– После стольких лет молчания, удивительно, что она о нас еще помнит, – пробурчала я, встряхнув пыльные гардины. – Боюсь, расплата за оказанную помощь, будет слишком высока.

– Не говори так! Тильде одиноко в Стенсберге. Мы её единственные родственники.

Я всегда считала Лорен оптимисткой. Она поражала меня своей неиссякаемой жизнерадостностью, даже в самые трудные для нашей семьи времена. Но кардинальные перемены, отразились и на ней, заставив маленькие морщинки от её вечной улыбки, сойти на нет, уступив место хмурой задумчивости. Взъерошив свои короткие брюнетистые волосы, мама виновато смотрела на меня, оценивая степень моего недовольства.

– Мы еще не видели, что там на втором этаже, – приободрила её я, обхватив за плечи.

– Спасибо тебе, мое солнышко, – она ласково погладила меня по голове.

– Я просто не люблю перемены.

– Эти перемены к лучшему, – напористо ответила мама, осторожно выбравшись из моих объятий. – Я умираю от любопытства, что же нас ждет на верху.

Она тут же потащила меня за собой по изогнутой деревянной лестнице, а я выжидательно затаила дыхание, опасаясь впервые взглянуть на свою комнату.

Голые белые стены моей спальни и крошечное окно, выходившее на не знакомую улицу, как в прочем и весь новый дом в целом, нагоняли на меня тоску. Я беспомощно обняла коробку со своими вещами, пытаясь привыкнуть к чужой обстановке, но ничего не получалось. Это были не мои стены, не мое окно и совершенно не моя жизнь.

Мебели в комнате практически не оказалось, всего лишь письменный стол и скрипучий деревянный стул. Мама принесла надувной матрас, который должен был послужить мне кроватью до приезда наших вещей. Он был прекрасным дополнением для грядущей бессонной ночи.

В этом доме, единственным плюсом, я сочла собственную ванную комнату. Принимая душ, я долго рыдала, безумно скучая по старой квартире и друзьям. Изнывая от беспокойства, из-за того, что завтра, мне предстояло идти в школу. Быть новенькой в классе, где все успели сдружиться – не просто. Особенно, когда ты никогда раньше, не была популярной или общепризнанной любимицей среди остальных ребят.

Мои пальцы поморщились от долгого купания. Стуча зубами от холода, я наконец-то вылезла из ванной, ступив на скользкий кафельный пол. Обмотавшись полотенцем, я посмотрела на себя в зеркало, попытавшись распутать длинные светло-русые волосы, которые сейчас, казались мне мышиного цвета. Ранее симпатичное лицо, было бледным и заплаканным. Усталость, напрочь согнала с него мой натуральный сиреневатый румянец, который выигрышно оттенял светлую кожу. Скривившись своему отражению, я аккуратно расчесала и высушила волосы, не желая проснуться с пышной неотёсанной шевелюрой.

Кое-как задремав только под утро, я стала мучиться от снившихся кошмаров. Находясь в кромешной темноте, ко мне тянулись изуродованные когтистые лапы. Вырвавшись, я выбежала на безлюдную, незнакомую улицу. Мои запястья ужасно саднило, словно они горели от резкой режущей боли. Испугавшись, я подошла к светившемуся фонарному столбу, выставив руки перед собой, протягивая их ближе к свету. На моих запястьях, были черные знаки, походившие на уродливые безвкусные татуировки. Не успев рассмотреть, что это за рисунок, я вскочила от громкого звука будильника.

Спустя несколько минут, после резкого пробуждения, мой сон начал казаться мне нелепым. Во-первых, я была не поклонница татуировок, а во-вторых, это всего лишь глупый ужастик, связанный с переездом, подумала я, изучая свою белоснежную кожу.

Признаться, я терпеть не могла кошмары. К примеру, когда мне приходилось смотреть страшные фильмы, я закрывала глаза ладонями на жутких моментах. Поэтому, снившейся ночной кошмар, мог испортить мне настроение на весь оставшийся день, заставляя снова и снова прокручивать в голове увиденное. Всему виной, моя чрезмерная впечатлительность.

Утро, как я предполагала, выдалось мучительным. Я чувствовала сильнейшую слабость и спинную боль. Неудобный матрас выпустил воздух, перенеся меня на пол, а мои попытки уложить непослушные волосы, закрутившиеся после сна в разные стороны, были безуспешны. Кое-как сформировав их в локоны, я принялась делать легкий макияж, скрывая мешки под глазами, обвиняя себя во вчерашнем самобичевании.

Спустившись на кухню, я увидела маму, заваривающую кофе. Судя по всему, не только у меня была бессонница.

– Доброе утро, – сказала я, усаживая за стол.

– Как спалось? – спросила Лорен, прекрасно зная, что я не смогла упустить возможность вдоволь наплакаться.

– Паршиво.

– И мне, – ответила она, вздрогнув от глотка крепкого двойного эспрессо. – Сегодня я подброшу тебя до остановки школьного автобуса.

– Это ужасно. Нормальные люди не ездят на школьных автобусах.

– Тебе придется потерпеть. Покупать еще одну машину у нас нет возможности. Со временем, купим не дорогую, – смягчившись ответила она, видя мое и без того, мрачное лицо.

Я демонстративно закатила глаза. В её понимании «не дорогой» имелась в виду какая-то рухлядь. Иногда мама, разрешала брать её машину, чтобы я не забыла навыки вождения, но в моей бывшей школе, она была не нужна, из-за близкого расположения к нашему дому. Сейчас, машина не помешала бы, учитывая тот факт, что до новой школы далековато, а я не поклонница дальних пеших прогулок.

– Будешь возмущаться, пойдешь пешком.

– Эй! Я ведь молчала, – обижено буркнула я.

– Не забывай, я умею читать твои мысли, – звонко засмеялась она. – Это волшебная особенность всех мам.

Быстро позавтракав подгоревшим тостом с мягким сыром, я надела куртку и вышла на улицу, где меня ожидал еще один неприятный сюрприз в виде напрочь испортившейся погоды. Теплая весна, не желала наступать, уступив место повторно пришедшей зимней серости. Моросил противный колючий дождь, а беспросветная туманная дымка, растянулась по всей улице, окутав дома.

– Ужасный город и погода такая же, – возмутилась в слух я, пиная не большой камень, валяющийся перед входом.

Неподалеку, я услышала вороний крик. Мне показалось, что птица где-то рядом. Посмотрев на затянутое тучами небо, я не смогла её разглядеть, озадаченно опустив голову.

В мгновение, передо мной возникла огромная черная ворона, которая рассекла крыльями густой туман и уселась на наш почтовый ящик.

Птица выглядела гигантской. Клюв был мощный и острый. Ноги тонкие и длинные, с четырьмя пугающими когтистыми пальцами. Её оперение даже в свете хмурого дня, отливало металлическим цветом.

– Кыш-ш-ш! Этого еще не хватало, – я замахала руками, но птица не сдвинулась с места. Более того, она принялась меня рассматривать, заняв удобное для неё положение.

Подняв с земли маленький камень, я кинула его в птицу, но он угодил в пустой почтовый ящик, который тут же загромыхал и зашатался. Ворона недовольно крикнула, подлетев со своего места. Решив, больше не связывается со мной, она пролетела над моей головой, слегка растрепав волосы на макушке.

– Лил? Ты готова? – крикнула мне мама, показавшаяся на крыльце.

– Ты это видела? – изумленно спросила я, поправив взъерошенные волосы. – Огромная черная птица!

– Что? – переспросила Лорен, оглядываясь по сторонам.

– Видимо, ты все пропустила, – досадно махнула рукой я, смотря, как странная ворона окончательно скрылась в тумане.

– Лучше скажи мне, ты ничего не забыла: тетрадки, ручки, бланки для директора? – обращаясь как к маленькому ребенку, начала перечислять мама.

– Нет, – грустно ответила я, усаживаясь в машину. Её слова, снова погрузили меня в тяжелые мысли о предстоящем дне.

– Тогда в путь, – проворковала она, заводя наш старенький «форд». – К интересным приключениям, новым друзьям и на встречу с симпатичным парнем, – на последнем слове, Лорен игриво подмигнула.

– Только не это! Снова твои разговоры. Сегодня и так, не выносимый день.

– Думаешь, я сейчас о тебе говорила? Еще чего! Я имела ввиду себя. Я не против завести новых подружек и сходить на свидание, – выкрутилась она.