Разумеется, все, что написано в книге – полная выдумка, включая имена собственные. Автор ни на кого и ни на что не намекает и ничего и никого не имеет в виду. В помине ничего такого не существовало никогда.

«Серпами» в народе зовут знаменитый Институт психиатрии имени В.П. Сербского – главный «дурдом» нашей страны. Конечно, «дурдомом» в классическом смысле слова он не является – здесь не лечат, здесь только проводят психиатрические экспертизы, то есть методом изучения личности пациента отвечают на вопрос о наличии или отсутствии у него психического расстройства, делающего его невменяемым и не способным понимать значение своих действий. Экспертизы эти назначаются, как правило, судьями или следователями по делам, находящимся в их производстве. Чаще – по делам уголовным, по которым производство экспертизы в определенных случаях обязательно (когда преступление совершенно несовершеннолетним, касается половой неприкосновенности личности, когда у обвиняемого имелись черепно-мозговые травмы или странности в поведении). Реже – по гражданским (когда оспариваются сделки, совершенные не вполне адекватным гражданином или решается вопрос о признании лица недееспособным).

Экспертизы эти бывают двух видов – амбулаторные и стационарные. Первые представляют из себя 15-20-минутное общение с комиссией психиатров, по итогам которого они выносят свое заключение о наличии или отсутствии у вас соответствующего психиатрического диагноза. Так проходят 60% назначаемых экспертиз. Обычно психиатрам достаточно такого времени, чтобы понять, кто перед ними. Но, если, по какой-то причине – будь то отказ лица отвечать на вопросы экспертов, недостаточность медицинской документации, неполнота клинической картины – они сделать этого не смогли, будьте готовы к экспертизе второго типа: вас положат в стационар и будут в течение месяца наблюдать за вашим поведением, опрашивать вас, забирать анализы и таким образом устанавливать наличие или отсутствие заболевания.

Оба вида экспертиз проводятся в психиатрических больницах по месту нахождения суда или органа предварительного расследования. И только, если случай оказался тяжелым настолько, что и местная стационарная экспертиза пришла к противоречивым выводам, их проведение поручается специалистам Института имени Сербского. Ваш покорный слуга относился именно к таким случаям. Мне было проведено 4 местных экспертизы: 3 амбулаторные и 1 стационарная. Амбулаторные в один голос заявляли, что я болен биполярным расстройством и должен лечиться амбулаторно. Стационарная – что лечение должно быть стационарным. Не сошлись эксперты и в вопросе, когда началось течение заболевания. Чтобы устранить эти противоречия, меня направили для прохождения стационарной экспертизы в главную психушку России.

Учреждение это во всех смыслах закрытое. Помимо того, что за высокие, обнесенные по периметру колючей проволокой, заборы здания на Пречистенке, просто так никому не попасть, еще и информации о деятельности Института в наше время в Сети практически никакой. Оберегает себя это учреждение от посторонних глаз. И тому есть причины…

В Советском Союзе психиатрические больницы часто использовались властью для изоляции политических инакомыслящих, чтобы дискредитировать их взгляды, сломить их физически и морально. В институте им. Сербского ставились диагнозы диссидентам в наиболее известных случаях злоупотребления психиатрией.1 Например, там проходили экспертизу Александр Есенин-Вольпин, Виктор Некипелов, Вячеслав Игрунов, Виктор Файнберг. Генерал-майор Петр Григоренко был признан невменяемым в НИИ им. Сербского, поскольку «был непоколебимо убежден в правоте своих поступков» и «помешался на идеях реформизма».2 Некоторые из специалистов НИИ им. Сербского имели высокий авторитет в МВД – например, печально знаменитый Даниил Лунц,3 заведовавший 4-м отделением, куда направлялись на экспертизу арестованные по политическим статьям, и охарактеризованный Виктором Некипеловым как «ничем не отличавшийся от врачей-преступников, которые проводили бесчеловечные эксперименты над заключёнными в нацистских концлагерях». Д. Р. Лунц имел чин полковника госбезопасности, а директор Института Г. В. Морозов – генерала.4 Цецилия Фейнберг, директор института с 1930 по 1950 год, длительное время работала на административных должностях в системе ВЧК и НКВД.

Характерно, что многие из сотрудников института им. Сербского не знали о злоупотреблениях, имевших место в 4-м отделении. «Специальное» 4-е отделение представляло собой «государство в государстве», куда не имели доступа психиатры-эксперты, работавшие с лицами, совершившими уголовные преступления. Бюрократизированная иерархичность структуры советской психиатрии позволила исключить большинство судебных психиатров из участия в экспертизах диссидентов. Вместе с тем среди лиц, обвинявшихся в антисоветской деятельности, процент «душевнобольных» обычно оказывался во много раз выше, чем среди уголовных преступников. Процент привлечённых к ответственности по политическим статьям составлял 1—2 % от общего количества лиц, проходивших на протяжении 1970-х годов экспертизу в институте им. Сербского; между тем в пенитенциарных учреждениях количество осуждённых диссидентов составляло в этот период времени лишь 0,05 % от общего числа осуждённых.5

В 1950-е годы Комиссия Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, осуществившая тщательную проверку Института им. Сербского, собрала многие документальные свидетельства, подтверждающие существование злоупотреблений психиатрией и низкое качество экспертиз, проводимых в Институте им. Сербского.6 Комиссия установила факт незаконного альянса психиатров института с органами государственной безопасности и отметила личную ответственность за совершённые преступления Д. Р. Лунца. Председатель Комиссии КПК А. Кузнецов, в частности, отмечал: «Руководство института допускало нарушение законности, выражавшееся в том, что врачи-эксперты дела по политическим преступлениям не изучали, не докладывали их, а, как правило, эти дела привозил в институт следователь КГБ за тридцать минут до начала экспертизы, сам докладывал суть дела, присутствовал при экспертизе и даче медицинского заключения».7

В справке «Об Институте судебной психиатрии им. Сербского», составленной для Комиссии Комитета партийного контроля в августе 1956 года директором Института психиатрии Минздрава СССР Д. Федотовым и заведующим отделом науки газеты «Медицинский работник» А. Портновым, говорилось: «В институте установилась традиция – исключать из состава СПК [судебно-психиатрической комиссии] врача, мнение которого расходится с большинством членов комиссии. <…> Если в одном из отделений после повторной экспертизы мнения расходятся, то есть диагноз не устанавливается, то больного переводят в другое отделение, где экспертиза приводится к единому мнению без всякого участия врачей предыдущего отделения и ссылки на их мнения».

В документах, собранных комиссией, отмечалось, что ряд пациентов содержались в Институте им. Сербского в изоляторах, не имевших коек, и указывались случаи грубого обращения с пациентами (избиения), прежде всего со стороны работников МВД. Данные комиссии, по-видимому, так и не были обсуждены на высшем партийном уровне; акт комиссии был сдан в архив, а члены комиссии подверглись административным репрессиям: их отстранили от руководящих должностей.