Если бы Айрис знала наверняка, что скандальное поведение поможет ей избавиться от ноющей боли в сердце, которую она испытывала сейчас, стоя под дождем возле небольшого домика, она бы стала вести себя вызывающе. Однако в ее душе все еще теплилась надежда на то, что отношения Лукаса с Клэрис де Брие, хозяйкой дома, вполне невинны. Увы, надежда эта была слишком ничтожна. Леди Престон с ее возмутительным поведением всегда была в курсе таких дел, и теперь она пребывала в уверенности, что француженка – любовница лорда Эштона.

Айрис старалась не обращать внимания на сплетни, но и до нее дошли слухи, что сама леди Престон сменила за последние два года не менее шести любовников. Девушка ненадолго забыла о своих собственных невзгодах и погрузилась в размышления.

Интересно, встречалась ли леди Престон с каждым из своих любовников по четыре месяца, или же одни ее романы длились дольше, а другие короче? Как начинаются подобные отношения? Мама и папа, конечно же, должны знать, иначе она не появилась бы на свет, но ни один из них не счел нужным поделиться своим знанием с ней. А если бы она спросила, то мать непременно сочла бы, что дочь сошла с ума.

Однако ей казалось, что раз уж любовные связи так неприятно повлияли на ее жизнь, то она имела право знать хотя бы о том, как протекают взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Эти размышления болью отозвались в сердце Айрис с минуты на минуту она могла все узнать…

Айрис не хотела видеть Лукаса в объятиях другой женщины, но она не могла не узнать правду. Она пыталась убедить себя, что ее слежка докажет невиновность Лукаса, но это не помогло.

Логика не оставляла места надежде.

Что еще могло заставить Лукаса так долго поддерживать отношения с бывшей актрисой? Только любовная связь.

Четыре года – большой срок. Возможно, Лукас любил эту женщину, но не мог жениться на ней. Его чувство долга слишком сильно, чтобы сделать графиней женщину с сомнительной репутацией, не принадлежащую к бомонду. Если бы обстоятельства рождения Айрис были известны всем, Лукас не стал бы даже искать знакомства с ней, не говоря уже об ухаживаниях. Айрис в этом не сомневалась.

Но они познакомились, и граф стал искать с ней встреч. Айрис до сих пор помнила, как мурашки пробежали по ее спине, а сердце на мгновение перестало биться, когда она впервые встретилась взглядом с его голубыми, словно льдинки, глазами. Лукас взял ее за руку и склонился над ней. Но даже сквозь тонкую ткань обтягивающих пальцы перчаток просочилось ощущение близости и душевного родства, которое ошеломило ее.

Теперь же эти пальцы онемели от холода, а сердце бешено колотилось от напряженного ожидания. Возбуждение, вызванное предвкушением захватывающего приключения, мало-помалу прошло, и теперь Айрис одолевали дурные предчувствия – она ожидала появления Лукаса возле дома его предполагаемой любовницы.

Девушка до сих пор не могла поверить, что какая-то другая женщина предъявляла свои права на Лукаса. Граф пробудил в ее душе доселе неизвестное ей влечение еще до того, как сделал ей предложение, и она простодушно убедила себя в том, что он испытывает к ней то же самое, хотя и не говорит об этом. Она с легкостью поверила в то, что он просто оберегает ее, не желая скомпрометировать.

И все же у нее росло подозрение, что Лукас не выказывает ей своей привязанности только потому, что равнодушен к ней. Он не желал ее, потому что не любил, а не любил он ее потому, что любил другую женщину. Свою любовницу.

Стук колес приближающегося экипажа и цокот конских копыт по мостовой заставили Айрис отступить в тень. С неприятным предчувствием она ждала, когда экипаж остановится и человек, сидевший в нем, выйдет на свет. Вскоре фигура, облаченная в костюм джентльмена, со знакомой грацией ступила на булыжную мостовую, й сердце Айрис, казалось, перестало биться. Длинный плащ с капюшоном не мог скрыть широких плеч Лукаса.

Ужас и оцепенение сковали Айрис, едва лишь она узнала графа, ведь до этого самого момента она продолжала надеяться, что все услышанное ею – лишь досужие домыслы.

Но именно Лукас стучал сейчас в дверь. Именно Лукас уверенно вошел в дом, словно имел полное право здесь находиться.

Заставив себя до конца прояснить ужасную ситуацию, в которой она оказалась, Айрис подкралась к окну и прильнула к стеклу. Шторы были задернуты неплотно, и она смогла разглядеть происходившее в гостиной.

На диване возле камина сидела потрясающей красоты рыжеволосая женщина. Ее лицо озарила теплая улыбка, едва только Лукас вошел в комнату. Он снял плащ, что вдвойне усугубило его вину перед Айрис. Граф явно собирался остаться. Затем он наклонился и поцеловал женщину в щеку. Такого проявления близости Айрис перенести не могла.

Отпрянув от окна, девушка опустилась на землю и, прислонившись спиной к холодной каменной стене дома, дала волю слезам. Она позволила себе непростительную слабость, по уши влюбившись в человека, за которого собралась замуж, и вот теперь испытывала непереносимую боль от того, что он предал ее.

Клэрис усадила Лукаса на диван рядом с собой, и ее лицо озарила ослепительная улыбка.

– Спасибо, что приехал, Эштон. Я ведь знаю, ты очень занят. Сезон в самом разгаре, да и невеста требует твоего внимания.

По правде говоря, Лукас был не прочь немного отдохнуть от светской суеты. Ему было очень тяжело наблюдать за Айрис, танцующей с другими джентльменами, особенно теперь, когда она так отдалилась от него.

– Не беспокойся. Ты же хотела сказать мне что-то важное.

– Да, Эштон. Морис сделал мне предложение, – произнесла Клэрис дрожащим от счастья голосом.

Лукас улыбнулся:

– Прекрасная новость. Более достойного мужчины рядом с тобой я и представить не могу. Ты приняла его предложение?

Радость в глазах Клэрис чуть померкла.

– Нет. Я не могла этого сделать, не поговорив предварительно с тобой.

– Но ведь ты понимаешь, что я буду рад, если ты выйдешь замуж.

Морис был соотечественником Клэрис. Он приехал в Англию во время Французской революции. Младший сын в знатной семье, он предпочел бегство в Англию смерти на гильотине. Он был на несколько лет старше Клэрис, но последнюю это, похоже, совсем не волновало.

– Он хочет вернуться во Францию, – проговорила Клэрис с тяжелым вздохом.

Лукас невольно вздрогнул. Он и сам не понимал, почему слова Клэрис так потрясли его. Теперь, когда война закончилась, многие представители французской знати возвращались на родину. Тот факт, что Морис сделал Клэрис предложение и намеревался увезти ее во Францию, говорил о его глубоком чувстве к ней. И все же это не уменьшило боли в груди Лукаса. Если Клэрис вернется во Францию, она, несомненно, заберет дочь с собой. Мысль о том, что он, возможно, никогда больше не посмотрит в эти голубые глаза, так напоминающие его собственные, потрясла графа до глубины души.

Клэрис внимательно наблюдала за ним, и ее ясные глаза наполнились слезами. Она понимала, какую боль испытывает Лукас.

– Эштон, ты был великодушен, как никакой другой джентльмен. Твой брат, если бы был жив, предложил бы мне денег, чтобы я отвезла куда-нибудь ребенка.

Лукас хотел возразить, но он знал, что Клэрис права. Джеймс воспринял бы ребенка своей любовницы только лишь как временное неудобство.

– Он много потерял бы. – Судорожно сглотнув, Клэрис кивнула:

– Не знаю, говорила ли я тебе, как высоко я ценю все, что ты для меня сделал. Когда я впервые пришла к тебе, я была охвачена ужасом. Я была уверена, что ты прогонишь меня, а если и поверишь, то отберешь у меня ребенка.

– И все же ты пришла ко мне.

– Я была в отчаянии.

Да, Клэрис действительно пребывала в таком отчаянии, что попыталась соблазнить его. Она тогда была беременна.

– Я никогда не сожалел о том, что взял на себя ответственность за тебя и свою племянницу. Ты всегда была образцовой матерью.

– Мерси.

– Пусть Морис свяжется с моим стряпчим, чтобы обсудить детали предстоящего бракосочетания.