- Вышло так, война,- строго родитель ответил, вот и не спрашивал больше, да и без надобности. Тогда таких много было.

  Главное, что транспортом обзавелся по сердцу, было, на чем кататься на явку. Там у них классная компания сложилась.

  Костик, Петя, Павлик и Серега.

  Ну-ка, постой, постой...

  Там же еще один парень околачивался. Худой, а кудри, что смоль с локоном единственным белым. Он на мопеде прикатывал. Странный агрегат, на вид развалюха, но бывало всю группу обходил играючи, а фары его дорогу так освещали, что в их огне ехали, не стремясь скорость увеличить, чтобы выскочить из него, как боялись невесть чего.

  Гитара цвета тьмы была у него с тиснением золотом вокруг розетки. Он на ней мелодию только одну всегда зловещую наигрывал.

  Такая тоска.

  Все сразу дружно просили его заткнуться, что и исполнялось беспрекословно.

  Не расстраивался непониманию, а только улыбался, слегка виновато.

  Как же его звали? - встревожила его, по неизвестно какой причине, собственная забывчивость. Очень важный вопрос, а как на него ответить?

  У него же, вспомнил, фотография есть, на которой все они расписались, как расставались.

  Как мы же его звали? Это неважно. Как он себя называл?

  Мужчина с нарастающей тревогой ринулся в дом и лихорадочно стал перебирать старые фотографии, хранившиеся в жестяной коробке от дореволюционного монпансье. В нетерпении, уже просмотренные, кидал и кидал на грязный пол. Неужели потерялась?

  Вот она.

  Вгляделся внимательно в изображение. Фотография выпала из его рук. На ней присутствовали все его наперсники, только самого его нет.

  На переднем плане, вместо него, нагло устроилась девушка с гитарой антрацитного блеска и с прядкой молочной по смоляным локонам. Красивая и ужасная одновременно.

  На фотографии, из черно-белой в цветную превратившейся, в блузке она ярко-алого цвета и юбка у нее шелка черного струящегося. Удобно устроилась. Монстр под ней, из мориона изваянный, не поймешь зверь или робот, а она, цепляя струны ноготками вороненой стали, напев гробовой наигрывает и в глазах у нее мгла.

  Страшно.

  Она зовет его.

  Делать нечего, надо ехать. Завел он своего верного друга и покатил, прибавляя газ, в свой последний путь. Ничего особенного, иногда такой только первым шагом оказывается.

  У знакомого гаража паренек худенький краской, агатом блестящей, свой дряхлый мопед докрашивал узкой кисточкой. Только, что и осталось ему переднее крыло обновить.

   - Приглашала? - а что с ней церемониться?

  Достал худенький парнишка медный старинный пятак, как загодя его припас, из карманчика промасленного комбинезона.

   - Решку выберешь или орла, счастливчик?

   - Решка.

  Закрутилась монетка в воздухе и орлом упала на асфальт, пошедший вмиг кривыми трещинами.

   - Ты проиграл - так обыденно.

  Он зажмурился, ожидая неизбежного.

  Темнота.

  Две бабочки кружатся в танце. Желтая, золотом отдающая и белая. Разгорается сиреневое сияние, а бабочки полетели к бледно-аметистовому небу. Расположились по краям маленького мирка.

  Он на площади, очень знакомой. На часах здания из розового туфа светятся цифры времени, а чуть ниже их дата, он знает какая, - выдохнул судорожно - не сегодня и не сейчас.

  Тогда что он здесь делает?

  В уголке площадки в бледном свете заметил женщину.

  В платье стареньком старушка, в рубище, мерзнет от холодного ветра, босые ноги переминаются по стылой плитке, а лица ее не видно - укрыто седыми прядями. Плачет женщина и поет песню грустную колыбельную.

  Он прислушался и узнал голос. Он всю жизнь хранил его в сердце.

   - Мама?

  Робкий голос прогремел раскатистым громом. Закружились в танце неистовом бабочки -желтая, отливом в золото, а вторая белая. Ярким розовым светом наполнилась площадь. Изменилась вмиг женщина, - молодая девушка в платье вечернем шелка лазоревого и в туфлях цвета зрелой вишни, на высоких шпильках, с волосами кудрявыми цвета шафрана, алой розой украшенными, руки тянет к нему и смеется.

   - Мама! - он узнал ее, это же мама!

  Рванули в лиловой мгле тени. В Небо синее от земли бабочки дорожку указывают, узорами ее оплетая из серебра и золота. По тропинке этой и пошла к Небу девушка. Не спеша идет и кричит для него звонким голосом.

   - Сынок.

  Раскололось Небо.

  Щель раскрылась в нем, сияющая вечностью, и оттуда иная девушка выехала. Монстр под ней, полу-зверь, полу-машина, а одета она в блузку алую и юбку черную, а в руках у нее цепь стальная с лезвиями острыми, изогнутыми между звеньями.

  Ждет.

  Он все понял и побежал изо всех своих сил к дорожке, чтобы маму обнять, чтобы маму закрыть от удара жестокой стали.

  Раскололась Земля.