалилась. – Гаденыш подыхает, и повелитель пришел за чудом.

Я привыкла к подобным выходкам родственницы. В городе никто не смел с ней связываться, так как считали, что, нанеся обиду худенькой женщине, они привлекут ненастье. По странному стечению обстоятельств, все, кто оскорблял ее, действительно потом страдали. Мне виделось в этом совпадение. Ведь со мной ничего дурного не происходило. А мы порой ругались. Пару раз родственница бросалась в меня посудой. Это научило меня ловко уворачиваться.

– Наследник при смерти, – повторила тетка. – Хозяину нужна Муза.

Услышав мое имя, мужчина едва заметно вздрогнул. Потом он прочистил горло и заговорил:

– Мой сын в стабильно тяжелом состоянии. Еще вчера я бы и не подумал приехать. Эка невидаль – юноша влюбился в девочку. Тем более не нашего круга.

– И что изменилось? – едко уточнила мама.

– Он и правда может умереть…

Я всхлипнула, чем привлекла внимание всех присутствующих.

– Я решил, что надо плюнуть на условности. Пусть хотя бы перед уходом мой сын будет рядом с той, кого любит.

Все это казалось мне тогда жутким сном. Даже признание факта, что Кейн влюблен, не делало меня хоть немного счастливой. Однако в глубине сознания проснулась надежда. Ведь если Кейн любит, то он не может умереть. Не должен. Неожиданно я осознала, что верю в это. Или хочу верить.

В тот самый день в моей душе поселилась стойкая уверенность, что наши чувства смогут победить даже смерть. Мама не возражала против моего визита в больницу. Тетка же была недовольна. Внезапно она проявила завидное упрямство. Раз за разом она твердила, что мне нельзя встречаться с Кейном. Женщина ухватила мои ладони и практически умоляла держаться от него подальше.

– Он использует тебе и выкинет, – причитала она отчаянно. – Не позволяет этому случиться. Не отдавай свою душу.

Несмотря на лихорадочный блеск в глазах, она выглядела более вменяемой, чем когда-либо. Я слишком хорошо ее знала и видела тетку в куда более безумном состоянии. Она была дорога мне, вместе с ее выходками. И хоть я и знала ее, в тот день не узнавала.

Мама была молчалива и задумчива. Она рассеянно отвечала на мои вопросы, после того как проводила гостя. Они долго говорили у его автомобиля. Мама обнимала себя за плечи и время от времени кивала. Мужчина говорил что-то, сжимая кулаки. Я тайком подсматривала за ними в окно. Почему-то в тот момент я подумала, что так, должно быть, выглядит безнадежность. И непонятно, в ком именно из собеседников она была сильнее. А потом я увидела страх в глазах матери.

– Почему ты против визита? – спросила я осторожно. – Разве плохо, что я поеду к нему? Увижу хотя бы раз?

Она посмотрела на меня с грустной улыбкой. Я ждала несколько минут, пока не услышала ответ:

– Почему ты этого хочешь, милая? Потому что ощущаешь вину! Или думаешь, что обязана ему?

В ее голосе слышалось странное напряжение. Она словно боялась задать эти вопросы. Но ждала ответа с обреченностью того, кто идет на казнь. Я ощущала ее настроение кожей.

– Нет, – протянула я, смущаясь.

– Милая, – выдохнула мама, – просто скажи мне честно. Все хорошо. Тебе не нужно угождать этому человеку, необязательно быть правильной или достойной.

– Я хочу быть рядом с ним, – выпалила прежде, чем смелость оставила меня. – Кажется, я его люблю.

– Ты должна быть уверенной, – выдала тетка, бесцеремонно встревая в беседу.

– Что?

– Ты любишь его? – уточнила мама, прижав руки к груди.

В напряженной тишине я слышала, как тикают часы. Каждая секунда казалась короче предыдущей. И сердце стучало все быстрее, выгибая ребра изнутри. Моего ответа ждали с жаждой. И я сказала правду:

– Да. Я его люблю.

Глава 9

В то утро я несколько раз сменила одежду, по-разному укладывала волосы и дважды красилась. Однако, посмотревшись в зеркало, я поняла, что выгляжу не собой. И это было неправильно. Смирившись с мыслью, что лучше не стану, я умылась, заплела пряди в косу, надела обычную футболку с рисунком кота на груди и линялые потертые джинсы. Захватив рюкзак и обув застиранные балетки, я вышла из дома.

Машина подъехала практически сразу. Водитель распахнул передо мной дверцу. Я смутилась, но воспользовалась помощью. Устроилась на заднем сиденье и всю дорогу до больницы рисовала в блокноте горошины нот. Затем привычно вырвала, смяла и закинула в карман рюкзака. Там было достаточно рифмованных строчек поверх неровных нотных полос.

Я всегда немного стыдилась своих увлечений. В нашей семье все занимались творчеством. Тетушка рисовала. Но ее картины дышали беспросветностью. Их считали порождением больного ума. Носить такое клеймо мне не хотелось. Вот и оказывались все мои творения в темных углах гостиной, на чердаке, где была моя комната. Но в конечном варианте, листочки всегда оказывались в мусорке. Однако мама тайком вынимала некоторые из них и складывала в старую шляпную коробку. Она строго запретила мне соваться в это хранилище и хоть что-то изымать. Мама искренне считала меня талантливой. И даже оплатила уроки музыки у частного преподавателя. Я понимала, что в нашей семье лишних денег не было, а потому ценила этот подарок близкого человека. Ознакомившись с азами, я перешла на самостоятельное обучение. К моей удаче, для этого было достаточно уроков из интернета и хорошего слуха.

Мы жили на окраине городка. Потому я могла без опаски сидеть на плоской крыше веранды, бренча собственные мелодии.

– Я буду ждать вас на парковке, – напомнил о себе водитель. – Позвоните, когда освободитесь… – На последнем слове его голос сорвался, словно было сказано что-то неуместное.

– В общем-то, я и сама могу добрать до дома. – Я смутилась.

Мужика осуждающе посмотрел на меня через зеркало заднего вида и покачал головой.

– Я работу могу потерять, если не выполню поручение хозяина.

– Ох… – Я зябко поежилась.

Человек на переднем сиденье хотел что-то сказать, но поджал губы и отвел взор в сторону.

– Возьмите визитку. – Мужчина протянул картонный прямоугольник. – Позвоните, когда покинете больницу. И я отвезу вас домой.

Я пожала плечами, понимая, что возражать глупо. В конце концов, человек всего лишь выполнял свою работу. И портить ему жизнь своими капризами мне не хотелось. Как и задерживать без дела. Я вышла из салона, игнорируя попытку водителя помочь мне выбраться.

Уютный двор больницы пестрел мраморными дорожками. Яркая зелень газона резала глаза. Несколько клумб раскинулись перед входом. На лавке из светлого дерева сидел старик в идеально скроенной пижаме в узкую полоску. Он мог сойти за простого смертного, если бы рядом с ним не топтался телохранитель. Здоровяк подозрительно оглядывал всех проходящих мимо. И я удостоилась его внимания ненадолго.

В приемном покое меня остановил охранник. Я пояснила, что о моем визите договорились заранее. Сотрудница в хирургическом костюме уточнила имя пациента, быстро сверилась с записями и заулыбалась.