– Я никогда не пинаю котов! – возмутилась Ярослава. – Будто вы не знаете! И собак тоже.

– Знаем, знаем, – успокоила её Бэла. – Это мы чисто ги-по-те-тически.

Коты знали, что Ярослава жалела и любила всех животных, даже тараканов. Ребятам в классе и во дворе было известно, что она – человек отзывчивый и легко откликается на просьбы.

У Ярославы карие глаза и длинные волосы с фиолетовым оттенком. Одноклассник Ромка, родители которого владели тремя ресторанами и одной кофейной, утверждал, что глаза у Ярославы не просто карие, а цвета шоколада. Причём шоколада, который подают только в их кофейне. Из-за этого ребята в классе порой даже спорили.

Яра не вмешивалась в их спор. Гораздо больше споров ей нравилось мчаться на гироскутере по велосипедной дорожке так, чтобы ветерок дул прямо в лицо, и фиолетовые волосы развевались. Друзей у неё было много и среди девочек, и среди мальчишек. С мальчиками она по деревьям лазила и на спортивной площадке играла, с девочками на танцы ходила и бегала в кондитерскую за пирожными. Увлечений у неё было много.

Все знали, что Ярослава Стрельникова – человек мирный, ссор не любит, но лучше её из себя не выводить. Ходили слухи, что Яра может заморозить своим взглядом, который у неё в минуты обиды или злости становился ледяным. Слухи возникли не на ровном месте, а из-за Валентина – жил в их многоэтажном доме такой мальчик. В семье Валентина все уродились злыми, отчего постоянно страдали соседи. То отец Валентина поставит машину на газон и испортит его, то сам Валька перессорит ребят во дворе – это было его любимейшим занятием. Правда, мать Вальки видели редко, у неё была какая-то ответственная работа, но кота они завели злого.

Сиамский кот Бакс, отличавшийся редкой агрессивностью и невоспитанностью, выходил на прогулку во двор вместе с хозяевами, которые вели его на поводке. Причём Бакс обязательно старался забраться в общественную клумбу и перегрызть стебель самого красивого цветка. За противные характеры семью прозвали «Скорпионычи».

Летом, когда Ярослава каталась на гироскутере во дворе, младший Скорпионыч выходил погулять в то же время. Валька был мальчиком роста высокого и телосложения крепкого. Выглядел бы он ничего, если бы не его взгляд. Глаза у Валентина были настолько светлыми, что казалось, цвета у них почти нет. Бесцветный взгляд Вальки обычно был полон зависти, потому что он завидовал всем и каждому. Дружба с ребятами во дворе и в классе у него никак не складывалась. Ну кому, скажите, нужен такой друг, который всем завидует чёрной завистью и старается всех перессорить?

Была у Вальки мечта – сегвэй, но выпросить его у отца пока не удалось. Отец сказал: слишком дорого. Был бы Валька нормальным человеком, подошёл бы к Яре и поговорил с ней о гироскутерах и сегвэях, обсудил бы все детали, различия и возможности. Вместо этого Валька сразу же позавидовал, стал кривляться и передразнивать Ярославу, изображая, что она вот-вот свалится с гироскутера.

Кривлялся он недолго. Ярослава подъехала к нему вплотную и в упор посмотрела ему в глаза. Валька заметил, что глаза у неё стали, как чёрный омут с прозрачными льдинками на поверхности. Язык у Валентина примёрз к зубам. И вдруг сверху на него обрушился снежный сугроб, завалив его по горло. На носу у Скорпионыча повисла ледяная сосулька. И это в июне!

Было это настолько обидно и неожиданно, что Валька заревел, будто трёхлетний ребёнок. Прибежал Скорпионыч старший и сразу же начал расследовать, откуда взялся сугроб. Пришёл к выводу, что кто-то из соседей выбросил с балкона завалявшийся в холодильнике прошлогодний снег. Никто, правда, не признался в совершённом выбросе. Если хорошо подумать, то столько снега могло храниться только в рефрижераторе, а ни у кого из соседей его не наблюдалось. Словом, сугроб остался загадкой, но по двору мгновенно пронёсся слух, что Ярослава владеет искусством быстрой заморозки. Валька с тех пор держался подальше от Ярославы – помнил взгляд-чёрный омут и последствия.

Сейчас глаза Ярославы тоже немного потемнели, но лишь потому, что она глубоко задумалась. Пока девочка размышляла, верить сказанному или нет – может, это вообще ей просто снится? – коты одновременно спрыгнули со стульев и лёгким бегом отправились из кухни в коридор. Ярослава пошла за ними. Бэла нырнула в открытую дверь детской комнаты, за ней прошмыгнули Тим и Вой, распушив хвосты. Ярослава подошла к двери и успела увидеть исчезающий хвост Бэлы на фоне постера из фильма о космических войнах. На нём был изображён космос, далёкие подмигивающие звёзды и летящий звездолёт. Постер давно висел на стене, но раньше никто из семьи не замечал, чтобы коты проявляли к нему интерес.

Вой подскочил к постеру, потёрся об него, выгнув спину, и тоже исчез. Ярослава медленно подошла, протянула руку, чтобы пощупать гладкую поверхность, но её рука не ощутила стены. Девочка сделала шаг… и осмотрелась. Потрогала рукой какой-то неизвестный ей серебристый металл – это были стены не её комнаты. Да и обстановка выглядела иначе: какие-то приборы, бегающие мерцающие огоньки на панели управления. Но самое главное место занимал огромный экран с панорамным изображением космического пространства.

– Ну да, мрр. Это портал. Из твоей квартиры прямо в звездолёт, – муркнул подбежавший Вой и начал тереться об ноги Ярославы, подбадривая её.

Ярослава обвела взглядом помещение: точно, звездолёт! Такой, каким его в фильмах показывают. Сейчас на месте капитана звездолёта перед огромным монитором сидел Тим и лапой уверенно нажимал на кнопки на пульте. Рядом с ним, выгнув спину дугой, стояла Бэла, смело вглядываясь в космические просторы.

– Ого! – Ярослава услышала удивленный возглас и оглянулась. На неё смотрели восхищённые глаза её младшей сестры.

– Веселинка! А ты что здесь делаешь? Тебя ведь давно спать уложили! – воскликнула она.

– А я с тобой! – радостно ответила сестра. – Как тут у вас здорово! Вы это сами придумали?

Сёстры были очень похожи чертами лица, только у шестилетней Веселины глаза были не карими, как у сестры, а синими. Длинные волосы у неё были светлыми. Старшая сестра с удовольствием делала ей разные причёски: плела множество косичек или делала смешные хвостики.

Если Ярослава могла замораживать взглядом, то Веселина владела другим тайным оружием – неотразимой улыбкой. От её улыбки таяли сердца, людям хотелось петь, дарить друг другу подарки и порхать, как бабочки. Но это в лучшем случае – были и другие факты.

После того, как в три года Веселинку устроили в детский сад, она лишь один раз сказала дома, что «испытательница» громко кричит, и от этого крика болят «люхи» – так она тогда называла уши. А на следующий день отправила крикунью в полёт. Когда заведующий детским садом вошёл в группу, то обнаружил, что Ирина Владимировна кружит вместе с воздушными шарами вокруг люстры. Причём, судя по блаженной улыбке, новый круг общения ей нравится гораздо больше.

Воспитательницу пришлось отлавливать рыболовной сетью. При этом она яростно отбивалась, пинала ногами рабочих и кричала, капризно надув губы: «Хочу гулять! Люблю шалики!» Когда «испытательница» пришла в себя, то больше не захотела испытывать на себе скрытые возможности ребятишек с ясными глазками и опасными замашками. Уволилась и пошла работать в хозяйственный магазин. С молотками, шурупами и гвоздями ей было как-то поспокойнее.

Ярослава стала очень внимательно наблюдать за крошкой-сестрой и поняла, что та обладает даром устраивать «полёт смешинок». Веселина не выносила людей злых и хмурых.

– Все люди разные! – объясняла ей старшая сестра.

С этим Веселина соглашалась, но, если злой человек долго испытывал её терпение, обижал, её улыбка становилась особенной. Девочка улыбалась – и возле неё появлялось облачко маленьких, едва заметных глазу, мерцающих искр-смешинок. Человек-злюка, которого окружало облако смешинок, начинал вдруг веселиться и совершать сумасбродные поступки. Ну, например, как та воспитательница, решившая ни с того ни с сего полетать вместе с воздушными шариками под потолком в группе детского сада.