Люди в команде собрались не суеверные, но на этом месте почему-то обычные весёлые разговоры или "перебрёхи" заканчивались очень быстро. У всех было подавленное настроение, что уж говорить про меня. Каждое утро я шла на работу как на каторгу. К счастью, за три недели копания в земле мы так ничего и не обнаружили, и "сверху" пришёл приказ сворачивать экспедицию. Народ повеселел и решил это дело отметить.
Устроили небольшой пикник на траве. Напитки были очень крепкие, а я раньше вообще не пила, с лекарствами мне это делать было запрещено. Но сегодня решилась и немного попробовала. Это было ужасно противно и горько, пришлось долго откашливаться под весёлые комментарии наших остроумных "копателей". Мне стало обидно, и я пошла "домой".
Было уже поздно. Села на лавочку за воротами дома, где меня приютила старенькая баба Маша. Выпитое только усугубило моё тоскливое состояние. Стояла тихая июльская ночь, в траве стрекотали кузнечики, противно зудели комары. Луна была просто огромной. Вдруг залаяла соседская собака, да так истошно, словно во дворе появился её злейший враг дед Семён, умерший год назад. Это паразит постоянно дразнил Дружка и норовил ткнуть его палкой, как рассказывала мне баба Маша. К Дружку присоединились все окрестные псы, и этот лай разбудил деревню.
Проснувшиеся хозяева быстро "укоротили" разбушевавшихся животных, и снова наступила тишина. Я вздохнула. Как ни странно, спать не хотелось, раздавшийся внезапно негромкий детский голосок заставил меня вздрогнуть.
"И какой сумасшедший отпускает ребёнка на улицу среди ночи?" ― возмутилась я.
Рядом с лавочкой, на которой я сидела, был фонарный столб. В круг света вышла девочка лет восьми. В испачканном ситцевом платьице с коротким рукавом и белыми волосами, забранными в два смешных хвостика. Я усмехнулась, посмотрев на это голенастое, курносое, перепачканное "чудище", так напоминавшее меня в детстве. Девчонка улыбнулась и села, болтая ногами, на лавочку рядом со мной.
― Ты чья, девочка? Тебе не пора домой? ― спросила я.
Девчонка отрицательно помотала головой.
― А где ты живёшь?
Она махнула куда-то в сторону и запела детскую песенку. Голос её показался мне очень грустным.
― Тебя, наверное, родители ищут, может, всё-таки домой пойдёшь? Хочешь, провожу тебя?
Она перестала петь и как-то странно посмотрела на меня.
― Мама?
― Что ты, лапочка, я не твоя мама, ещё слишком молода для этого! ― мне стало смешно.
Девчонка тут же потеряла ко мне интерес и, раскачиваясь, продолжила напевать свою заунывную песню. С ней явно что-то было не так. "Может она из больницы сбежала? Но куда позвонить среди ночи, тем более, что мобильный в спешке я забыла на раскопках? Что же делать: бросить её одну среди ночи и уйти спать? Не по-человечески как-то..."
Тут совсем рядом раздались шаги. Они приближались из темноты и их было много. Девочка напряглась, посмотрела на меня полными ужаса глазами и сказала: "Мама! Беги скорее!" ― и, рванув с лавочки, исчезла во мраке.
Я вспотела от страха, попыталась встать и уйти в дом. До калитки был всего шаг, но сделать его так не смогла. Меня словно силой прижало к лавочке. Возможно, дело было в самогонке, которую сдуру выпила. Ноги меня не слушались. Я закусила губу и со всей силы вцепилась пальцами в край скамьи.
Из темноты в круг света вышли...дети. Их было не меньше двадцати. Разного возраста, одеты в потрёпанную одежду, ноги ― босы.
"Банда беспризорников в наше-то время? Да что они мне сделают? Старшему от силы лет десять, а вон тот мальчик ― совсем маленький. Палец сосёт. Ему вообще годика два на вид. Но почему у них такой сердитый вид, что я им сделала?" ― моё сердце сжалась от страха.
Вперёд вышел рыжий кудрявый мальчик лет пяти в кружевной рубашке и штанишках на лямках, давно такой фасон не видела, разве что в кино. Его брови были нахмурены, а губы ― сурово сжаты. Со стороны это могло показаться нелепым, но мне было совсем не до веселья. Он вынул из кармана перочинный нож и направил на меня, его голос был спокойным и совсем взрослым.
― Где эта девчонка?
― Мальчик, я тебя не понимаю! ― прошептала внезапно охрипшим голосом, ― тут кроме меня никого нет, сам посмотри! ― и развела дрожащими руками.
―Ты лжёшь! ― одно молниеносное движение, и на моей руке появился глубокий порез. Я зачарованно смотрела, как из раны сначала появилась одна красная капля. Но через мгновение это уже был тоненький ручеёк крови, стекающий по руке мне на джинсы.
― Последний раз спрашиваю, где она? ― его интонация совсем не изменилась, но глаза были черны от ненависти. Взгляды других детей были такими же.
Сердце ушло в пятки, я снова попыталась встать, но опять безуспешно. В голове крутилось: "Что они делают? За что, не понимаю, это же дети?" Я попыталась ответить "рыжему", но язык словно онемел. Было слышно, как стучат мои зубы.
И тут вперёд вышел другой мальчик, круглолицый и худой, на нём были не по размеру большие и странно знакомые вещи: синяя футболка с нарисованным на ней белым котёнком и чёрные шорты. Его глаза смотрели на меня совершенно иначе, в них было узнавание.
― Уходите, она моя, ― сказал он спокойным голосом, и "рыжий" послушно отступил в темноту, а за ним и другие дети. Их шаги стали удаляться, но не назад, а вперёд, словно они непонятным образом перескочили место, где я сидела. Мальчик подошёл ко мне и сел рядом.
― Не бойся, Лиза. Ты совсем меня не помнишь? Я Димка-Колобок, ― и он улыбнулся совсем как тот Димка, мой лучший и единственный друг.
"Не понимаю, это что ― сон? Ну, конечно, не надо было пить. Уснула, наверное, на лавочке", ― у меня отлегло от сердца, и я почти успокоилась. В тот момент даже забыла про кровоточащую рану на руке.
