На свою машину, вместо штатного «Дегтярева», я собирался установить трофейный МГ в станковом варианте с оптическим прицелом. Благо, что патронов к нему, я вывез со складов с солидным запасом. Для этого на корпусе перед командиром БМП, еще на заводе, смонтировали специальную турель, которая с начала тридцатых годов ставилась на башни Т-26 под зенитный пулемет. Правда пришлось немного переделать крепления, зато появилась возможность «работать» по низколетящим целям. В идеале сюда бы прекрасно вписывалась «спарка» с нашей штабной машины, но старшина вцепился в нее обеими руками, и я не стал его расстраивать. Но и МГ со своей скорострельностью и дальностью прицельной стрельбы в две тысячи метров, тоже совсем не плох. А так, если что, у нас будет две зенитные точки, и это очень неплохо, учитывая, сколько бед, доставляет немецкая авиация.

После раннего обеда, сытного, но однообразного, колона выдвинулась к фронту. Дорога нам предстояла за Дорогобуж в сторону Ярцева, в тылы 20-й или 16-й Армии. На карте была указана только конечная точка маршрута, а там нас должны встретить и сориентировать более точно. Бои за Ельню заканчивались, но проводить полевые занятия планировалось в более спокойном месте, благо, что было из чего выбирать. В районе театра боевых действий Западного фронта много лесов, которые покрывают значительную территорию Смоленской области. Наиболее крупные лесные массивы как раз и расположены преимущественно к северо-востоку от Смоленска. Они тянутся в болотистых местах вдоль низин и приречных долин. Там нам и подобрали «полигон», где без особого риска проходит «обкатка» наших курсантов.

Из-за необходимости брать с собой гражданский персонал и кучу запчастей, на случай неожиданных поломок, пришлось задействовать обе наши машины. Желание бойцов ехать на броне я проигнорировал, выделив только четверых, что разместятся со мной в БМП. Остальные заняли место в «Шкоде», а заводчане разместились в «кунге» штабной машине. Решил, что она, на все время выезда, закрепляется за ними, так мне будет спокойнее.

Дорога уже была известна и не требовала моего вмешательства, что позволяло расслабиться и наслаждаться пейзажами. Сейчас навстречу не шли толпы напуганных беженцев и разрозненные армейские части, запомнившиеся по нашему отступлению из Минска в конце июня, но все равно движение было интенсивным. Колона, несмотря на разнородность, держала приличную, для местных условий скорость, наматывая километр за километром. По просьбе Андрея Андреевича, через каждый час мы делали короткие остановки для осмотра танков, но, ни каких нареканий не было. Гусеничная техника на быстром марше показала себя исключительно хорошо. Единственная задержка прошла при переправе через Днепр, и то не по нашей вине. Ближние тылы были доступны фронтовой авиации немцев, и они этим пользовались, бомбя переправы. Петрович порывался выдвинуться вперед и присоединиться к огню зенитной артиллерии, но я был против. С расстояния бомбежка совсем не выглядела страшной или опасной, и курсанты смотрели на это с большим интересом, переживая за работу зенитчиков. При этом преобладали комментарии как во время не самых удачных игр нашей сборной по футболу.

По прибытии в указанное место, оказавшиеся небольшой деревушкой, рядом с Дуброво, где расположились тыловые подразделения частей 16-й армии, нас встретил совсем молоденький младший лейтенант, указал место временного размещения и сразу повел меня к своему командиру. Отдельно стоящий домик на краю деревни забрали себе дивизионные разведчики и приспособили его для отдыха между заданиями, а двор для тренировок. Но сейчас все они бездельничали, ожидая смены для наших курсантов и с интересом смотрели на вновь прибывших. Жителей из фронтовой полосы давно отселили, но сами дома были в довольно таки приличном состоянии, даже следов бомбежек не было. Если бы не близкая канонада, то можно было бы подумать, что война, где то далеко.

– Вечер в хату, – поздоровался я с крепеньким капитаном, вышедшим мне на встречу, сразу предлагая перейти на неофициальное общение.

– С прибытием, – заулыбался он, принимая тот же тон, но все же представился, – капитан Цыганов, командир 93-го отдельного разведывательного батальона. Как добрались? Смотрю, техникой разжились или это нам пополнение?

– Военный наблюдатель Песиков, – не остался я в долгу, – добрались нормально, а техника на испытания направлена, мы же в виде бесплатного приложения к ней идем в качестве охраны.

– Добро, а то мы уже беспокоиться стали, что до ночи не появитесь. Если планы не изменились, то нам до темна, бойцов к месту доставить нужно, – проявил он озабоченность.

– На переправе немного задержались. Пришлось бомбежку пережидать, – пояснил причину опоздания. – А к выдвижению мы готовы. Командуйте. Я сейчас только как наблюдатель выступаю, красноармейцы полностью в вашем распоряжении.

– Ну и добре. – И уже обращаясь к своему подчиненному, крикнул, – Семенов, объявляй построение и доведи прибывшим задачу и обстановку.

Мы отошли в сторонку, что бы ни мешать подчиненным, по пути я махнул рукой бойцам, которых мы сменяли, что бы начинали рассаживаться в машине. Задерживать их дальше ни какой необходимости не было. "Шкода" сразу после погрузки отправятся домой, а я с бронетехникой и штабной машиной задержусь. Андрей Андреевич не оставлял надежды проверить технику в бою, а мне предстояло проконтролировать как проводится обучение и решить наконец вопрос по танковым башням для бронепоезда.

– Успели повоевать? – Спросил капитан, увидев, как я стараюсь не нагружать правую ногу.

– Не поверишь, – перешел я на ты, – перед самым началом Войны, неудачно с парашютом прыгнул. А потом да, пришлось у немца по тылам побродить. Примерно где-то в этих местах и должны были линию фронта переходить. Да вот не срослось.

– Нас самих сюда, после пополнения и переименования в конце августа перебросили. И сразу в бой. Плацдарм на том берегу Вопи захватили и до сих пор удерживаем и пытаемся расширить, овладев наконец рубежом – высоты 234,9 у Первомайского. Новоселье из рук в руки через день переходит. Ох, и страшные бои там идут. Последний раз к немцам два батальона на усиление подошли и нам к хутору Чистая пришлось отходить. Тогда и все резервы задействовали.

– Постой, а как же тогда мои бойцы? – Заволновался я, – мы их для другого готовим.

– Да, нормально все с ними будет. Сейчас-то позиции уже назад отбили. А место мы подобрали исключительно удачное. Здесь недалеко, на стыке со 152-й стрелковой дивизией есть болото труднопроходимое, а на нем несколько островков, до которых нормально только с нашей стороны можно добраться. Дальше не пройти – трясина. Но дорога в тылы 28-й немецкой пехотной дивизии хорошо просматривается. Не основная линия снабжения, но движение тоже интенсивное. Кроме того по пути есть узость между нашими позициями, где у немцев пулеметный расчет расположен в качестве прикрытия. У них там боец беспокойный есть, на каждый шорох с нашей стороны стреляет. Вот мы красноармейцев и проводим по низинке, напротив его позиции. По пути шумнем, а немец и рад стараться – лупит по кустам очередями. Да только берег высокий на себя все принимает, а то, что выше летит, так совсем не опасно. Зато эффект на необстрелянных бойцов очень хороший получается – кажется, что пули прямо над головой свистят, да листья сбитые на голову падают.

– Хитро. А что по основному профилю деятельности, как часто "язык" командованию требуется.

– Да хоть каждый день подавай. Только сейчас разведка боем в основном проводится. Мы же танковая дивизия, только у меня в подчинении после недели боев ни роты легких танков, ни двух рот бронеавтомобилей не осталось, – вздыхает он, – мотоциклетную роту и ту всю раздергали.

– Крепко досталось?

– Не то слово. У меня здесь взвод управления и взвод разведки остались, когда немец в атаку попер даже саперов всех забрали. Я как танкетки увидел, сначала обрадовался, что наконец-то мне пополнение прислали, а то рембат не справляется с восстановлением.