Генрих невольно приблизил свои губы к её губам: ему внезапно так сильно захотелось коснуться их, раствориться в сладостном плену, окунуться в пучину нежности, утонуть в океане страсти… Качнув головой, он попытался стряхнуть наваждение, но Мари, почувствовав его порыв, прикрыла глаза и потянулась ему навстречу. Его обоняние уловило лёгкий запах французских духов, и тот неповторимый, едва чувствующийся аромат желанной женщины. Его горячие губы едва коснулись её – нежных, но уже ждущих поцелуя. Их переполняла теплота и губы, слитые в простом касании, приобрели жар, рождая страстный поцелуй.

А потом случился момент неловкости, словно оба устыдились содеянного, и в тоже время оба наполнились новыми чувствами. Они не знали, будет ли второй поцелуй, а если и будет, то когда, ведь завтра они сядут на огромный лайнер и окажутся в разных каютах, на разных палубах, а через восемь дней разъедутся в разные концы мира.

Пока они шли, держась за руки, по вечерней Йокогаме. Пахло морем, шелестела листва, кругом переливались вывески.

Сначала молчали, будто боясь нарушить гармонию происходящего. Им было хорошо, и не хотелось ничего говорить. Казалось, что счастье исходит отовсюду: от всегда улыбающихся японцев, деревьев, домов, кошки, приютившейся на скамейке. Оба понимали, что такого больше никогда не повторится… Не повторяются первые поцелуи, никогда не повторяются. Завтра всё будет иначе, такого пьянящего восторга и чувства полёта уже не испытать, как и не подняться больше на этот маяк в далёком городе Йокогама.

Они забрели в книжный магазин. Генрих увидел на полке какую-то книгу, взял её:

– Мари, ты любишь детективы? Читала книгу Николаса Обрегона «Голубые огни Йокогамы»?

– Детективы люблю, а вот такого писателя не знаю, – задумчиво ответила Мари.

– Вот, смотри. Писатель очень интересный, – продолжил Генрих. – Обрегон – британо-испанского происхождения, вырос между Лондоном и Мадридом. Работал стюардом на стадионе, писал путевые очерки о туризме и путешествиях, а потом получил должность редактора в юридическом издании. Япония очаровала его ещё в детстве, но окончательно он влюбился в эту страну, когда впервые посетил её по заданию журнала. Очень советую почитать его роман. Можно купить в дорогу. Кстати, в основу сюжета книги «Голубые огни Йокогамы» легло реальное расследование жестокого убийства обычной японской семьи в Токио в 2000 году.

– Да! Конечно! – живо откликнулась Мари. – Будет чем заняться вечерами в каюте. А расскажи мне о своей работе!

– Не знаю, насколько это интересно, но если в общем, то я вместе с коллегами изучаю разные штаммы вирусов. Сначала мы выявляем происхождение вируса, потом ищем вакцину. Для этого нам нужно много образцов крови у разных людей, животных, чтобы проверять на них действие вируса. В Токио я приезжал с докладом о новом вирусе, появившемся месяц назад. Это маленький коварный враг, поражающий людей любого возраста. Для обсуждения этой проблемы в Токио собрались специалисты всего мира.

– А откуда они берутся, эти вирусы? – спросила Мари.

– Начнём с того, что такое вирус. С латыни это значит «яд». Это неклеточный инфекционный агент, который может воспроизводиться только внутри живых клеток. Вирусы поражают все типы организмов – от растений до животных и человека.

– Какой ужас! – всплеснула руками Мари. – А как заражается человек?

– Разными путями: с водой, пищей, при половых контактах или воздушно-капельным путём. Чихнёт какая-нибудь заболевшая старушка в автобусе или метро, остальные подхватят малюсенькие капельки слизи из воздуха…

– А какой вирус ты сейчас изучаешь? – спросила Мари.

– Чуму двадцать первого века – китайского демона, – улыбнулся Генрих. – Для себя я его назвал «Монстр». Зародился он предположительно в научной лаборатории, расположенной недалеко от рынка морепродуктов в одном из китайских городов. Учёные из Китая предполагают, что вспышку инфекции могли вызвать эксперименты на летучих мышах. Поначалу подопытные мыши были заражены тем штаммом, который не мог передаваться человеку, но произошла какая-то мутация, и вирус поразил человечество. Но здесь остаётся очень много вопросов. Действительно ли этот вирус – животного происхождения, а не часть биологического оружия, направленного на человечество. У меня с собой все последние наработки российских учёных и даже маленькая переносная лаборатория. Сразу после возвращения из круиза я должен вернуться на работу, так как мне удалось получить здесь, в Японии, несколько образцов крови и обработать их, и у меня появились новые данные. Мари, давай не будем забивать твою хорошенькую головку такими сложными темами. Расскажу-ка тебе лучше забавную историю. Встречаются как-то двое. Один другому говорит: «Я вчера такую красотку в постель уложил!» А второй ему – грустно: «А мне не везёт, одни старухи попадаются…» И оба вируса гриппа полетели дальше в разные стороны.

– Насмешил, – сморщила носик Мари. – А я знаю только про компьютерные вирусы. И рассказать могу разве о платьях нашего магазина. Люблю слушать классическую музыку, иногда езжу кататься на лошадях, это моё любимое хобби. Ну, вот мы и дошли до гостиницы. Спасибо за книгу. Сейчас же начну читать.

Генрих затоптался на месте, ему ни за что не хотелось отпускать этот хрупкий золотистый цветок на тонком стебле.

– Может, выпьем по чашечке кофе у меня в номере? Я сейчас закажу.

– Нет-нет, – покраснела Мари. – Завтра утром рано вставать. Сегодня был незабываемый вечер, мне нужно немного отдохнуть. Благодарю за прогулку. У тебя добрые глаза. До встречи.

Генрих почувствовал лёгкий поцелуй в щёку и услышал звук удаляющихся каблучков.

Утро выдалось суматошным. Генриху не хотелось толкаться в ресторане гостиницы у шведского стола, и он заказал завтрак в номер. К тому же, он почти до утра писал отчёт по новым образцам крови и мысленно благодарил коллег из разных стран, позволивших взять пробы их крови. Таким образом у него оказались образцы с разных континентов. Это было важно.

Едва он успел выпить чашечку крепчайшего кофе, как по радиосвязи сообщили, туристы из каких номеров приглашаются в автобус для отправления в порт.

Всё было организовано очень чётко. Их подвезли к белоснежному красавцу – огромному кораблю-дому, который выглядел длиннее Эйфелевой башни и весом казался более десяти тысяч слонов. Морской гигант, приветливо распахнув нижние двери, в которых встречал гостей улыбающийся персонал, подмигивал туристам светящимися окошками.

У причала уже собралось много народу, и теперь люди группами проходили оформление. После всех просили оставить вещи в каютах и пройти в большой конференц-зал, где, по правилам, рассказывали о мерах безопасности на лайнере, питании, распорядке дня и экскурсиях.

Генрих вошёл в каюту. Она была довольно большой, около пятнадцати метров. В ней нашли своё место телевизор – на стене, шкаф для вещей, сейф, огромная кровать, трюмо, душ, санузел, стол для работы, холодильник. Сбоку – прозрачная дверь на балкон, через неё была видна вода за бортом корабля.

Генрих вышел на балкон. Он был небольшим, с двух сторон – тонкие невысокие стенки, так что можно общаться с соседями. На балконе стояло кресло, которое легко раскладывалось в лежак, и журнальный столик.

Он залюбовался морем. Бегущие волны словно спешили поздороваться с ним, по ним бегали белые барашки, а над барашками кружили чайки. Море выглядело большим живым организмом, сильным и бескрайним, оно менялось каждую секунду: то спокойно дремало, то волновалось, то грозило, то успокаивало. По телу пробежала лёгкая волна умиротворения, и Генрих вернулся в каюту.

На стенке рядом с трюмо висел распорядок дня и мероприятия на всю неделю. Питание выглядело практически беспрерывным, развлечения тоже. Завтрак начинался в пять утра, ужин заканчивался в полночь. Здесь же, на краю трюмо, лежала ежедневная круизная газета.

Быстро разложив вещи в шкаф и спрятав в дальний угол чёрный чемоданчик, Генрих сполоснул руки и отправился в центральный зал получать инструктаж. Зал занимал чуть ли не половину задней части судна и мог в себя вместить одновременно всех пассажиров лайнера.