– Не стану отрицать, – покачал головой Сольдериус. – Но что вам от меня нужно? Насколько я наслышан, вы не имеете привычки предупреждать свои жертвы.

– Обстоятельства, милорд, всего лишь обстоятельства. Ваш племянник щедро заплатил, но нарушил условия. Раз вы знаете меня, то знаете и мою репутацию – я никогда не берусь за дело, если при этом страдают дети или жизнь третьего лица оказывается под угрозой. В данном случае барон нарушил оба условия.

– Полагаю, речь идет о моей воспитаннице?

– Именно.

– Она, конечно, совсем еще дитя, но как моя смерть угрожает ей? – Сольдериус нахмурился.

– Я не думаю, что Дарьяна смирится с той участью, которую Кориус для нее приготовил. Похоть, милорд. Вот что движет вашим племянником. Похоть и жадность.

– Гнусный подонок! – крепкие руки сжали подлокотники так сильно, что дерево жалобно скрипнуло. – Я убью его!

– Не горячитесь, граф, с бароном я разберусь сама. Только как быть с платой за ваше убийство? Я наемница, и возвращать деньги не в моих правилах, но оставить золото Кориуса себе… Нет. При всем соблазне – не могу. У меня тоже есть честь.

– Сколько он вам заплатил?

– Тысячу золотых.

– Я заплачу вдвое, если вы навсегда избавите нас от его общества. Убейте, если не будет иного выхода. Я лишь хочу, чтобы он никогда более не переступал порог этого дома.

– Вы щедры, но в дополнение я хочу попросить об одной услуге, – Эллия на мгновение замешкалась, – у вас есть связи. Помогите мне найти информацию об одном человеке. Взамен я сделаю так, чтобы больше никто и никогда не взялся за заказ барона или любого другого, кому вы помешаете.

– Согласен. Кто этот человек?

– Я напишу имя, – Анде протянула руку к стоящему рядом столу и, взяв перо и лист бумаги, торопливо накорябала несколько слов.

– Как мне передать вам сведенья?

– Просто оставьте письмо на столе, я сама заберу его. Но не пытайтесь предать меня, граф.

– У меня тоже есть честь, – усмехнулся Сольдериус, повторяя ее же слова. – Вы позволите? – он привстал, кивнув на скрытый за картиной сейф.

– Будьте любезны.

Мужчина достал туго набитый кошель и перебросил его девушке:

– Здесь немного больше, но будем считать это чаевыми.

– Я не трактирная девка, милорд!

– Тогда пусть это будет дополнительной благодарностью за спасение моей жизни и чести моей девочки.

– Принимается, – Эллия убрала мешочек за пазуху и мягко встала. Сольдериус, не предпринимая попыток помешать, смотрел, как Анде вскочила на подоконник. На мгновение обернувшись, девушка кивнула – «Прощайте, граф!» – и спрыгнула вниз.

Граф еще долго смотрел на опустевший проем окна невидящим взглядом, сжимая и разжимая кулаки в бессильном гневе. На его душе было тяжело, но ни тени сомнения в правильности совершенного выбора так и не возникло.

Эллия вернулась домой далеко за полночь, по дороге заглянув в пару мест и выполнив данное графу обещание.

Прислонившись к стене как раз в том месте, где находился потайной ход, спал мальчишка, в котором Эля с удивлением узнала воришку с рынка. Девушка легонько тряхнула его за плечо:

– Эй, ты чего тут делаешь?

Паренек распахнул глаза и, сонно моргая, уставился на склонившуюся к нему девушку:

– Тебя жду.

– Как ты меня нашел? – нахмурилась Эля, оглядываясь вокруг в поисках подозрительных теней.

– Не бойся, я один. Проследил за тобой от самого рынка. Хотел спасибо сказать, что спасла меня.

– Поэтому ждал почти седьмицу? – насмешливо протянула она, разглядывая нежданного гостя. Нечесаные вихры непонятного темного оттенка волнами обрамляли грязное, худое от недоедания лицо. В серо-голубых глазах стыла недетская тоска, чуть пухловатые губы упрямо сжимались, бледная кожа туго обтягивала острые скулы. Все вместе выглядело таким неправильным, что прямой, изящно вылепленный нос казался на лице лишней деталью. Да и сам мальчишка был удивительно нескладным.

– Я боялся… – прошептал он в ответ.

– Меня?

– Того, что прогонишь.

– А теперь, значит, перестал? – Эллия с недоумением приподняла брови.

– Мне больше некуда идти, – мальчик опустил голову.

Эля в нерешительности прикусила губу. После недолгих раздумий, досадливо вздохнув, она махнула в сторону дома:

– Вставай. Отмоем тебя, накормим, а там посмотрим.

В глазах мальчишки вспыхнула такая надежда, что Эллия невольно смутилась. Задвинув за гостем доску, она без промедления отвела его в маленькую комнатку, в которой когда-то располагалась большая ванна, а теперь на ее месте, заменяя слив, в полу зияла небольшая дыра. Кивнув на ведра с водой, девушка достала кусок мыла и мочалку:

– Отмывайся. За дверью возьмешь простыню, а свою одеждувыбросишь. Я что-нибудь найду. Закончишь, приходи в комнату, накормлю тебя, и поговорим.

Оставив мальчика одного, Эллия ушла. Убрав арбалет в угол, а маску и кошель в сундук, стоявший возле кровати, девушка подогрела вчерашний суп. К тому времени как мальчик вернулся в комнату, на столе уже стояли две миски с горячей солянкой, кружки с чаем и лежали толстые ломти хлеба. На погнутой спинке единственной кровати висели чистая рубашка и просторные штаны.

Кивнув на одежду, Эля отвернулась, позволяя гостю спокойно переодеться. Торопливо натянув не новые, но тщательно выстиранные с щелоком вещи и подвернув слишком длинные штанины, мальчик смущенно взъерошил отмытые до блеска темно-русые вихры.

– Спасибо.

Улыбнувшись, Эллия усадила его за стол и придвинула миску:

– Ешь.

Живо устроившись на табурете, он с такой жадностью накинулся на еду, что девушка от жалости закусила губу. Сама она ела медленно, не чувствуя обычного аппетита. Дождавшись, когда гость дочиста вылижет тарелку, Эля с облегчением отодвинула свою:

– Для начала скажи, как тебя зовут.

– Киран.

– И что мне с тобой делать, Киран?

– Обещаю, я не буду мешать! Позволь мне остаться…

– Какая мне радость возиться с беспризорным мальчишкой?

– Я знаю, кто ты! – крепко зажмурившись, выпалил мальчик и испуганно затаил дыхание.

Прищурив сверкнувшие гневом черные глаза, Эля до боли сжала кулаки, лихорадочно обдумывая, чем ей грозит подобное признание. С побелевших губ сорвался глухой, угрожающий рык:

– Как ты узнал?!

– Случайно! – вжав растрепанную голову в острые плечи, Киран отчаянно затрясся от запоздалого страха. – Когда ты спасла меня от торговца, япроследил за тобой и следил каждую ночь, спрятавшись во дворе за грудой хлама. Впервые увидев тебя в этом… костюме, я просто удивился, а потом вспомнил, как стражники говорили о неуловимой Анде, – скороговоркой выпалил паренек и поднял на девушку умоляющий взгляд. – Я никому не говорил! И не скажу… даже если прогонишь, – он с безнадежностью опустил голову.

С трудом взяв себя в руки и успокоив взметнувшуюся в душе панику с привкусом ярости загнанного в ловушку зверя, Эллия глубоко вздохнула:

– Если ты знаешь, кто я, то должен знать, что напарник мне не нужен.

– Анде, пожалуйста! – взмолился мальчик. – Я ловкий… и выносливый!

– А еще глупый, назойливый мальчишка, от которого одни неприятности, – девушка с досадой закусила губу. – Ты хотя бы осознаешь, что мне легче убить тебя, чем доверить свою жизнь? – С обреченностью понимая, что никогда не пойдет на этот шаг, Эллия со злостью стукнула по столу.

– Лучше сразу, чем смерть от голода, – не поднимая остекленевших от ужаса глаз, прошептал дрожащий мальчик. – Лучше убей, только не выгоняй… Анде, пожалуйста, – по щекам, оставляя мокрые дорожки, потекли слезы безысходности.

Перед внутренним взором раздосадованной девушки медленно проступили загнанные в глубь сознания воспоминания о маленькой, потерянной девочке, вот так же размазывающей по щекам отчаянные слезы, и сильном, поверившим в нее мужчине, спасшем никому не нужную сироту.