Однажды на семинаре по физике молодой, интеллигентный преподаватель вызвал к доске студента Тропина, сына директора какого-то крупного предприятия в Иваново, не отличавшегося серьезным мышлением, и попросил произвести расчеты по какой- то задаче. Тропин долго что-то писал на доске, считал, высчитывал и никак не мог свести концы с концами. А преподаватель в задумчивости ходил меж столов, заглядывая в наши тетради и смотря, как мы решаем ту же задачу. Затем в какой- то задумчивости посмотрел на доску и громко сказал матом: «Х…ня».
Все засмеялись, а обремененный огромными знаниями преподаватель покраснел и со словами «извините», выскочил в коридор, сократив семинарские занятия.
Вообще эти физики – народ рассеянный. Другой грамотный и хороший лектор по этому предмету час читал нам лекцию с расстегнутой ширинкой. Наших хихиканий он принципиально не замечал, а когда вернулся после перемены, время – от – времени глядел вниз на брюки и краснел.
Вот вроде бы, явная глупость пришла в голову, но настроение поднялось, и я продолжил фиксировать в журнале свои воспоминания…
Увлекся еще на первом курсе велосипедным спортом. Тяжелым, кстати, это оказалось занятием. Нагрузки наш тренер, Кузьмин Игорь Николаевич давал такие, что с тренировок мы уходили покачиваясь, а ведь были совсем молодые и здоровые. В свои пятьдесят с лишним лет он выглядел превосходно. В прошлом занимался гимнастикой, был мастером спорта по велосипеду, стройный, почти всегда веселый, с невероятным чувством юмора, коммуникабельный и настойчивый в достижении своей цели. А цель у него была одна – воспитать из нас чемпионов. Кстати, он тренировал и девушек, и они реально занимали первые-вторые места на серьезных союзных соревнованиях. Но из парней он сделал только неоднократных чемпионов Иваново; на более крупных соревнованиях мы едва попадали в первую десятку. Было у всеми уважаемого тренера два грешка – любил, и небезуспешно, приударить за симпатичными велосипедистками, а так же поругаться матом, когда что- то делалось не по нем. Правда, матом ругался он как- то без злобы, с юморком.
Некоторые пытки, которые он устраивал нам на тренировках в спортзале, запомнились на всю жизнь. Называлось это ОФП, общефизическая подготовка. Для разминки, а потом и отдыха, мы бегали по кругу, под песни Высоцкого, которого он любил слушать. Полюбили их и мы. Затем надевали, как ботинки, две гири, каждая по два пуда, на ноги и у шведской стенки поднимали их поочередно, как – будто ходили и так минут десять. Отдых—бег по кругу. Потом эти же железки ставили между двух лавок, приседали и на полусогнутых ногах (с такой-то тягой!) выпрыгивали как можно выше 20-25 раз, снова отдых—бег по кругу. Иногда мышцы сводило судорогами, но бег исправлял и это. Повторялось все не менее пяти раз. Вслед за этим нагрузка на спину: подошел к штанге весом 160кг и согнулся-разогнулся не менее 8-10 раз. И, наконец, лежа на спине на специальном приспособлении, полусогнутыми ногами выжимали вверх все, что там положено – 200-240 кг.
Как- то раз в спортзале, где стоял этот снаряд, я разбирал свой велосипед, смазывал, готовил к соревнованиям. А рядом тренировались баскетболисты, высокие и неуклюжие. И вот один из них, видя приспособление для выжима тяжестей ногами, перешагнул через мой велик, и поднял 80 кг. Своим «рекордом» баскетболист поделился с другими. Они прыгали через мой велосипед, страшно раздражая меня. «Рекордсмены» постепенно увеличили вес до 120 кг. Тогда я попросил их положить все блины от штанги на приспособление, получилось 240 кг, и я легко выжал этот внушительный вес десять раз. Впечатлило, все сразу и молча ушли и больше мне не мешали.
Когда начинался сезон, то есть, появлялось мокрое шоссе, мы уже гоняли на дороге на своих велосипедах, обрызганные водой и грязью с обгоняющих нас автомашин. Чтобы как – то восполнять затраченные калории, нам бесплатно выдавались талоны на питание в студенческой столовой. Все проесть за месяц не успевали и отоваривались шоколадом. Объедались им даже родственники.
Впрочем, воспоминания о такой вкуснотище, когда голодаешь, добавляют страданий, лучше опять ухватиться памятью за что-нибудь смешное…
Забавный случай произошел в городе Пскове, куда мы приехали на республиканские соревнования. Нам, как обычно, выдали талоны на питание в какой-то студенческой столовой. А там, в начале стойки, где выставляются первые и вторые блюда, всегда стояла сметана в 200 – граммовых стаканах, но с содержимым всего 100 граммов. Рядом же был кефир, который был гораздо дешевле. Последний, как правило, наливали сами клиенты и – полный стакан. И вот мой дружок, сын тренера Володя Кузьмин придумал способ легкой наживы. Он в стакан со сметаной доливал сверху кефир, не перемешивая содержимое, и с него плату брали меньше. Мне тоже захотелось дешевой сметаны. И все бы хорошо и вкусно, если бы не солнечный день. Луч света падал как раз на стакан у кассы, и границу между кефиром и сметаной было четко видно. А кассирша сдачу с наших талонов выдавала настоящими советскими деньгами, в этом-то и был смысл нечестного бизнеса. Но она тоже была не лыком шита, и, увидев на свету наши стаканы, предъявила Кузьмину, стоявшему впереди меня, претензию…Он все отрицал и доказывал, что в его сосуде чистый кефир, однако чайная ложечка, которой работница столовой перемешала содержимое, заставила Кузьмина извиниться и заплатить за двести граммов дорогой сметаны. Я скандала ждать не стал, добровольно признался, что в моей таре – чистая сметана и расплатился в полном размере. Бизнес был разорен. А за нами шел Юра Петров, член нашей же команды велосипедистов, он был в полном неведении о проваленном «бизнес – проекте». У него в руках был полный стакан обыкновенного кефира. Но кассирша уже вошла в раж и предъявила Петрову ту же претензию, что и нам, и даже чайную ложечку применила в качестве «детектора лжи». Как она извинялась перед Юрой за ошибку, как извинялась!
А этот мошенник, бубня под нос: «Ничего, ничего, бывает», отойдя подальше, достал из кармана неоплаченный коржик. Мы ржали, как кони – и над собой, и над кассиршей, и над своим неправильным поведением.
Опять еда пришла на ум, да и сам поступок тот был, в общем-то, полукриминальный. Где- то в религиозной литературе я читал, что из таких мелких грешков в итоге скапливается смертный и непростительный грех. Это все равно, что один камень в мешке, привязанном к шее, в воде так же тянет на дно, как и большое количество мелких камешков. Появилась праведная мысль: « Надо покаяться и в этом перед батюшкой в очередную встречу»…
Помню, как в середине лета 1973 года мы поехали на соревнования в Ленинград. Но одного из красивейших городов СССР я так и не увидел: конкурентная борьба проходила за его пределами, там же нам предоставили и временный ночлег. На второй день после индивидуальной велогонки, предстояла командная – на семьдесят пять километров. Это значит, четыре велосипедиста от каждой команды, должны были по очереди как можно быстрее проехать дистанцию. Вчетвером ехать значительно легче, чем одному, так как впереди мы оказывались по очереди, в то время как задние, прячась за спину лидера, отдыхали. Со стороны это выглядело как движущийся по часовой стрелке овал, если ветер дул справа, и против часовой стрелки, если слева. Для такого движения в команде нужны длительные тренировки, чтобы все происходило слаженно и четко. Зато скорость можно было развить на пять-восемь километров выше, чем у одиночного велосипедиста, которому отдохнуть было не за кем. Кто посильнее, ведущим ехал подольше, таща за собой команду и держа максимальную скорость. Велосипедисты плотно прижимались друг к другу, укрываясь за спинами товарищей от встречного ветра.
Всего было около пятидесяти команд, но тренера интересовала только победа над нашими постоянными конкурентами и земляками из химико-технологического института, и задачу нам он поставил однозначную: «Всем можете проиграть, но у химиков – выиграть».
В нашей команде мы с Кузьминым Володей были более подготовленными физически, на нас была вся надежда, но при этом в ходе гонки мы не должны были «потерять» своих напарников. А такое случалось: иногда, будучи ведущими, мы с ним так увлекались, что даже за нашей спиной товарищам ехать было тяжело – мы раскручивали педали очень сильно. Кто- то из четверых мог не выдержать нашего темпа и отстать. Зачет на финише шел по третьему члену команды, то есть потеря четвертого до финиша не была «смертельна». На трассе всегда стояли контролеры от каждой команды, отслеживая предварительные результаты и информируя гонщиков. Это было возможно, так как гонка всегда шла туда и обратно, финиш – там же, где и старт. Кроме меня и Кузьмина в нашей команде были Валера Иванов, лет двадцати пяти, худой, очень выносливый и терпеливый гонщик, и молодой, лет двадцати парнишка Сергей Толстов – талантливый, но еще мало тренированный, зато с большими амбициями. У каждого был разный отрезок пути, который гонщик мог проехать с максимальной отдачей: у кого- то триста метров, у кого-то целых шестьсот, как, например, у меня, чем я страшно гордился. И как-то в этот день у нас сразу все пошло не по плану. Видно, темп мы с сыном тренера задали на старте слишком большой, и Толстов «загрустил»: вперед выходил совсем на «чуть-чуть», а потом и вовсе отстал. Иванова «терять» было уже нельзя. А сзади ехал арендованный тренером автобус, в котором были запасные велосипеды для гонщиков и полный состав нашей женской команды. Девчата гонку уже закончили, заняв 2-е место, и хотели поддержать морально мужскую команду. В нем же сидел Кузьмин – старший, почти сорвавший голос из-за нас, и даже его мат, обычно очень изощренный, стал непривычно повторяться. Как назло, заморосил противный дождь, а после разворота – рванул встречный ветер. Форма промокла насквозь. Состояла она из специальных ботинок, которые намертво крепились к педалям, шерстяных велотрусов, по колено, и шелковой облегающей майки с коротким рукавом. Мокрые велотрусы, почему – то стали съезжать вниз и чтобы не шокировать девчонок интимной частью тела, я постоянно их подтягивал рукой, теряя драгоценные секунды и вводя тренера в крайнюю ярость. Выслушав сквозь шум ветра все, что Игорь Николаевич думал про мою заднюю часть тела, я с силой рванул штаны вверх, и они… треснули. О, ужас! Начав с остервенением крутить педали, я из всех сил пытался оторваться от злосчастного автобуса, чем совсем «добил» Иванова, который и без того ехал «на последнем дыхании». К тому же один из контролеров крикнул, что мы проигрываем конкурентам, землякам, сорок секунд. Дальше работать стали вдвоем, Валера «отдыхал» за нашими спинами, постоянно норовя отстать. Тренер издавал какие-то хриплые звуки, но разобрать то, что он пытался до нас донести, было невозможно.
