Это была темная ночь. На поле пришел его старый больной слуга, который уже готовился встретить свой смертный день. За руку он вел своего внука. Здесь уже не стояли солдаты, ранее охранявшие брошенное тело, чтоб его никто не забрал. Это место слуга искал несколько дней.

Слуга горько рыдал перед растерзанным телом Ким Сина, точнее – на месте, где тело превратилось в прах и остался один лишь меч. Если раньше он склонялся перед Ким Сином в поклоне в знак почтения, то сейчас он просто превратился в согбенного старика.

Суставы уже плохо слушались его, но он все равно сложил руки и поклонился. Его седые волосы и борода развевались на ветру. Вслед за дедом и внук совершил почтительный поклон: встал на колени и коснулся лбом земли.

– Господин, простите, что пришел так поздно. Ваш слуга, наверное, скоро уже отойдет в мир иной. Поскольку мне настало время умирать, я должен был прийти к вам.

– А этот меч и есть господин? – спросил внук, вытирая запачканные землей ладони о штаны.

Дед с заплаканными глазами притянул ребенка и поставил перед мечом.

– Он теперь будет служить вам, господин.

В тот момент, когда старый слуга говорил это, гладя внука по голове, меч загудел. Чуткие уши ребенка услышали звук раньше деда: у малыша от удивления перехватило дыхание.

Ким Сина не забыли. Он победил. Подлетела бабочка и села на рукоятку меча. Ребенок зачарованно смотрел на гудящий меч и белую бабочку. Он раскинул руки, чтобы поймать ее. Но тут в одно мгновение небеса почернели, как при надвигающемся тайфуне. Из водоворота сгущающейся темноты блеснул свет. Сильный порыв ветра подхватил бабочку. В тот момент, когда она села на рукоятку, клинок объяло пламенем. Это было пламя Гоблина. С неба раздался божественный голос:

– Ты победил. Но на твоем мече – кровь тысяч. Тебе они были враги, но они тоже были творением богов. Поэтому сам ты останешься бессмертным и будешь видеть, как умирают те, кого ты любишь.

Языки пламени стали еще больше, и под мечом начало появляться тело Ким Сина – пронзенное мечом и истекающее кровью. Пламя Гоблина превратилось в тело Ким Сина.

Он сам стал духом, Гоблином.

– Ты не забудешь ни одной смерти. Такой будет тебе мой дар, который станет для тебя наказанием.

Изо рта восставшего во плоти Ким Сина вырвалось дыхание. Вновь на мгновение вернулась боль от меча, пронзившего грудь. Синее пламя поднялось и полностью объяло его тело, которое тоже вспыхнуло этим огнем. Дух произнес мощным голосом:

– Лишь только невеста Гоблина сможет освободить тебя от меча. И когда меч будет извлечен, ты сможешь вернуться в Ничто и там обрести покой.

Ким Син медленно моргнул. Он увидел своего состарившегося слугу и испуганного мальчика.

– Господин! – закричал слуга в изумлении.

Ким Син медленно поднялся. Это был прежний генерал Ким Син, в том самом облике и с тем же сверкающим взором, с которым он проносился по полям сражений.

Или даже нет. Взгляд его стал еще более пронзительным. Все происходящее удивило и напугало ребенка, он спрятался деду за спину. Ким Син двигался медленно, испытывая странные ощущения от вновь обретенного тела. Раскаленное пламя исчезло, став его плотью. Но в душе его еще бушевал огонь.

– Я вернусь, но сначала навещу кое-кого.

И он направился по дороге к королевскому дворцу. Не только гнев направлял его дух. Сначала нужно встретиться с королем. У него есть к нему вопросы. Месть нужна, но сначала надо узнать, почему он ему не поверил.

Внезапное появление Ким Сина вызвало переполох во дворце. Кто он? Что он здесь делает? – пытались расспрашивать Ким Сина уже забывшие про него придворные, но он одним движением руки просто отбрасывал их в сторону. Отброшенные тряслись от страха и пятились, а он шел прямиком к королю. Клеветнику, нашептывающему королю коварные речи, он одним махом свернул шею, после чего направился в королевские спальные покои.

Время текло не только для брошенного в поле Ким Сина, оно шло и в королевском дворце. Бездыханное тело короля уже лежало окоченевшим, с закрытыми глазами, было обмыто и одето в погребальное платье.

– Я опоздал…

В углу над кроватью он увидел несколько картин. На них было в цвете изображено прекрасное лицо королевы. Портреты его сестры – вот что в итоге оставил король после своей смерти.

Все оказалось напрасно. Что толку теперь от поверженных злопыхателей, от поверженного монарха… Король, который должен был дать ему ответы, мертв. Любимые родственники, убитые вместе с ним, мертвы уже давно. Не осталось больше ничего.

Занимающаяся заря была кроваво-красного цвета. Ким Син возвращался на поле, и в этом свете зари он не мог определиться, какую смерть ему выбрать.

Когда он вернулся на поле, где провел тридцать лет, там появился могильный холм из камней. На месте, где раньше лежало его тело, сейчас было погребено тело его слуги. Мальчик, которого привел сюда старый слуга, своими маленькими перепачканными руками собирал камни на могилу деду. Ким Син застыл, пораженный.

Он сжал кулаки так, что на кистях выступили вены. Ведь только прошлой ночью Дух говорил, что теперь ему придется помнить все смерти. Какой же я глупец! Я отправился в долгий путь непонятно зачем, оставив того, кто не забыл обо мне. Он подошел ближе, собрал с земли камни и, погруженный в свои мысли, положил их сверху на насыпь, собранную мальчиком.

– Похоже, ты – мое первое наказание.

Теперь не осталось никого, кто бы его помнил. Он только что сам проводил последнего. И в тот момент, когда он уже подумывал о том, чтобы опять вернуться к Духу и окончательно исчезнуть, его коснулась рука ребенка.

– Примите мой поклон. Теперь я буду служить вам. Это была последняя воля дедушки.

Ребенок склонился перед ним: хоть и неуклюже, но почтительно. Его глаза были такими же красными, как и рассвет.

– Я был ослеплен местью. Даже не спросил твоего деда, как ему жилось, не поприветствовал его толком. И несмотря на это, ты все равно хочешь мне служить? – спросил он горько.

Ребенок посмотрел на него снизу вверх, потом кивнул. Так началась долгая история отношений Гоблина и его слуги-человека.

Он вместе с мальчиком вышел в открытое море, отправившись в чужие страны, где его никто не знал. Ким Син-Гоблин считал, что пережил уже все чувства и что больше никогда не вернется в страну, где у него ничего не осталось.

Спустя несколько месяцев они наконец пристали к берегу далекой чужеземной страны. И там было все так же, как и в Корё, там тоже шла война. Сначала была Франция, потом Англия… Повсюду менялись властители страны, а когда меняется властитель, то народу снова приходится проливать кровь. Ким Син, ставший Гоблином, иногда воевал, иногда оставался в стороне от сражений, и так текло время его жизни.

Когда люди начинали замечать, что он не стареет, Ким Син снова возвращался на родину. Всегда в беспрерывном круге: родина – чужбина, родина – чужбина… Маленький мальчик, которого он взял себе в слуги, состарился и умер. И внуки этого мальчика тоже служили ему, старели и умирали. В разных странах уже было несколько таких могильных камней, но Ким Син лишь устанавливал памятники другим, а сам умереть не мог.

Наконец Гоблин снова ступал своими длинными ногами по родной земле. Теперь эта страна называлась не Корё, не Чосон[5], а Корея. Каждый раз, когда он сюда возвращался, все здесь сильно менялось. Эпоха Чосон была лучше эпохи Корё, в которой он жил. Были также и времена получше эпохи Чосон. Но в любом случае окружавший Ким Сина мир постоянно менялся. С прошлых времен на прежнем месте остались лишь столица и дорога, ведущая к ней.

И еще люди. Изменилась их одежда, изменилась их еда. Но человеческая природа осталась такой же. Их чувства, любовь или вражда возникали, исчезали, но всегда оставались одинаковыми. Идя по улице вдоль каменных стен дворца Токсугун, Ким Син ступал по опавшим листьям. Его родная страна, которую он когда-то покинул, славилась яркими красками осеннего листопада.