Кстати, хозяин находился рядом и был очень удивлён поведением своих собак.

– Марта, фу! Герда – назад! Да что с ними такое? – обратился он к сидящим бабушкам. – Как взбесились, честное слово!

– А намордник надо одевать на своих псин! – тут же взвилась одна бабка. – И на поводке зверюг своих водить!

– Да они смирные всегда! Даже ребенка можно с ними оставлять – они его не обидят, наоборот, защищать будут! – оправдывался мужчина-хозяин овчарок.

– Видим мы, какие они у тебя смирные! Если бы кобели еще были, а то обе суки, – не унималась самая старая бабка, которую звали Никифоровна.

– Так и что? Они же наоборот, не такие свирепые, как кобели. У меня раньше был один, так пришлось другу отдать – дачу охранять. Потому что свирепый был пёс. А эти – ласковые.

– Ага, сейчас, ласково горло перегрызуть – и привет. Давай, на цепь своих псин сажай и намордники надень, а то счас милицию вызовем! – грозно прокричала Никифоровна.

Между тем собаки тихонько продвигались навстречу друг другу, как будто бы собираясь друг друга порвать. Шерсть на загривке Марты и Герды – так звали овчарок – вздыбилась, они опустили головы вниз и, принюхиваясь, сближались. Постороннему показалось бы, что они хотят вцепиться друг в друга, но на самом деле они окружили невидимого Максима, который замер от ужаса и боялся пошевелиться.

Мальчик не боялся собак. Папа научил его не боятся.

«Смотри, сынок», – говорил он. – «Если собака виляет хвостом – то она хочет с тобой дружить. Если поджимает хвост и рычит – она тебя боится, лучше её не трогать, потому что от страха она может тебя укусить. А если она рычит и у неё на загривке дыбом встаёт шерсть – она вот-вот на тебя набросится. Тогда надо или убежать, например, залезть куда-то повыше, на дерево или на лестницу, или попробовать её напугать. Но не резко, не кинуть в неё чем-то, а тоже зарычать и посмотреть ей в глаза. Нужно дать ей понять, что ты – главный, что ты её не боишься и готов её порвать. Тогда она не бросится на тебя, а будет ждать удобного момента. Значит, ты выиграешь время – или кто-то придёт на помощь, или хозяин отгонит свою собаку, или ты успеешь куда-то отступить».

Сейчас собаки Максимку не видели, так что смотреть им в глаза было бесполезно. Тем более, одной посмотришь, а вторая бросится. Поэтому он решил зарычать. И зарычал.

Удивительно, но собаки внезапно остановились, будто натолкнулись на стеклянную стену. Да, они чуяли присутствие кого-то рядом, это был запах не хозяина, но поскольку собаки не видели этого постороннего, чей запах они чуяли, то они приняли невидимого им человека за врага и готовились защитить своего хозяина. И вдруг этот враг показал им, что не боится их и готов сам укусить. Это было неожиданно, а поскольку собаки врага не видели, то и опасно. И страшно. Надо было не спешить, а принюхаться тщательнее.

Овчарки, тихонько рыча, продолжали водить носами по воздуху. Враг был рядом, но они его не видели. Можно было попробовать его укусить, но за что? Где он? Вот его запах, вот он рядом, но где конкретно? Хозяин учил хватать за правую руку, а где та рука?

Наконец та овчарка, что была перед Максимом, и которую звали Герда, решилась и рванулась вперед, пытаясь схватить невидимого врага. Но её пасть впустую щёлкнула в воздухе зубами. После этого собака вдруг как будто подпрыгнула на месте, мордой кверху, зубы её снова лязгнули, и она вдруг с каким-то глухим рыком плюхнулась набок. При этом она вдруг жалобно заскулила.

Никто не понял, в чём дело. А всё было просто – невидимый зверю Максим отпрыгнул назад, когда Герда попыталась его укусить. И тут же, со всей силы, как учил когда-то его папа, ударил ногой в голову нападавшей собаки. Носок кроссовки попал прямо Герде в горло, она подпрыгнула, и тут второй удар в бок свалил собаку.

Дальше Максимка не стал ждать, он обернулся ко второй собаке и тут же кулаком ударил её в глаз. Та, не ожидав такого, взвизгнула и кубарем кинулась наутёк. Собаки не любят, когда их бьют по глазам и страшно боятся таких ударов. А мальчик так сильно ударил овчарку по кличке Марта, что она страшно перепугалась и моментально расхотела хватать того, чей запах она чуяла, но кого не видела. Потому что когда тебя внезапно бьет кто-то невидимый, да ещё очень больно, то хочется бежать без оглядки.

Бабушки на лавочке и хозяин собаки ничего не поняли. Они только увидели, что две овчарки, которые вот-вот готовы были вцепиться в горло друг другу, внезапно как будто натолкнулись на какую-то невидимую стену – одна подпрыгнула вверх и с визгом свалилась на бок, а вторая вдруг, опустив голову, со всех ног бросилась наутёк. Хозяин собак, схватив намордник и поводок с криком «Марта, к ноге!» бросился в погоню за этой самой Мартой. А вторая собака, Герда, подвывая от страха, стала потихоньку отползать назад, потом внезапно вскочила на ноги и тоже резко драпанула, но в другую сторону.

И тут бабушки внезапно услышали звонкий детский смех, который раздавался как бы из воздуха. Старушки оглянулись – рядом с ними не было детей. Но смех продолжал звучать, как будто кто-то записал смеющегося ребёнка на диктофон и потом включил запись.

– Свят, свят, свят, – перекрестилась Никифоровна. – Не иначе, как домовой озорует!

– Да ладно тебе, какой тут, в этой панельной многоэтажке, домовой? – возразила одна из бабулек.

– Ты, Степановна, молчи, коли не знаешь. Домовой, если его дом разрушен, идёт вслед за прежними хозяевами. А мою хибару скаватор поломал. Так что мой Трифон за мной увязался. Я давно замечала. Только он мне никогда не показывался. Потому что домовые – они невидимые…

Всё это слышал Максимка.

«Ага, так вот чью я кепку нашёл», – подумал он. – «Это, наверное, Домовой потерял. Надо будет его найти».

И с этими словами мальчик решил вернуться домой.

Вот только внезапно он увидел, как к подъезду направляется его отец…

Увидев папу, Максимка понял, что сегодня его попа точно пострадает от папиной руки. Нет, отец его нечасто наказывал, но иногда мог довольно ощутимо шлепнуть по мягкому месту. Впрочем, лучше уж по попе нашлепал бы, а не наказывал на телевизор или видеоприставку. Потому что Максимка очень любил играть в разные игры – «стрелялки» или «бродилки». А так как на папином ноутбуке мама не разрешала играть, и папа давал ему свой ноутбук только раз в день, то играл мальчик с приставкой PlayStation перед телевизором. И вот сегодня, похоже, ему предстояло не играть, а стоять в углу.

Максим лихорадочно думал, что же ему делать. Потом он быстренько пробежал прямо перед папой к двери и резко её открыл. Вбежав в подъезд, он со всех ног бросился к лифту. Но лифт был где-то наверху.

«Всё, капец! Сейчас зайдет папа и я не смогу его опередить, не смогу неслышно зайти в квартиру» – обречённо подумал Максим.

И вдруг снизу, из двери, которая вела в подвал, показалась чья-то голова. Максим удивлённо смотрел, как дверь подвала открылась и оттуда выскользнул какой-то мальчишка. Этот мальчишка был одет в лохмотья – его рубашка и штаны были в дырках и заплатах. А голова, наверное, не знала не только мыла и мочалки, но и расчески – вихры у пацанёнка торчали в разные стороны.

– Не паникуй! – хрипло прокашлял мальчик. – Я тебе помогу от папки сбежать.

С этими словами он щёлкнул пальцами правой руки. И Максим заметил, как вокруг что-то изменилось. Он поднял руку, посмотрел на неё, потом шагнул вперёд… У него было ощущение, что он попал в какую-то паутину или в какой-то вязкий кисель – идти было так трудно, как будто он шел по болоту. И не только идти – поднимать руку или поворачивать голову тоже было очень тяжело.

– Ты кто? – спросил он пацанёнка. – Чего сюда явился?

Тот хмыкнул.

– Надо же, стянул мою кепку и ещё спрашивает.

Максим удивлённо посмотрел на него.

– Какую кепку?

– А которая на тебе. Ты думаешь – почему я тебя вижу? Откуда у тебя волшебная кепка? Это моя кепка, точнее, кепка моего папки. Что, у вас тут кепки-невидимки на каждом шагу валяются?