‒ Надо бы тебя, Степаныч, в санаторий отправить. Ты у нас как электрический ёж. Страшно в дом входить: наэлектризовано. Нельзя животин обижать, ‒ отклик-нулся Алексей.

‒ А бассейн портить можно? ‒ не унимался Тимо-фей Степанович.

‒ Отомстит тебе Васька. Попомни моё слово, ‒ ввернула Антонина.

На следующий день Тимофей Степанович упал пе-ред крыльцом и ушибся, поскользнувшись на Васькиных делишках. Справедливость восторжествовала. А Алек-сей скрутил бассейн и отнёс на помойку.

Депутат

Из гостей Глеб Борисович возвращался в преотлич-нейшем настроении, причмокивая губами от послевку-сия французского коньяка под икорочку. Его мысли были быстры, как скакуны: «В конце концов, депутат я или нет? Депутат и ещё какой! В Думе беспорядок, за всех приходится самому работать. А всё потому, что мы, де-путаты, законы издаём не те, что нужны народу. На-родишко-то у нас, безалаберный, безответственный. Уж если его зажимать, то так, чтобы у него ни вдоха, ни вы-доха не было, а то, поди, отдышится, оклемается, нач-нёт возмущаться. У нас все возмущаются: бабки, дедки, домохозяйки. Лишь таджики да узбеки молчат, мётлами во дворах машут. Народ у нас жить не может без воз-мущения, иначе им и поговорить не о чем. Кому нуж-ны законы, если их не только исполнять, а читать никто

19

не хочет, словно они не для них писаны? Надо, надо взяться. Чем представительней депутатский орган, тем крепче надо держать его в руках. Мы же себя не жа-леем. Мы же ‒ кормящие матери. Вон в Крыму люди со свечками сидят. Думай, депутат. Девки в Сирию к тер-рористам бегут, опять свищ в обществе. Что мы реша-ем? Это же свихнуться можно! Зато мы, видишь ли, всем мешаем! Мигалки нельзя, сирену тоже. Да неужели нас

столько, что человеку проехать негде…»

Думы прервал звонок мобильного телефона.

‒ Борисыч! Ты в такси?

‒ Я пошёл проветриться пешком. А вы всё сидите?

‒ Быстро топай назад!

‒ С чего бы это? Ещё коньяку притащили?

‒ Мы по твоей милости теперь не выходные: у Вить-ки ты взял шапку, у Егора ‒ дублёнку, и в Ванькиных бо-тинках ушёл.

‒ Я? ‒ посмотрел на свои ноги Глеб Борисович, только сейчас понимая, что они, и правда, натирают ноги.

‒ Вы там пьяные, Петька, не морочь мне голову, ‒ воткнулся кожаной шапкой в столб Глеб Борисович. По-слышался треск.

‒ Борисыч! ‒ зарычал Петька. ‒ Сунь руку в нагруд-ный карман, посмотри удостоверение.

‒ Погодь, ‒ шатнулся Глеб Борисович, ‒ сейчас под фонарь встану. Тут почему-то искры летают. Та-а-к… Министерство обороны… Генерал-полковник Пищук Егор Анатольевич. Вы мне в шутку что ли его сунули?

‒ Гражданин! Отойдите от столба, он под током! ‒ грозный полицейский подхватил Глеба Борисовича под руку. ‒ Убьёт ненароком. Пройдёмте в машину, вы пья-ны. Вы перешли в неположенном месте дорогу. Теперь воткнулись в столб.

20

‒ Не имеете права! ‒ взмахнул руками Глеб Бо-рисович, роняя удостоверение. ‒ Я депутат! Вы на-силуете власть. А-а-а…

‒ А вы ‒ столб электропередачи! Пройдёмте в от-деление.

‒ А как же Егор?

‒ Был Егор, да съел топор. Отсидитесь пару часи-ков, потом отпустим. Кто вы такой? Ваши документы!

‒ Щас! ‒ сверкнул очами Глеб Борисович. ‒ В снег

упали.

‒ Посмотрим, ‒ полицейский нагнулся за выпавшим

у депутата удостоверением. ‒ Ну что же, гражданин Пи-щук, много пьёте.

‒ Я не Пищук! Я ‒ депутат Волобровский.

‒ У-у, батенька. Вы имя своё не помните! Депутатом прикидываетесь. Вы ‒ депутат, а я ‒ серый волк. Приса-живайтесь в машину!

‒ А мы с пищалками поедем?

‒ Вам ещё и пищалки подавай? Ну-ну. Не наигра-лись в гостях? Где же вы так нализались-то?

‒ Мы обсуждали законы. Вот мой телефон. Ой, не мой. Ну не важно. Наберите последний номер и скажите, что я у вас. Вы весь наш депутатский корпус задержи-ваете. Они выйти из квартиры не могут.

‒ Это почему? ‒ подскочили вверх бровки лейтенан-та. ‒ Вы, помимо депутата, ещё и террорист?

‒ Декабрист, ‒ съязвил Глеб Борисович. ‒ Я в чужой одежде.

‒ А-а… ‒ понимающе кивнул лейтенант. ‒ Обокра-ли депутатов. Шапка кожаная на меху, дублёнка облив-ная, ботинки от Версаче. Так вы домушник?

‒ Да как вы смеете! Да я… только выйду отсюда, я вам покажу!

‒ Покажете, покажете.

21

Полицейский подтолкнул под зад подозреваемого в краже вглубь машины:

‒ В участке разберёмся. У Шпака ‒ магнитофон,

у посла ‒ медальон… Знаем вас. Не напились, не попа-лись бы.

В участке все стулья оказались заняты другими нарушителями порядка, поэтому Глеба Борисовича по-садили дожидаться своей очереди в «обезьянник», где он благополучно заснул на лавке, подложив под голову Витькину дорогую шапку…

С тех пор Глеб Борисович совсем не пьёт, да и в го-сти его больше не приглашают.

Детинки с сединками

Утро начиналось, как обычно. Ровно в пять Веро-ника Степановна проснулась, ‒ почему-то каждый день она просыпается рано, ‒ с трудом встала, медленно натя-нула домашний халат, грустно подумала: «Эх… нет уже былой прыти, зато есть мудрость, да как ею правильно распорядиться? Наступает время, когда в день рождения на торте зажигают столько свечей, что гости падают в обморок от жары. Увы, к восьмидесяти годам человек знает всё, да вспомнить не может. Надо бы чайник по-ставить…»

Медленно прошла в соседнюю проходную комнату, где на диване, сладко чмокая губами, крепко спал её су-пруг Володя.

‒ Сколько можно спать?! ‒ чертыхнулась про себя и, шелестя тапками по деревянному полу, прошла в кух-ню, где и запнулась о две здоровенные подушки от ста-рого дивана, который давно уже развалился. Лишь вчера ей удалось уговорить мужа всё ж таки отнести основа-

22

ние от него на помойку. Теперь эти подушки будут валяться не один месяц, а сегодня приедут дети и тоже будут спотыкаться о них.

‒ Вставай! ‒ громко скомандовала она.

Володя приоткрыл глаза и хотел было перевернуть-ся на другой бок, смахнув видение, но голос супруги продолжал дребезжать.

‒ Вставай-вставай, дружок, с постели на горшок… ‒ припомнила супругу детскую присказку. ‒ Позавтрака-ешь, отвези на тележке подушки на свалку.

‒ Не отвезу, ‒ приподнялся он, понимая, что спать ему не дадут, ‒ они мне нужны. Я их на второй этаж за-тащу и положу на кровать, чтобы повыше было.