– Нет. Мама так и не позвала меня кушать и не сказала застегнуть куртку, потому что на улице холодно. То, что холодно я почувствовала сама, тем более, что курток таких как в далекой Сибири в Калифорнии нет ни у кого…

Марише захотелось посмотреть, что происходит на улице и постаралась протереть обмёрзшее автомобильное стекло. Размотала шарфик с правой руки. Похукала на пальцы. Тёплой рукой, как она помнит, растопить лёд можно легко. За три минуты стекло прозрачнее не стало, а вот рука замёрзла так, что Мариша её перестала чувствовать.

«Да и не очень-то и хотелось… Да и смотреть там абсолютно нечего. Я что зимы не видела?» – подумала женщина.

Но если по правде, то такой зимы Мариша ещё не видела. За сутки температура с плюс двадцати стала минус двадцать. На третьи сутки, когда градусник за окном остановился на минимально возможных тридцати пяти градусах соседи, начали проявлять активность.

«Зачем я послушала Оливера. Чего не сидели дома, зачем поехали… «Объявили эвакуацию», «Посмотри, все едут». И действительно – сплошной поток машин с севера на юг. Действительно все ехали. Все ехали пока в бензобаках было топливо. По началу машины тормозили и подбирали пассажиров из остановившегося транспорта, потом перестали это делать, но в конце концов стали все.

«Работающий двигатель, наше спасение», – как мантру всё время повторял Оливер, – и двигатель кое-как согревал нас, но, когда загорелась лампочка контроля топлива у мужа начался нервный срыв. В конце концов он выскочил из машины. «Нужно искать топливо, иначе мы умрем» – удержать его я не смогла.

За полчаса, что его не было я пустила к нам в машину человек семь, а может и больше. Я их не считала, для меня было главным оставить одно место для Оливера. Его притащил ещё один мужчина, ему пришлось также найти место в нашей машине.

Постепенно все затихли, экономят силы. Двигатель тоже уже давно замолчал. Разговариваем только мы с Оливером, но его голоса давно не было слышно.

Я не хочу экономить свои силы, меня прорвало, я без конца рассказываю замерзающим американцам про Сибирь, про морозы и как там весело живут люди. На самом интересном месте, когда мой дядя в сорокаградусный мороз отправился на тракторе в лес за ёлкой – неожиданно замолчала. В машине было темно, на улице продолжалась метель, да и вообще в последнее время небо над головой было постоянного серого цвета. В машине было тихо… Вглядевшись в лицо Оливера и случайных пассажиров Мариша не увидела пара от их дыхания.

Мороз и тишина сковывают всё вокруг…

Мариша вздохнула, надавила на кнопку опускания стекла и закрыла глаза…

Сквозь опущенное стекло внутрь салона ворвался хоровод снежинок…

Опять бегу…

В этот раз передохнуть получилось полчаса. Удача! В последнее время редко так получается. На этой неделе не встретил ни одного нормального человека… Или я ошибаюсь? Сложно вспомнить, когда это было. Вполне могло пройти уже и больше недели.

По-моему, это была женщина, ну да, она ещё всё время плакала. Помню, что тогда сильно удивился, как она вообще столько времени никому не попалась и жива? Я видел много разных вариантов. Встречал воинов, вооруженных и озлобленных, их истребили очень быстро. Были приверженцы мирного противостояния, они улыбались и дарили цветочки и их уже давно не видно… Надеюсь, что ещё остались, те кто прячется. Уверен, что женщина тоже пряталась, но в конце концов и она вылезла из своей норки. Понятно, тут каждый заплачет, представляю, как её шибанула наша нынешняя жизнь. Сколько-же она там просидела? Началось всё сразу после нового года, а сейчас уже весна заканчивается! Или уже лето? Не слабая у неё была нора!

Лично мне, по крайней мере пока, очень везёт. Я жив! Ещё больше повезёт если выживу. Хочу выжить…

Из прошлой жизни очень пригодились тренировки. Вся моя жизнь – это тренировки и бег… Закончиться всё, тренеру надо будет сказать спасибо… Интересно, он ещё жив? …

День сменяет ночь…

Опять бегу…

Сколько мне ещё бежать?

Главное выжить!

На смену ночи пришёл рассвет.

Много времени отнимает поиск еды, на пути уже третий магазин вычищен так как будто там всё время торговали пустыми прилавками. Бежать! Не останавливаться, бежать! Очень хочется есть…

Как жить?

Зоомагазин… Мальчик сильно испугался, когда я зашёл в распахнутую дверь. Он собирал на полу рассыпанные гранулы сухого корма, а потом долго сопротивлялся и бился, пока не затих в моих руках…

М-м-м! Как вкусно! Корм, как написано на разодранной упаковке, был с мясом ягнёнка, а ещё в рюкзаке, что лежал рядом с мальчиком, нашёл консервы. Посмотрел на свои расцарапанные руки, вспомнилась женщина, ну та которая плакала, она тоже здорово царапалась.

Опять бегу…

Жизнь налаживается, пару дней проживу, по крайней мене еды хватит… Как тренер говорил: «Не расслабляйся, Додик. Выживают приспособленные!».

…

Звук выстрела, удар в грудь и жгучая боль пришли одновременно.

– Там самолёт и шарики. Война! Стреляют… Всё точно, как в моей игре «Комбат 7» – глаза брата светились от восторга.

То, что стреляют Оля поняла и сама, грохот за окном начался такой, что в доме всё подпрыгивало. Когда выбежала из дома, поняла, что тут не всё так, как в игре брата (она и сама любила в нее поиграть). ТУТ СТРАШНЕЕ!

Бой оказался недолгим. Весь грохот и стрельба исходили из нашего самолета. «Шарики», как их назвал Андрейка, неподвижно висели, но, когда поняли намерения лётчика (а он явно не пытался с ними обсудить новогодние новости) произошло непонятное. Нет, всё было не так как показывают в кино про злобных инопланетян (то что это они Оля не сомневалась). Они не выстрелили из «СУПЕРОРУЖИЯ», не выпустили в сторону храброго лётчика «РАЗРУШИТЕЛЬНЫЙ ЛУЧ» … Просто, как показалось девочке, они на долю секунды выключили свет. И всё! Самолёт затих и начал падать. Тишина стояла такая, что дети услышали, как отстрелилась катапульта.

– Лётчик спускается. Андрей, бежим!

Сразу за огородом начинается лес и там над опушкой, поближе к речке неподвижно зависли два шара с которыми только что вел бой упавший сюда самолёт. Тех, кто находился внутри шаров интересовал истребитель, на катапультировавшегося летчика, они не обращали внимание.

Дети выскочили со двора. Было очень интересно, что там на опушке, но понеслись они по расчищенной в снегу дорожке в сторону большака. Туда ветром относило нашего летчика.

Снег скрипел под валенками, Оля не сразу поняла, что выскочила из дома без шапки. Андрей, младший брат, с таким криком ворвался в дом, хорошо ещё что успела накинуть куртку и сунуть ноги в мамины валенки.

Лётчика нашли быстро. Он неудачно приземлился и подвернул ногу. Лежал на тюках соломы, ругался, пытался прогнать детей и разговаривал по телефону. Лучше всего у него получалось лежать и ругаться.

Через пару минут небо начало оживать. С гулом, над головами пронеслась тройка истребителей.

– Ага, сейчас вы у меня получите, – кричал лётчик в сторону «шариков», – вы не поняли с кем связались. Это, МАТЬ-ВАШУ-ТАК – «СУШКИ»!

Не успел закончить фразу, как свет опять отключили. Что произошло дальше догадаться не трудно. Короткая тишина, протяжный взрыв и три следа над лесом от упавших «мать-вашу-так-сушек».

Даже Оля поняла, что что-то пошло не так. Только командиры, сидящие на другой стороне телефонной линии с раненным лётчиком, понимать это не хотели. Поток машин, прилетающих на опушку леса только увеличивался, росла и сила их вооружения…

Казалось, что сюда слетаются все самые лучшие самолёты нашей планеты… Прилетают, но никто не возвращается…

Лицо лётчика с каждым отключением света становилось всё чернее. Он перестал ругаться, а это серьёзный показатель!

Последние указания по телефону он выслушал молча и только иногда кивал головой, потом поднял глаза в небо, как будто что-то там искал. Девочка проследила за его взглядом и увидела высоко-высоко медленно плывущий в их сторону крестик самолёта…