Видение.

  Он замерзал, а тут потеплело и стало понятно, что смерть подошла вплотную.

  Так вышло.

  Машина застряла в глубоком снегу, накиданном внезапной метелью. Пришлось до близкой окраины города своими двумя по неглубокому в это время снегу топать.

  Метель разошлась потихоньку, внезапно мороз усилился. Попался он в ловушку зимы, быстро теряя силы, и уже смирился, что спать ему под снежным саваном, но здесь кот серый перед ним из снега выскочил.

  Сердце, почти застывшее, чуть из груди не прыгнуло, как потянуло в детство его, в котором серый кот бежал по песку со связкой в зубах ворованной рыбы.

  Он подбежал к мужчине, к ногам ласкаясь. Морду задрал усатую к небу, тучами закрытому снежными и мяукать начал, словно от кого-то чего-то требовал.

  С неба ясного опустилась к ним радуга. Кот по ней побежал серый, давно уже ушедший. На дуге разноцветной он котенком стал белоснежным. Сам пушистый такой и на шее его ленточка, - голубая с серебряным колокольчиком. Глазки синие у него, хлопают в удивлении, а с усов распушившихся капают сливки. Он мохнатыми лапками машет, как плывет в семицветной радуге и он очень торопится, очень спешит...

  Кот огромный белой масти соскочил на снег с радуги. Посмотрел он на Сергея пламенным взглядом. Тот почувствовал, что согрелся неведомым теплом и пошел за котом, а где лапы кошачьи касались земли, там тропинка стелилась между сугробами. Шел себе потихоньку загадочный кот, а человек за ним следовал.

  Оказалось, что совсем рядом теплится огоньком окошко в маленьком домике. Он дошел до него и упал в бессилии. Только что и сумел поскрести в замерзшее стекло окостеневшими пальцами.

  Отворилась дверь, обдав замерзающего путника спасительным теплом.

  Может быть обойдется и на этот раз?

   - Да брось ты. Завтра в городе будем. Отъедимся, отоспимся на мягком.

  Разговор прервал близкий и резкий крик птицы.

   - Котов барханных, ребята, я примечал, но чтобы чайки тут летали... невиданное дело.

  Все дружно уставились ввысь, а птица, встревоженная вниманием, издав скрипучее кар-ррр, сбросила лишний груз.

   - Точно попала, - удовлетворенно констатировал Иван, рассматривая серовато-белую кляксу, расползшуюся на полях рыжей шляпы.

  Хохотали дружно, даже кот искреннее восхищение выразил, весело помахав пушистым хвостом меткой крачке.

   - Примета верная, Василий, что фарт тебе, если горе мимо пройдет, - хмурым движением левой брови, недовольный чем-то, Сергей Николаевич остановил шутки.

   - Не помешает, не откажусь.

   - Тушенка в резерве имеется?

   - Последнюю, на обед с макаронами слопали. На ужин только сухая картошка, чуток помидоров вяленых, да на завтрак щепотка чая и горсточка парварды вперемежку с изюмом.

   - Угостить нечем охотника. Понятно, что кот с нами чай с бубликами распивать не надумает, но странно, что на люди вышел - шеф, всматривался в светило, спешившее поскорей смыться от жары за горизонтом.

   - Наверное на подушках мягоньких пуховых поваляться задумал.

   - Поспать, боюсь, нынче не получится.

   - А чего бояться? Время мирное. На границе спокойно.

   - "Афганец", медом не покажется. Жестокий ветерок для зазевавшихся, уважения должностного к нему не проявившими. Давайте в хижину нашу парусиновую заползайте, анекдоты травить, чтобы опасность не прозевать.

  Развалились ребята под провисшим серым пропыленным матерчатым пологом, тревожась слегка, естественно, но еще особо не доверяя предостережению старшего, подыскивая тему для длинного разговора. Надо бы поговорить, но что-то не идет беседа.

   - "Афган" с древнего языка, как безмолвный переводится, тихий такой, тихий. Мне человек ученый в городе рассказывал. - поделился знанием Василий.

   - Видел я этого ученого - рассмеялся, Иван.

   - Серьезно?

   - Глазки такие синие и коса волос золотых до... молчу, молчу Василий Иванович.

   - Может в шахматы партийку?

   - Да ну их. Не до этого.

  Страшно.

  Загасили керосиновую лампу от греха подальше. Не успели к сумраку приноровиться, как послышался истошный вой, а следом мощным ударом на палатку обрушился ураган. Оглушил Василия, свернувшегося в калачик под пыльной подстилкой, лицо отрезав от бушующей стихии маской из намотанной на него тряпки. Поначалу размышлять пытался, как-бы не заползла в его убежище приблудная дружелюбная эфа, но как-то обрывками пошли образы, а там и вовсе исчезли... Наступил покой...

  Даше стук сердца не слышен.

  Он учуял, как загнанный свирепыми охотниками зверь, дуновение курносой. Потянулась к стрелкам его часов костлявая длань...

  Замерли мгновения... надолго, кажется навсегда, а после уже неожиданное... тик...

  Тяжелым и натруженным было начало дыхания, но большими, жадными глотками. Потом он попытался подняться. Побарахтался, натужено покряхтывая, и вылез на солнышко.

   - Где вы там? Как?- вскрикнул было в смятении, но быстро расслабился.

  Рядом уверенно шевелились два аккуратных песчаных холмика. Он поскакал резвым пони на четвереньках, спеша подсобить товарищам, медведями, оголодавшими в зимней спячке, выбиравшимися из-под песка с недовольным ворчанием, покидая уютную берлогу.