Очень хорошо знакомить подростков с классикой в этом театре. Потом и не с классикой тоже. Но два слова отдельных хочется сказать о пьесах Чехова. Алексей Бородин, всегда выбирая себе в соавторы художника Станислава Бенедиктова, предлагает зрителю антураж и костюмы времен Чехова, повествование его спектаклей неспешно, как течение реки, и, говоря театроведческим языком (что в этой книге постараюсь делать нечасто), стиль его работы с материалом – академический.

Что важно знать зрителю перед походом в театр?

Я сама пришла в театр, потому что здесь встретилась с ощущением счастья, которое исходило от артистов со сцены, а я была 14-летним зрителем, и я понимаю, что многие зрители приходят сюда, в театр, за ощущением счастья. Недавно смотрела спектакль /сейчас все в поисках новых форм/ последний период карантина нас очень сильно куда-то двинул, в поиски новых форм, но вот этот опыт спектакля в виар-пространстве или какой-то записи спектакля, это все отдаляет нас от театра, и я пока не понимаю хорошо это, или плохо. Для меня все таки театр – это здесь и сейчас. И это очень ценно, что происходящие события на сцене, история, которая разворачивается на сцене, она происходит в реальном времени, а зритель часть этого времени, этой истории. В этом соприкосновении вся ценность театра.

В идеале, зрителю важно знать на какой спектакль он идет, не только его название, но и автора пьесы, режиссёра, ну, минимум, это все таки автора. Название, чтобы понимать общий контекст. Чтобы знать куда он попадает. Это драма, это комедия, в каком жанре будет спектакль, чтобы быть к этому готовым. Но это в идеале и не обязательное условие. Потому что я, ссылаясь на свой личный опыт, когда я попала в Москве впервые в театр, не зная куда и зачем, и соприкоснулась с счастьем. Поэтому я за то, чтобы зритель приходил в театр в любом случае, даже если он не знаком с автором. Я верю в то, что из случайного зрителя может вырасти настоящий полноценный зритель, для которого театр откроется и обогатит его.

Какой он, ваш идеальный зритель?

Тот, который хочет быть в театре. И тут не важен возраст, степень его образованности, социализированности и просвещенности в этом театральном мире, главное – это его желание, чем оно обусловлено – это другой вопрос. Если человек сам пришел в театр, то театр сможет его привести ещё раз, и ещё раз. Здесь такие сюрпризы часто случаются.

Как бы вы назвали свой театр одним словом?

Пусть все таки это будет не одно слово. Образно… Я бы назвала театр точкой покоя, точкой тишины, на которую нужно обязательно решиться, чтобы услышать себя, в первую очередь, увидеть новые миры, разрушить границы, впустить в себя новые смыслы, все многообразие мира увидеть и услышать. И для этого нужно прийти в точку тишины. Может быть я бы свой театр начала с этого. С очищения от внешней суеты.

Учитываете ли вы современную проблематику и контекст сегодняшнего дня, когда выбираете пьесу для постановки?

Понимаете, я же живу сегодня, и театр существует сегодня, в данный момент, он существует столько времени сколько ему положено и не более того, поэтому, конечно, контекст сегодняшнего дня для меня имеет очень большое значение, потому что я живу сам сегодняшним днем, сегодняшним нервом, сегодняшними проблемами, с которыми я сталкиваюсь, как человек, как гражданин, как художник. Театр не рассчитан, что он будет понят когда-то, или будет воспринят когда-то. Конечно я понимаю, что только тот материал, та пьеса, которые царапают меня, сердце мое или ум мой – только такие пьесы и нужны театру. Так мне кажется.

К поколению вновь приходящему к нам в театр мы должны относиться как к людям, которые формируются у нас, здесь, и мы же общаемся на равных, у нас нет какой-то снисходительности, или какого-то, наоборот, сюсюкания. Мы с ними разговариваем. Ведь театр существует ради контакта, внутри людей которые на сцене и потом вот эта вольтова дуга возникает в зале – общность зала и общность сцены, и если это совмещается, это происходит, то происходит главный смысл живого театра.

Какой он, ваш идеальный зритель?

Это очень интересный, важный и сложный вопрос. Потому что идеальный зритель – это тот, с которым я хотел бы разговаривать, как я сейчас с вами, с которым я разговариваю как со своим собеседником. Время у нас такое, когда совершенно ушло понимание дискуссии. Все дискуссии обернулись отстаиванием своих мнений по любому поводу и ничего кроме ора, и ничего кроме какой-то взаимной ненависти не возникает. В то время как дискуссия – это потрясающий вид общения, и нам надо посмотреть на древних греков, как они вели эти дискуссии. Пусть у них были разные мнения и расхождения по поводу того или другого вопроса, однако они дискутировали, и из этих дискуссий выносится гораздо больше смысла. Это не значит, что мы будем изменять себе.

Мне кажется, идеальный зритель, это зритель с которым я могу вступать в дискуссии.

Как бы вы назвали свой театр одним словом? Он…какой?

Не мое определение, и оно не одним словом, а двумя: художественный общедоступный. Мне кажется – это самые замечательные два слова, которые нужно произнести вместе. Потому что казалось бы, художественный не может быть общедоступным, а общедоступный уж никак не может быть художественным. Понимаете? А вот это утверждение, что он должен быть таким, мне кажется оно прекрасно»