– Все только о нем и говорят, – сообщила улыбчивая кареглазая блондинка Кэтрин Тэйлор своей подруге, лениво жуя сельдерей – с понедельника, после недели чревоугодия, она сидела на строгой диете. Ходят слухи, что он собирается переезжать сюда.

– Ну и? – Софи даже не обернулась. Сплетни не были чем-то необычным в их деревушке, они делали повседневную жизнь интереснее.

– Ну и?! Ну и? И это все, что ты можешь сказать?

– По-моему, этого достаточно. – Софи щедро добавила в кастрюлю приправы и сливок. Кэт может сидеть на диете, если ей это нравится, но она вовсе не собирается уменьшать калорийность блюда и портить его вкус.

– Неужели тебе не интересно? – спросила Кэт укоризненно. – Все говорят о Грегори Уоллесе. И Аннабел, и Кэролайн, и остальные члены местного «высшего» общества – все собираются позаботиться о том, чтобы мистер Уоллес не скучал. Конечно, если он действительно переедет сюда.

– Бедняга! Не завидую ему. Ладно, не будем больше об этом, пора за стол.

Разговор прервался, но Кэтрин, быстро покончив с едой, вернулась к волновавшей ее теме. Софи было скучно. Она слышала о мистере Уоллесе уже не первый раз: известный человек, занимался строительством домов и, в частности, много сделал для их деревни. Все его проекты отличались хорошим вкусом и безупречным архитектурным стилем. Местная гостиница, ветшавшая на протяжении многих лет, благодаря ремонту приобрела вполне пристойный вид. Все восторгались Уоллесом. Можно было подумать, что это рыцарь на белом коне, примчавшийся, чтобы поднять деревню из разрухи и спасти бедных обитателей Эшдауна. Но для Софи Уоллес прежде всего был деловым человеком, богачом, старающимся заработать еще больше денег.

– Не пойму все же, почему этот человек решил переехать именно сюда. По-моему, такие люди не могут обходиться без шума и суеты большого города. И не говори мне, что он собирается поселиться здесь, чтобы ухаживать за собственным садом и слушать пение птичек по утрам.

– Ты цинична, Софи. – Кэтрин осуждающе взглянула на подругу.

– Я просто трезво смотрю на вещи. Судя по слухам, Грегори Уоллес не женат, значит, он весьма выгодный жених. Тогда почему же он решил обосноваться в нашем захолустье? Можно подумать, что здесь толпами бродят королевы красоты – Не дай бог, Аннабел и ее окружение тебя услышат. К тому же, – Кэтрин откинулась на спинку стула и оценивающе посмотрела на Софи, я знаю одну молодую женщину, которая могла бы заинтересовать богатого холостяка. Ты ведь очень привлекательна. Соф! Если бы ты еще уделяла хоть сколько-то внимания своему туалету…

Софи покраснела и поспешно принялась собирать со стола.

– Не начинай снова, Кэт! – Софи просто не переносила, когда обсуждали ее внешний вид и манеру одеваться. Все вокруг, казалось, думали, что красота – высший дар, который открывает все двери и делает жизнь приятнее и легче. Софи знала, что у красоты есть и оборотная сторона, но ей уже надоело доказывать Кэтрин свою точку зрения.

– Почему ты носишь эти мрачные длинные юбки и бесформенные свитера? Можно подумать, у тебя нет денег.

– Они у меня есть, – печально ответила Софи. – Алан хорошо обеспечил меня после развода. Чувство вины приходится дорого искупать. – Прошло пять лет после их разрыва с Аланом, но воспоминания о неудавшемся браке и имя бывшего мужа до сих пор вызывали у нее горечь и боль. – Я больше не хочу говорить об этом.

– Почему? – резко спросила Кэтрин. – Если ты не можешь довериться мне, то с кем тогда ты можешь разговаривать?

– Я вообще ни с кем не хочу говорить на эту тему. – Софи нервно стиснула пальцы. – Мы с Джейд живем прекрасно. Мы счастливы, и нет смысла копаться в прошлом.

– Хорошо. – Кэтрин пожала плечами. – Но все равно ты не права. Ведь ты красива, Соф! Твоя красота настоящая, она – дар природы, а не результат обильного макияжа и удачной краски для волос. Но ты все равно предпочитаешь хоронить себя здесь.

– Но ты тоже живешь здесь и не торопишься на вокзал, чтобы купить билет до Лондона.

– Как знаешь. – Кэтрин улыбнулась, и Софи немного расслабилась.

Ей совсем не хотелось ссориться с Кэтрин. Они были подружками с детства – вместе играли в куклы, устраивали пикники для игрушек, всем делились, – но рана, нанесенная Аланом, еще не затянулась, и Кэт обычно уважала ее нежелание касаться этой темы.

Позже, уже после ухода Кэтрин, поднявшись в спальню проверить дочь, Софи вновь мысленно вернулась к разговору с подругой. Ее собственные слова были ложью. Она не была счастлива. Она не просыпалась утром с чувством радости оттого, что впереди новый день, и не наслаждалась каждым его мгновением. Да, она бывала счастлива, глядя на Джейд, но большую часть времени пелена какой-то смутной неудовлетворенности окутывала ее. Иногда Софи стряхивала ее, и неудержимый восторг вырывался наружу, например, когда она смотрела первое рождественское представление Джейд в школе. Но потом неудовлетворенность возвращалась, не терзая ее скорбью и отчаянием, но и не пуская в мир счастья. Как объяснить это Кэт? Она ведь считает, что разводы – явление нередкое, случаются миллионы раз, и Софи повезло, что ее муж – богатый человек и щедро обеспечил ее после своего ухода. Однако Кэт не знала всех обстоятельств, предшествовавших разводу, не знала, как сильно пострадали самолюбие и самоуважение Софи.

В полумраке спальни, в зеркале Софи посмотрела на отражение своего лица и тела, которые, по словам Кэт, сулили ей счастье и богатство. Яркорыжие волосы, спадающие локонами до талии, огромные зеленые глаза, маленький прямой нос, чувственные губы. Одежда не могла скрыть соблазнительных очертаний ее фигуры – длинных ног, тонкой талии, пышной груди. Собственная красота оставила Софи равнодушной. Ведь если бы не ее внешность, Алан никогда не обратил бы на нее внимание, и жизнь Софи могла бы сложиться по-другому. Слава богу, что родилась Джейд – чудо, появившееся из бездны неприязни.

Стоило ли удивляться, что одна лишь мысль о флирте, о новых отношениях с другим мужчиной, о выставлении своего тела на обозрение вызывала у Софи отвращение. У жизни в деревне были и свои хорошие стороны: мужчин здесь можно было пересчитать по пальцам, а незнакомый мужчина мог оказаться только проездом. Аннабел и ее окружение, приезжая из Лондона в загородные дома своих родителей отдохнуть и набраться сил, часто привозили с собой гостей, однако Софи обычно вежливо, но твердо отказывалась от приглашений на их вечеринки…

Несколько недель спустя Кэтрин сообщила, что Грегори Уоллес на самом деле переезжает в Эшдаун. Слова подруги не произвели на Софи впечатления, пусть этот мистер Уоллес живет там, где ему вздумается – в Эшдауне или Тимбукту, на ней это никак не отразится.

– И я уже видела его, – доложила Кэт.

– Рада за тебя, – улыбнулась Софи, – ты просто создана для таких приключений.

Ответом ей послужил возмущенный взгляд.

– Он просто великолепен!

– Ну, если это действительно так, то скоро он совсем покорит местных жителей. Аннабел и Кэролайн, да и близнецы Стеннор, без сомнения, обоснуются здесь. И где же поселится сей доблестный рыцарь?

– Он купил «Эшдаунский особняк».

– «Эшдаунский особняк»!? – Софи нахмурилась, – Я думала, старая миссис Фрэнк не собирается его продавать.

– Но она это сделала. Миссис Фрэнк переехала в коттедж на поляне, а в «Эшдаунском особняке» работы начнутся на следующей неделе.

– Наверное, он обладает магическим даром убеждения!

– Конечно. В придачу к впечатляющей внешности и огромному банковскому счету. И пожалуйста, не заводи снова разговоры о том, что деньги это не все. Разыграй умно свою партию – и получишь от него щедрый взнос для благотворительного фонда.

– Я не собираюсь стоять с протянутой рукой перед первым встречным! Благотворительная деятельность Софи была добровольной, и ей претила мысль присоединиться к длинной очереди людей, желающих что-нибудь выклянчить у богатенького мистера Уоллеса. Шумиху, возникшую из-за его переезда, Софи находила отвратительной. В библиотеке, где она работала, теперь о нем только и говорили. Софи знала, что рано или поздно столкнется с ним. В Эшдауне это неизбежно.