– Все хорошо, – поторопилась я с ответом.

Видимо, это меня и подвело. Неискренность в нашей семье не оставалась незамеченной.

– Ты уверена, что хотела сказать именно это, девочка?

Мне стало стыдно за свою ложь. Но взваливать на самого близкого человека собственные проблемы было подло.

– Иногда я хочу слишком многого. Настоящая жизнь чуточку сложнее…

– Глупости, – оборвал меня строгий голос. – Ничего нет сложного в том, чтоб понять обыкновенную истину – надо любить себя.

– Ну… – протянула я неуверенно.

– Любить себя – это главное.

– Ну, мама. – Я виновато усмехнулась, забыв, что она меня не видит.

– Разве не этому я тебя учила?

Я молча кивнула. Хотя точно знала, что вопрос был риторическим. Мама не ждала от меня ответа.

– Единственное, что ты должна миру – быть собой.

– Звучит заманчиво. – Спорить я не стала.

– Милая, тебе стоит взять отпуск. И нам было бы неплохо провести некоторое время без интернета и новостей.

– И опять звучит здорово, – произнесла я с тоской. – Знаешь ведь, что я скучаю. И по тетушке Мари тоже.

– Она успеет надоесть тебе за пару часов.

– Все так же безумна? – без обидчиков уточнила я.

– На большее она не способна. Пока.

Мы обе засмеялись только нам одним понятной шутке. В этот момент я ощутила себя совершенно нормальной.

– Ты там ешь? – неожиданно спросила мама. – Я слышу, как тает мороженое.

– Так умеешь только ты.

– У всех разные таланты.

На этой фразе возникла неловкая пауза.

– Сегодня Мари стало плохо. У нее был приступ, и она звала тебя, – наконец выдала мама.

Мне стало не по себе не только ото лжи. Удивительно, что тетка на расстоянии ощущала мое состояние. Волей-неволей я начинала верить в некую мистическую связь между нами.

– Решила отмолчаться? – Мама напомнила о себе.

– Мне действительно было нехорошо, – осторожно подтвердила я. – Наверно, магнитные бури…

Телефон неожиданно принялся вибрировать, напоминая, что у меня есть муж.

Да, звонил именно он.

– Кейн? – спросила мама.

– Да.

– Ответь ему. Не зли зверя.

Она всегда называла его именно так. Но делала это без издевки.

– Обойдется.

– Милая, поговори с ним. Если он виноват перед тобой, то воспользуйся ситуацией и выпроси себе отпуск.

– Я и сама могу… – начала я горячо.

– Не сомневаюсь, родная, – примиряюще забормотала мама. – Но так ведь будет куда проще. Правда?

– Хорошо, – вынуждена была признать я.

– Люблю тебя.

Мама сбросила вызов, не дождавшись ответа. А я приняла звонок мужа, еще не успев убрать улыбку из голоса.

– Да?

– Ждала меня? – нагло предположил супруг.

– Нет. – Я не стала лгать.

– Как насчет ужина? – неожиданно спросил он.

– Ты, кажется, забыл это утро?

– Помню, – мрачно проворчал Кейн. – Давай посидим вдвоем…

– Вдвоем?

– Только ты и я.

Звучало вроде мило. И я подумала, что и впрямь могу воспользоваться моментом. Ведь Кейн ощущает себя виноватым…

Глава 13

– Мурзик, давай, – жалобно протянул Кейн, – посидим вдвоем в тихом местечке.

– Тихом? – усомнилась я. – Ты и в обычном? Без пафоса?

– Не совсем, – нехотя признал Кейн. – Модное заведение, но тут нет понтов и всякого сброда.

Этот снисходительный тон был предназначен поклонникам. Тем самым, которым он улыбался и якобы посвящал песни.

Те самые – мои. Хотя моя причастность к творчеству Кейна нигде не афишировалась. Имя под шлягерами стояло мужское. Я писала заготовки, а профессионал шлифовал их и доводил до ума. Продюсер умудрился подсунуть мне бумаги. Он убедил меня их подписать. Официально я потеряла все права на свои песни. А точнее, передала их Кейну, своему мужу. До определенного момента мне это казалось разумным. Ведь для образа звезды было на руку оставаться автором своих композиций.

– В общем, приходи через час. Адрес скину. Столик заказан на мое имя.

– Не сомневаюсь, – бросила я небрежно.

– Надень что-нибудь особенное.

Я скривилось, понимая, что все не просто. Супруг приглашает меня на очередной деловой ужин. От этой мысли стало тошно.

– Это не то, о чем ты думаешь, – тут же отреагировал муж. – Будем только ты и я.

Я с тоской посмотрела на подтаявшее мороженое. Ему снова придется оказаться в морозилке. Потому как я и впрямь собираюсь пойти на встречу с мужем. Стоит послушать маму и договориться об отпуске. Хочу вернуться в родной городок хоть ненадолго. Не думаю, что настолько сложно для нас двоих – побыть немного врозь. Странно, что Кейн так болезненно реагировал на мое отсутствие. Мне никогда не понять, зачем он зовет меня на все важные встречи. Самое удивительное, что я не участвовала в переговорах. Кейн даже не представлял меня, ограничиваясь коротким: «Моя подруга составит нам компанию». После этого на меня никто не обращал внимания. Я могла бы пускать мыльные пузыри за столиком, и вряд ли кто-то заметит.

Кстати, стоило бы проверить. С этой мыслью я направилась в гардеробную. Там, вдоль стен, располагались шкафы и полки. Возникла шальная мысль надеть что-то совершенно неуместное. Я бы с удовольствием напялила свои любимые джинсы, майку и толстовку с капюшоном, украшенным лисьими ушками.

К этому образу подошли бы красные кеды и рюкзак с цветным брелком. Я даже зажмурилась в предвкушении. Меня наверняка будут вынуждены впустить, потому как Кейн заплатит и сгладит этот неловкий момент.

Вовремя вспомнила совет мамы не злить зверя. Мне и вправду был не на руку недовольный супруг. Не сегодня. С тоской я бросила взгляд на яркую толстовку Ее время еще придет.

Мне очень не нравилось выбирать наряды. Сам процесс меня не радовал. Учитывая, что в юности у меня не было много вещей, мне полагалось наслаждаться обилием тряпок. Вот только они вызывали глухое раздражение. Я много бы отдала за право носить простую одежду. Только рядом с Кейном я осознала, насколько женские вещи отличались от мужских. В них было неудобно, тесно, неловко. Дикое предположение, что красота требует жертв, никогда не относилось к гардеробу сильной половины человечества. Я обожала их мягкие и бесформенные худи, спортивные костюмы, пиджаки с широкой спиной и свободными полами. Не скрою, я любила платья, сарафаны и потрясающие юбки в пол, которые можно приподнимать, ступая по лестнице. Но статус диктовал мне носить сексуальные бандажные платья, с узкими подолами и провокационными вырезами. Я привыкла к высоким каблукам и неудобным колодкам.

Конечно, во всем этом я смотрелась умопомрачительно. Однако, глядя в зеркало на саму себя, одетую в потертый любимый халат, я подумала – мне не обязательно жертвовать комфортом. Я красива и без всего этого. Жаль, что Кейн перестал это замечать. С тех самых пор, когда стал звездой.

Нехотя я стянула с себя приятную ткань и прошла к нужному шкафу. Там висели платья, которые были уместны. Каждое из них можно было надеть не больше одного раза. Именно поэтому я редко пользовалась этим разделом гардероба. Казалось кощунством отдавать произведения искусства после выхода в свет.

Некоторые из платьев стоили дороже моей гитары. Конечно, этот инструмент не был каким-то невероятно ценным. Но все же. Мама подарила мне гитару, купив ее в комиссионном магазинчике в старой части города. И мне гитара казалась шикарной. Кейн так не считал и довольно часто предлагал ее сменить. Не все измеряется количеством купюр. Жаль, что он не понимал такой простой истины.

Неспешно перебирая вешалки, я решала, какая вещь станет жертвой сегодняшнего вечера. У стены ожидало великолепие из шелка. Оно казалось пламенем на алтаре.

Открытая спина предполагала там отсутствие бюстгальтера. Я хмыкнула, отмечая, что тут мне повезло. Огромной груди я не имела, а делать новую наотрез отказалась. Мои формы хорошо смотрелись в платье. Фыркнув, я вспомнила, что именно эти тряпки мне доставили от продюсера Кейна. Кто бы сомневался, что Роб точно знает, что мне подойдет. Поначалу я подумывала, что хочет сделать меня своим очередным проектом. Даже приготовилась отказаться от подобного предложения. Но имела глупость поделиться своими страхами с Кейном. Он посмеялся, указав, что мой скромный талант не вызовет интереса у профессионала Роба. Мне вовсе не деликатно указали мое место.