Последним пунктом остановки значилась гостиница, где я переуложил имущество в вещмешке и предупредил дежурную о возможной задержке, то есть ночном отсутствии. Койко-место я оставлял за собой, вещи, которые мне в дороге не нужны, сдал на хранение. Зато все оружие быстро проверил и снарядил обоймы к Маузеру. Неприятностей я не ждал, но «береженного – бог бережет». Кате я звонить не стал, так как она сейчас на заводе и к телефону ее вряд ли позовут. К тому же мы договорились, что связь держим через коммутатор гостиницы, оставляя сообщения, а о моем отъезде там уже в курсе. Осмотревшись на последок, и убедившись, что ни чего не забыл я поспешил к машине.

Научно-исследовательский полигон стрелкового и минометного вооружения Главного Артиллерийского Управления Красной Армии, через который проходит вся новейшая военная техника и разрабатывающиеся образцы вооружения, не то место, куда можно приехать как на экскурсию. Объект не просто режимный, но еще и хорошо охраняемый, жилая часть которого образованна по типу обычного военного городка на базе поселка Ларцевые Поляны, укрытого Щуровскими лесами Раменского района Московской области. Действует он с конца двадцатых годов, перебазировавшись сюда из Коломны, так как на территории ремонтно-опытного артиллерийского завода, послужившего основой создания НИП, не имелось возможности испытывать оружие с дальностью стрельбы больше 500 метров. Именно здесь весной 1938 года была организована крупнейшая в СССР демонстрация видов вооружения, с целью показать полную картину состояния РККА, на которой присутствовал сам Сталин. К тому же кроме контсрукторов и изобретателей при выполнении стрельб из новых образцов, часто присутствует кто-то из высшего руководства страны и армии.

Поэтому о своем визите я сообщил заранее, причем сославшись на рекомендации достаточно влиятельных людей, и надеялся на теплый прием. Тем более, что куратор от нашего ведомства на полигоне майор Дейкин должен был обеспечить меня не только пропуском, но и договориться о встрече с кем-то из конструкторов. Глупо ходить по режимному предприятию и, хватая за рукав сотрудников, пытаться объяснить им цель своего прибытия. Однако все могло закончиться именно таким образом, так как Дейкин срочно убыл в Москву, и заниматься мною оказалось не кому. Хорошо, что он догадался предупредить о возможном приезде начальника комендантской службы капитана Орловского. И то нас продержали на КПП, пока последний не решил вопрос о допуске через комиссара части подполковника Комарова. Мои документы и даже грозная бумага, особого впечатления на красноармейцев караульной роты не произвели. Очевидно, видели они мандаты и покруче. Маршалы и наркомы совсем не редкие гости в этих местах.

Но как бы, то, ни было, а на территорию поселка мы попали, дело осталось за малым – оформиться должным образом и бежать на техническую сторону, где располагался целый ряд лабораторий, мастерских и помещений других вспомогательных служб, пока не закончился рабочий день. Территория имела особые, четко очерченные границы и бдительно охранялась. Путь туда лежал через двухэтажное здание штаба, от которого дорожки разбегались во все стороны. Левое крыло здания было отдано под конструкторское бюро с примыкающей к нему пристройкой механической мастерской, которая была в состоянии в штучном порядке изготовлять опытные образцы оружия, разрабатываемые местными конструкторами или на месте вносить изменения в присланные на испытания экземпляры.

Дело шло к вечеру, и я обратил внимание на большое скопление людей возле проходной, как пеших, так и конных. Все были с косами, вилами, лопатами и другим сельхозинвентарем.

– Куда это они, – спросил я у сопровождающего.

– А, эти, – небрежно бросил сержант, – тут в основном работники Манченко, нашего агронома. Торопятся на свои «приписные» угодья. Подсобное хозяйство у нас не маленькое, а сейчас самая страда. К тому же и вольнонаемные имеют там свои делянки. В сезон каждый вечер теперь так. «Как поработаешь – так и полопаешь» – добавил он народную присказку.

– Не опасно рядом со стрельбищем травку-то косить? – задал я резонный вопрос.

– Нет. Сейчас диспетчер планового отдела товарищ Жиглов сообщит комендантской службе о закрытии зон огня во всех испытательных подразделениях и двинутся. До темна нужно много успеть сделать. А то случай был, – заулыбался сопровождающий, вспоминая какую-то местную байку, – когда на «авиаполе», во время ночных стрельб, сожгли трассирующими пулями несколько стогов сена, не убранных вовремя. Ох, и ругался же тогда Манченко.

Наверняка ругался. А как не ругаться. Подсобное хозяйство в армии всегда играло немалую роль в жизнеобеспечении личного состава, особенно сейчас, да и в послевоенные годы тоже. И в восьмидесятые довелось мне, находясь в наряде, покормить свинок на хоздворе части. Особенно весело было отловить поросенка, и поставить его в бак с пищевыми отходами. Свиненышь, ошалевший от счастья, начинает лихорадочно поглощать еду, раздуваясь на глазах. Когда в него перестает влезать, а пища не кончается, он испытывает такой шок, что теряет сознание или просто засыпает, но падает при этом как подрубленный.

Второе КПП, в сопровождении сержанта, миновали без особых хлопот. Понимая, что придется задержаться, я предложил водителю вернуться в Москву. На что он замялся и выдвинул встречное предложение: – Товарищ капитан. Мне бы к ним в гараж попасть, да профилактику ходовой провести. – Увидев мой удивленный взгляд, торопясь продолжил, – тут же такая база, вы себе даже не представляете какая. Да меня завгар прибьет, если узнает, что я тут был и техобслуживание не прошел. Здесь даже из наркомовского гаража машины осмотр проходят, когда приезжают.

Если бы диснеевские художники не знали, где взять образ для изображения жалостливого вида кота из Шрека, то вполне могли бы рисовать с натуры моего водителя, такое сейчас у него было лицо. Весь его вид кричал: «Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!»

– Я обещал, что машину задерживать не буду, – попытался снять с себя ответственность. Портить отношения со своим куратором не хотелось.

– Не волнуйтесь, – он тут же расцвел, – сам с гаражом договорюсь. Вы только не сильно торопитесь, а я тут сам управлюсь.

С каждым произнесенным словом, голос его терял интонации, а взгляд становился отсутствующим. Видимо человек погружался в сладкое предчувствие получения чего-то на «халяву». Сержант усмехнулся, очевидно, понимая водителя, как ни кто другой, а я махнул рукой: – Делай, как знаешь.

Отказаться от возможности вернуться в Москву на машине – «ищите дурака», как любил повторять герой одной детской сказки. Захватив вещмешок со своим имуществом, я поспешил в штаб. Дежурный, выслушав меня и внимательно изучив, предъявленные документы, направил к руководителю испытательного отдела. Как научное учреждение полигон имел широко разветвленную техническую структуру с массой вспомогательных служб, характерных для организаций подобного специализированного типа. Научно-испытательные и научно-исследовательские отделы так же обладали специальными подразделениями лабораторного типа, делящихся по различным видам исследований. В составе каждого отдела были свои опытные поля, именуемые в обиходе «направлениями», с необходимым оборудованием для проведения прицельных стрельб на различные дальности. Сами стрельбы уже были закончены и народ, получив разрешение, потянулся на свои делянки, но сотрудники полигона пока еще не спешили оставить свои рабочие места.

Начальника испытательного отдела подполковника Николая Александровича Орлова на месте не оказалось. Кто-то из пробегавших мимо сотрудников пояснил что, тот убыл на „третье направление, где размещается лаборатория Шевчука». Для меня эта информация ни чего не объясняла, хорошо, что дежурный, предвидя возможные трудности с ориентированием, выделил мне сопровождающего, какого-то молоденького парнишку в темно синем, рабочем халате. Мы выбрались из здания и по одной из тропинок, проложенных прямо через лес, пошли в самую его чащу.