– Сколько у нее осталось патронов? – Порфирьев уже не смотрел на Снегирёву, его серые глаза исподлобья тщательно изучали изображение с остальных камер.

– Всего она выстрелила шестнадцать раз. – Абрек нахмурился, видимо, считал по памяти выстрелы, сделанные Снегирёвой за сутки. – Там магазин на двадцать, значит, осталось четыре.

– Пять, – поправил его Варяг. – Двадцать первый был в патроннике.

– Ты дал ей ствол? – поинтересовался Абрек.

– Я, – подтвердил Порфирьев.

– Когда?

– Давно, – блондин разглядывал предателя и охранницу. – Еще до «Подземстроя».

Предатель и его женщина сидели на полу операционной между двумя биорегенераторами и жадно поглощали кашу из ресторанных тарелок. Террористам только что привезли еду, и предатель нервничал. Его взгляд то и дело метался в сторону открытой двери, он замирал, прислушиваясь, но не слышал ничего подозрительного и продолжал торопливо есть.

– Как вы пронесли ствол в бункер? – Абрек бросил на Порфирьева выразительный взгляд.

– Не помню. – Варяг даже не стал скрывать насмешку. – Забыл. Столько времени прошло. Ты чем-то недоволен? Считаешь, что лучше бы эта свиноматка разнесла бы голову единственному врачу?

Абрек ничего не ответил, лишь недовольно скривился, мол, ты же знаешь, что тут все в одной лодке, зачем говоришь такое, но Порфирьев не обратил на это внимание.

– Через шахты воздуховодов пробовали? – произнес Варяг, не глядя на Абрека.

– Шахты закрыты металлическими решетками, – ответил тот. – Их можно открыть только изнутри помещения. Изнутри воздуховода решетку не вскроешь, придется резать. Заметят сразу же.

– Газ через вентиляцию подать можно? – Порфирьев обернулся к Миронову.

– Можно, только газа нет, – ответил тот. – У СБ есть немного слезоточивого, но это несерьезно.

– Вот. – Варяг полез куда-то в складки фотохромного комбинезона, и все ощутимо напряглись. Амбал это заметил, но не подал вида. Однако Брилёв был готов поклясться, что в его глазах на мгновение сверкнуло презрение. – Держи! Сможешь подать газ быстро, чтобы не потерять концентрацию?

В руке Порфирьева, протянутой Миронову, оказалась армейская газовая шашка.

– Хлорпикрин? – Черные кустистые брови Абрека удивленно полезли на лоб. – Откуда она у тебя?

– В Росрезерве подобрал, – ответил блондин. – Когда от роботов прятались, один из них мимо меня почти вплотную прошел. Она у него из-под ноги выкатилась прямо под стеллаж, где я пытался окурком прикидываться. Думаю, это наши конкуренты в темноте выронили, пока двери в хранилища минировали. – Он вперил в Миронова требовательный взгляд: – Так сможешь или нет?

– Сделаем! – Пораженный Миронов осторожно забрал шашку. – Распылим у ближайшего нагнетателя и подадим под давлением. Через пять секунд газ будет в операционной. Его хватит?

– Этого? – Абрек мстительно окрысился. – Этого хватит на весь подуровень, в медотсеке потом придется проводить дегазацию, иначе там еще две недели будет дышать нечем! Варяг, что там произошло? В Росрезерве? Какие, к шайтану, роботы?

– Большие и страшные. – Порфирьев вновь изучал медотсек. – Мы вам про них рассказывали раз двадцать. Те же самые, что уничтожили выживших в правительственном городе под Раменками и преследовали то ли нас, то ли вас, то ли еще кого… Сначала мы столкнулись с ними во время стоянки, в сотне километров от Росрезерва. Был буран, сильно мело, и нам удалось уйти. Потом они заявились прямо в Росрезерв, когда мы были там. Мы попрятались, как смогли, роботы обошли несколько хранилищ и довольно быстро куда-то ушли.

– Это они убили твоего человека? – подал голос Брилёв. – Ты сообщал о двухсотом и контакте с противником.

– Весло подорвался на мине. – Варяг закончил разглядывать медотсек и посмотрел на Брилёва: – Робот подошел к нему слишком близко, он испугался и рванул в соседнее хранилище. Двери туда были заминированы, в темноте он не заметил предупреждающую вешку и подорвался.

– Роботы заминировали склады? – переспросил Абрек.

– Склады заминировали до них, – ответил Порфирьев. – Кто-то был там до нас, человек пятьдесят, силовики, хорошо вооружены и оснащены, но техники у них мало. Хам считает, что это кто-то из ФСБ. Они взяли продовольствия, сколько вместилось, и ушли. Минировали только хранилища с продуктами. Был риск, что они вернутся, пока мы будем внутри базы сидеть. В Росрезерве теперь без антирада находиться нельзя. – Он неожиданно встал, провоцируя всех вскочить от неожиданности, и невозмутимо заявил: – У меня осталось сорок четыре минуты. Надо штурмовать сейчас, пока есть время. Пойдем в лоб, через штатные люки. По моей команде инженерам подать газ, как только противник начнет выскакивать из операционной, вырубить свет. – И перевел взгляд на Абрека: – Мне нужен ствол. Бесшумный. Обычный автомат будет демаскировать. И пара бойцов, чтобы шли на флангах. Пойдем втроем, остальным идти следом и занимать перекрестки. Кто пойдет со мной?

– Я пойду! – немедленно отозвался Абрек. – Этот шакал мой! Не убивай его, Варяг!

– Если получится, – ответил амбал. – Там будет не до сортировки. Я в антитерроре никогда не служил, я не спец по освобождению заложников. Моя задача – уничтожение противника. Кто еще?

Никто из спецназовцев отказываться не стал, но бесшумных автоматов было только четыре, и в итоге Порфирьев назначил Терека командовать подгруппой поддержки, в задачи которой входило прикрывать тыл штурмовой подгруппе, захватывать главный коридор подуровня и блокировать перекрестки. Потом планирование операции переместилось в кабинет Абрека, и Брилёв в напряженном ожидании остался у себя, с трудом сдерживая нервозность. Если Порфирьев из-за спешки допустит ошибку, последствия могут быть самыми плачевными. Судя по реакции Абрека и остальных, шансы на успех есть, это обнадеживает. Только бы не потерять больше, чем будет спасено! Сейчас все так сложно, что Брилёву едва удается подавить страх. С транспортом какие-то проблемы, степень которых еще предстоит выяснить, у экспедиции с минуты на минуту начнется интоксикация с передозировкой, кто из них выживет после этого – огромный вопрос, Росрезерв атакуют вражеские роботы, а его продовольствие вывозят какие-то пришлые. Если штурм сейчас провалится или ничего не спасет, то крах будет неизбежен!

Минут пятнадцать Брилёв являлся беспомощным сторонним наблюдателем в собственном бункере, потом инженеры подключили его к частоте проведения операции и вывели на видеопанель больше картинок с камер. Полковник увидел вход в подуровень медотсека, отдельные части центрального коридора и непосредственно входной люк в сам медотсек. К этому времени террористы уже закончили обед, и автоматические сервировочные столы с грязной посудой вереницей покидали подуровень под стволами новоиспеченной «пограничной охраны» Вуменкана. С другой стороны гермопереборки перемещение посуды контролировал Карен, одиноко стоящий у стены в штурмовом комплекте и без оружия. Это стоило помощнику немалых нервов, но Абрек сразу сказал, что только так можно вызвать у террористов уверенность в том, что администрация не планирует устраивать штурм немедленно.

Давящая тишина в эфире затягивалась, и Брилёв почувствовал, как от нервного перенапряжения взмокли ладони. Время идет, но никого из спецназа на камерах не было видно.

– Закрываюсь на ремонт! – прозвучал в эфире голос одного из инженеров Миронова.

– Всем отдыхать! – коротко рыкнул в ответ Порфирьев, и все вновь смолкло.

В систему кодовых слов и формулировок Брилёва никто не посвятил, времени на это не было, но и без того понятно, что Варяг отдал приказ о начале операции. Значит, кто-то из инженеров прямо сейчас находится где-то в системе воздухоснабжения возле ближайшего к медотсеку нагнетателя и вскрывает шашку с хлорпикрином. Все ответвления воздуховода, не относящиеся к медотсеку, уже перекрыты, и нагнетающее оборудование раскручено на максимум. Газовый поток под давлением устремляется к медотсеку, и в первую очередь он должен выйти из вентиляционной решетки в операционной. Это в теории. А как получится на практике – скоро будет видно. Полковник тщетно пытался унять нервную дрожь. Биорегенераторы не должны пострадать! И единственный врач должен выжить! Только так и никак иначе! Без них Брилёв неминуемо умрет от последствий облучения! И это после того, как он сумел выжить там, где погиб весь мир! Это несправедливо, такого просто не может, не должно случиться! Давай же, Порфирьев, позаботься о собственной шкуре, ты же умрешь без биорегенераторов и Снегирёвой! И никакие Яковлевы с Соколянскими не смогут тебе помочь, ты же лучше всех знаешь, кто там у вас на что обучался!