Ирина обронила перо, не поворачиваясь, попросила пригласить.

Она услышала шаги, но по-прежнему не двигалась с места. Он вошел и поприветствовал ее. Ирина надела дружелюбную улыбку и встала, но к нежданному гостю не приближалась. Он словно изменился. Выражение лица было более мягкое, одет он был проще, нежели раньше.

– Присядь, – предложила хозяйка. – Не хочешь выпить?

– Спасибо, но…

– Может, коньяку? У меня отличный сибирский коньяк.

Он кивнул, она попросила прислугу принести гостю выпить.

– Признаться, не ждала, – она села на кресло напротив.

– Прости, что я как снег на голову…

– Ничего, это в твоей манере.

Он выпил.

– Как ты живешь, Ириша? Ты очень похорошела.

– У меня все замечательно, благодарю тебя. Ты по делам в Москве или погостить?

– Я приезжал повидаться с товарищем, завтра утром отбываю. Захотел увидеть самую прекрасную женщину.

– Вот как, – она также взяла стакан. – Я слышала, ты женишься.

– Да… – Сказал он, вздохнув и опустив глаза.

– Что ж, прими мои искренние поздравления!

– Спасибо, Ира…

Молчали.

– Я знаю про книгу. Вот кого надо поздравлять! Ты настоящий талант, я всегда это говорил! Бриллиант! Ты пришлешь мне экземпляр с подписью? Умоляю!

– Всенепременно.

Опять молчание.

– Я все хотел объяснится…

– Не нужно, – она оборвала его. – Это все уже неважно.

– Я разбил тебе сердце, это неважно? – Он пытался докопаться до ее души, которая уже не способна была откликнуться на его мольбы.

– Мое сердце, Миша, это мое дело. Займись лучше своим.

– Я тебя понял. – Он поставил стакан. – Мне очень жаль.

– Да. И мне, – холодно ответила она.

Он посмотрел на нее. Она величаво сидела, закинув ногу на ногу, и сейчас она выглядела победительницей. Вероятно, она ей и являлась.

– Ты не поужинаешь со мной сегодня вечером? – Спросил он.

– Прости, не могу. Я ужинаю у французского посла. Уж очень меня просили явиться. Мы познакомились еще в Ницце, около года назад, прелестный старичок, надо сказать.

– Я понял… Ты большая умница.

Она улыбнулась.

– Я желаю тебе большого счастья, Миша, – сказала она искренно. – Я прощаю тебе все сполна. Но это, как я сказала, уже не имеет великого значения. А вот сможешь ли ты простить себя… Это весомо.

– Ты необыкновенная, – грустно произнес он, покидая гостиную.

Она посидела в таком положении еще несколько минув, выпив еще стакан коньяка с водой. Затем встала, поправила прическу, и с улыбкой, полной облегчения, направилась в будуар готовиться к вечеру. К слову, на этом ужине Ирина блистала. Изящные остроты, анекдоты на французском, трижды победительница в игре «ассоциации». Она не удивилась себе, но похвалила себя, что делала крайне редко. Впечатление на достойную публику она производить умела. Дело было, скорее, в том, что она обычно считала себя выше людей, возомнившей себя знатью. По большей части, эти люди были менее образованы, чем она, более узколобы и совершенно примитивны. Но как приятно было вуалировать буржуазные шутки, в которых крылось столько подтекста! Ирина упивалась этим.

Как только наступил первый день лета, Ирина осознала, какой насыщенный и тяжкий год она пережила. От Сергея нарочным пришла весточка, в которой сообщалось о его скорейшем прибытии, назначенном на 10 июня. Его полк должен был пришвартоваться в Кронштадте, после, он со всеми бумагами отправится к генералу, а на следующий день будет в Москве.

Она ждала его в открытом кафе недалеко от ее дома. На ней было лиловое платье, которое Сергей заметил с другого конца улицы, а она заметила его улыбку и помчалась ему навстречу.

– Если сейчас так встречаешь, как же будет, когда вернусь с фронта?

– Какого, черт возьми, фронта? – Она легонько толкнула его в грудь.

– Ну, знаешь, милая… Всякие разговоры бытуют в наших кругах. До вас, буржуа, они не долетают пока. – Он улыбнулся и принялся жадно целовать ее лицо. – Как же я скучал…

– Тогда брось разговоры про свои войнушки, и пошли пить кофе.

Они присели за столик и сделали заказ.

– Ты, наверно, отвык от нормальной еды?

– Брось. Нас не морили голодом, а это на службе главное – поддерживать жизнеспособность.

– Ты осунулся. Ты мне такой не нравишься. – Она гладила его лицо своей тонкой ладонью.

– Ха! Вот как? Бросишь теперь бедного моряка? – Она недовольно стукнула его по плечу, он поймал и поцеловал ладонь, которой она это сделала.

– Какой же ты бедный? Звание есть, и ладно.

– Да. Наконец произвели в мичманы, могу спокойно перебираться к тебе.

Ирина ласково улыбнулась.

– Знаешь, я нашла тебе квартиру, причем совсем рядом. Буквально одна улица от меня. Можем посмотреть ее. Как долго ты пробудешь?

Им принесли основное блюдо и закуски. Сергей попросил официанта принести водки.

– До четверга.

– Стало быть, еще три дня. А далее? – Она не прикасалась к еде.

– А далее, в свой полк за документами. К слову, сегодня нужно осведомиться у знакомого майора… Я отобедаю у него. Сопроводишь бедного моряка?

Она взяла его руку.

***

Придя в квартиру, Сергей разобрал вещи, принял ванную, и оба стали собираться к майору Телягину.

– Думаешь, он поможет? – Спросила Ирина, когда они уселись в экипаж.

– Он не может не помочь. Он старый знакомый отца, часто бывал у нас. Ушел в отставку, купил именьице, живет – не тужит.

– Тебе очень к лицу форма.

– Мне очень к лицу ты.

Они добрались до имения Телягина, которое напоминало средневековый особняк. Фасад был декорирован ажурным орнаментом, подъезд украшали статуи, похожие на горгон, однако фронтон и крыша с башенками были прямоугольной формы, что немного приближало архитектуру здания к современному стилю. Гостей встретил чопорный старый дворецкий и проводил их в гостиную, где ожидал хозяин в компании джентльмена и двух барышень.

– Морской волк!

Воздев руки, полный радости, к Сергею направился мужчина лет пятидесяти с лысой головой и седой бородой. Это был типичный военный в отставке, который не хотел козырять своим интересный прошлым, завешивая его «гражданской мишурой» вроде бесчисленных картин, модной мебели и классического фрака.

– Как я счастлив, что ты наконец добрался до меня! – Он обнял Сергея. – Нынче все в Москве, друг мой. Представь мне чудесную даму, сопровождающую тебя.

Телягин поцеловал руку Ирине, наговорил ей сладких комплиментов и пригласил пройти в гостиную, куда подали аперитив. Дамы, сидевшие в просторной гостиной, выполненной в стиле старого парижского рококо, были дочерями Телягина: Мария и Дарья, а джентльмен являлся мужем одной из них – младшей, Дарьи. Мария была намного привлекательнее сестры, тем не менее осталась старой девой и казалась она весьма смиренной. Дарья же, не отличалась ни красотой, ни чувством юмора, но супруг ее не сводил влюбленных глаз с молодой жены. Любовь, порой, чудна.

– Я не забыл о твоей просьбе, Сережа, – сказал Телягин, когда сели обедать.

– И что же?

– За этим дело не станет, будь покоен. Однако же мне нужно разрешение вашего главного.

– За этим дело также не станет, – улыбнулся Сергей.

– Что ж, – Телягин мотнул головой, – в таком случае, переживать не придется.

– Много времени это займет?

Телягин задумался, мышцы рта дернулись.

– Не думаю. Около недели. Успеешь забрать пожитки из казармы и распрощаться с товарищами.

– На это уйдет меньше часа.

– Тогда отлично! Ты собранный малый.

Когда переместились обратно в гостиную, где Ирина очаровывала дочерей Телягина, их отец подошел к стоявшему у окна Сергею. Оба закурили.

– Однако я тебя не совсем понимаю… Вся сила флота в столице, а ты рвешься в Москву. Там перспектив, друг мой, гораздо больше, нежели здесь. И головой ты это сознаешь, – он обернулся и взглянул на Ирину, рассказывающую что-то забавное его дочерям, – а вот другим местом… это место, знаешь ли, загубило не одну жизнь.