Предложения тут же поступают. Если нельзя откачать воду, значит, в пещеру надо пройти под водой. И магия не понадобится: в этом мире есть акваланги.

Дэвид смотрит на Белль сверху вниз. Но её это не смущает и не даёт ему хоть какого-нибудь преимущества. Наоборот, ему приходится смущаться под её напором:

- Белль, пойми, в полиции не предусмотрен штатный аквалангист. Так что идея, конечно, не плоха…

- Я могу пойти, - внезапно вмешивается Уилл.

- Если бы это было так просто…

- У меня есть опыт погружений, - замечает Уилл меланхолично.

- Но… - пытается в свою очередь возразить Белль. - Откуда?

- Я тут двадцать восемь лет под проклятием провёл. Успел кое-что… освоить, - Уилл смотрит мрачно и переминается с ноги на ногу. Но Дэвид почему-то ему верит, чуть ли не впервые за всё время их знакомства.

***

В той пещере, где они приземляются, действительно много пыльцы. Слишком много для них: с первым шагом они проваливаются в неё по колено, со вторым - по по пояс, а на третьем - уже не могут выбраться — слишком глубоко увязли.

- Нам нужно вернуться в человеческий размер, - выкрикивает Рул куда-то вверх — в потолок. Потому что говорить она может, только задрав голову, — иначе пыльца забьёт рот.

- А как?! - Рул слышит в голосе Румпельштильцхена панические нотки: после всего происшедшего он то ли обалдел, то ли поглупел. Дурачится как ребёнок, и не может понять очевидных вещей.

Хотя…есть с чего потерять самообладание:

- Попробуй просто пожелать этого! - и желать стоит одновременно, а не то кончится превращение может плохо. Она может его раздавить случайно. Или он её. Этого Рул Горм вслух не говорит. Она не хочет его напугать. Негативные эмоции — мешают магии фей.

Желает Румп, судя по всему, очень сильно, потому что пыльца вокруг него взрывается фонтаном, завиваясь синим вихрем. Среди искр и брызг Румпельштильцхен вырастает, обретая свой обычный вид. Только вот крылья за спиной никуда не деваются. Румп чихает, делает несколько шагов в глубь искрящейся пещеры:

- Тут очень красиво, правда? - улыбается он.

- Да, но… - то, что они так и остались раздетыми, немного смущает фею, но она позволяет увлечь себя за собой.

- В первый раз я не видел тут всё так чётко. И почему её так много, ума не приложу.

Он ведёт её, слегка прихрамывая, но видно, что тут дело скорее в привычке к дополнительной опоре, чем в реальном дефекте. Румп тянет фею, ухватив её за кончики пальцев, оборачивается, и она видит, что улыбка так и не сошла с его лица, и понимает, что любит его глупую улыбку, и обращённый на неё удивлённый взгляд, и расходящиеся от глаз тонкие лучики морщинок, и приподнятые в изумлении брови. Любит, любит, и ей всё равно, как это выглядит со стороны, и кто что подумает. И ей самой радостно, что в Румпе после его чудесного преображения словно зажёгся свет, пусть она пока и не понимает, что с этим светом делать. Она улыбается в ответ — широко, так как ей совсем не свойственно, и они падают прямо в зыбучие залежи пыльцы.

- Ты меня поцеловала, - Румп перекатывается на бок, подпирает левой рукой голову, а в правую набирает целую горсть волшебного песка.

- Если быть точной, - возражает Рул, отслеживая взглядом, как песок тонкой струйкой высыпается из кулака, - я делала тебе искусственное дыхание.

- А, понятно, - дёргает плечом Румп, и зачерпывает ещё пыльцы.

«Что тебе может быть понятно, когда я сама ничего не понимаю», - думает Рул смятенно и чувствует себя совсем голой под взглядом мужчины… или теперь уже феи? Феона, точно. Ходила в Зачарованном Лесу легенда, происходившая, вроде бы от самого Мерлина, что помимо фей в заоблачной долине живут и феоны. Правда, Рул Горм в эту легенду не верила: уж она-то знала, что за тысячу лет в её владениях не было ничего подобного… Впрочем, когда Румп смотрит на неё так, размышлять на тему, как именно его теперь называть — феем, феоном или по-прежнему человеком, получается плохо. Румп облизывает перемазанные пыльцой пальцы.

- Ты не должен пробовать пыльцу, - говорит Рул Горм менторски, хотя этот тон и даётся ей с трудом: не так-то легко сохранить авторитет, валяясь посреди барханов волшебной пыли в одной сорочке. - Это может быть опасно, и к тому же против правил…

Румпельштильцхен сгребает ещё одну охапку пыльцы и посыпает Рул Горм живот:

- А что говорят правила по этому поводу? - смеётся он.

***

Уилл, одетый в чёрный гигрокостюм, кажется маленьким и хрупким. Похожим на какую-то гуттаперчевую игрушку — то ли злого Пьеро, то ли грустного Арлекино. Он сидит на краю чёрного ящика, который ему предстоит взять с собой, и натягивает на ноги резиновые тапочки.

- Понял, понял, - говорит он с привычной ему нарочитой небрежностью. Сейчас они с шерифом на одной стороне, но расшаркиваться Уилл перед ним не собирается. - Когда я заделаю пробоину, воду вы легко откачаете.

Уилл перехватывает тревожный взгляд Белль. Она нервно поджимает яркие губы.

- Не волнуйся, детка, я не буду сводить личные счёты. Всё будет в порядке с твоим…

- Ты так говоришь, - перебивает она, - точно я могу волноваться только за Румпеля.

- Я делал это тысячу раз… - Уилл вздёргивает подбородок. -Или ты думаешь, он осмелится на меня напасть? Пусть мы плохо ладили раньше, но, готов поспорить, сегодня Голд обрадуется мне, как родному.

Он наконец справляется с тапочками и крепит протянутые Дэвидом баллоны сам, пренебрегая предложенной помощью. Прежде чем надеть маску и вставить в рот загубник, он смотрит на Белль последний раз и усмехается над абсурдностью ситуации: вот сейчас он будет рисковать собственной шкурой ради того, чтобы вытащить из беды мужа своей любимой. Кто бы сказал раньше — Уилл бы не поверил. Нет, он уже не передумает и выполнит обещанное, но в нём поднимается злость.

- Когда мы вернёмся, - говорит он. - Я не буду дальше тянуть эту канитель. Тебе придётся выбрать.

Дэвид смотрит на него с осуждением, и где-то поблизости крутится Умник, но Уиллу всё равно. Он на этот раз ничего не крал, а Белль не машина и не безделушка, чтобы принадлежать богатому старику, который её даже толком не помнит, не любит, не знает, да кажется, и не хочет узнавать. Ну, не важно… Он поможет ему, а после… просто уедет из Сторибрука. В мире без магии много возможностей, и он сумеет ухватиться хотя бы за одну из них.

Уилл берётся за трубку, чтобы заткнуть себе рот. В любом случае, говорить ему больше нечего, но Белль перехватывает его руку, заставляя остановится, кладёт ладони ему на плечи — жаль, через гидрокостюм прикосновения совсем не чувствуются — смотрит в глаза.

- Ты знаешь, что я выберу, - она говорит так тихо, что приходится угадывать, читать по губам. А потом эти самые губы приближаются и касаются его собственных — легко, порывисто. - Я горжусь тобой, - говорит Белль уже громче, а Уилл не знает, что ответить, поэтому произносит короткое «Чёрт» и натягивает на лицо маску.

========== Глава 2 ==========

Над Рул Горм насыпан целый маленький бархан волшебной пыльцы, свободными остаются только руки. «Это чтобы ты не слишком сопротивлялась», - шутит Румп. Он то нависает над ней, то ненадолго взлетает, неизменно возвращаясь, чтобы напасть на фею с поцелуями. Нежные, едва ощутимые прикосновения сменяются более уверенными: мужчина то проникает в рот, раздвигая неплотно сомкнутые зубы, сплетая их языки, то прикусывает её нижнюю губу — и Рул Горм почти полностью отдаётся странным, новым ощущениям тела, тем более неожиданным, что сейчас она находится не в человеческом обличье. В не до конца человеческом: крылья никуда не делись из-за спины, и погребённые слоями волшебной пыльцы — слегка трепещут, отзываясь на тёплые касания. Румп, наконец, оставляет в покое её рот, и, прежде чем он отстраняется, она успевает ощутить, как его дыхание скользит вверх по её щеке, скуле, к виску, где Румп оставляет сухой целомудренный поцелуй, словно не он только что так бесстыдно терзал её губы.