Нет, все действительно шло хорошо. Музыканты спешно рассаживались по машинам, и, по моим расчетам, должны были успеть уехать до того, как фанаты вернуться. Однако я ошиблась. Во-первых, поклонники «Красных Лордов» очень быстро поняли, что их надули. Как рассказывал потом Леша, в самый неподходящий момент Саша все-таки запнулся и лишился парика, а потом едва не лишился головы – поняв, что это никакой не Гектор, несколько особо преданных поклонников группы пришли в ярость и полезли в драку. Если бы не охрана, ему бы точно не поздоровилось. Во-вторых, прямо перед гостиницей, как назло, столкнулись автобус и легковая машина. Ничего страшного, но проезд они загородили – да так, что никто не мог выехать.

В какой-то момент я оглянулась назад и увидела, как из-за угла гостиницы появлялись первые фанаты. Сейчас они заметят машины и всё поймут. Поймут, что музыканты уезжают! И я не знаю, что будет.

Нет, знаю. Это будет маленький апокалипсис.

Мой телефон нервно зазвонил.

– Мы не можем выехать! – заорал в трубку Грегори. – Быстро что-нибудь сделай! Быстро!

Я со всех ног кинулась вперед и добежала до места столкновения. Водитель автобуса, флегматичный дядечка в кепке, молчал. Кажется, ему было все равно. А вот водитель легковушки возмущался на всю улицу:

– Криворукий идиот! Ты правила вообще знаешь или нет?! Ты за баранкой сидишь или газету на унитазе читаешь?!

– Пожалуйста, уберите машину! – буквально взмолилась я.

– А ты еще кто такая? – сощурился водитель.

– Пожалуйста, уберите машину! Мы не можем проехать из-за вас, – повторила я, оглядываясь и понимая, что фанаты заметили машины. Они стали кричать и махать руками, подзывая своих. Пульс участился.

– У нас ДТП, не видишь что ли, курица?! – возмутился водитель, оценивающе взглянув на дорогие машины с тонированными стеклами, которые прятали за собой известных музыкантов. – Этот удод в меня въехал! Смотри, вмятина!

– Вы создаете помехи движению. У вас мелкая авария, уберите машины, черт побери!

– А ты мне мешаешь! Иди отсюда, клуша.

– Следите за языком.

В ответ меня послали так далеко, что я чертыхнулась про себя. Если бы не работа, я послала бы его еще дальше – не туда, откуда не возвращаются, а туда, докуда не доходят, однако я сдержалась.

«Наташа, ты на работе», – спешно напомнила я себе и сказала:

– Хорошо. Я заплачу.

– Сколько? – тотчас деловито осведомился водитель.

– Тысячу.

– Мало. Тачки дорогие. Бабок у вас куча.

– Хорошо, три.

– Мало.

– Пять. И больше у меня нет, – твердо ответила я, вытаскивая из кармана смятую купюру.

Это были деньги из моей заначки, которую пришлось вскрыть после отпуска, и их у меня оставалось немного. Но я знала, что Вадим возместит мне эту сумму.

Водитель выхватил деньги у меня из рук, повертел ее, проверяя, настоящая ли, и оглянулся:

– А это что за толпа диких? Бегут и орут, – озадаченно пробормотал он.

– Уберите машину, мать вашу, быстрее! – закричала я, понимая, что дорогá каждая секунда.

Он, наконец, перестал тупить, резко сел в свою легковушку и отъехал в сторону под изумленным взглядом водителя автобуса. Больше путь ничего не загораживало, и машины с рок-звездами стали выезжать на дорогу в самый последний момент, когда толпа фанатов, неистово крича, почти добежала до места столкновения.

Только они уезжали, а я оставалась. Смотрела на приближающуюся неистовую толпу, как кролик на удава, и думала, что, должно быть, меня сейчас растопчут. Толпа – это стихия. И если ты не часть ее, ты не в безопасности.

Время замедлилось, растянулось, стало вязким, словно кисель. Наверное, нужно было бежать прочь, но я не могла. То ли понимала, что бежать мне некуда, то ли была загипнотизирована этим коллективным бессознательным духом, витающим в воздухе. Я просто стояла, слыша, как бьется сердце под ребрами – его удары отдавались в висках и горле.

Когда между мной и толпой оставался метр, последняя уезжающая машина вдруг газанула назад, задняя дверь распахнулась, и чьи-то сильные руки буквально затащили меня в салон. После чего дверь закрылась, и машина резко рванула вперед. Мой спаситель крепко прижимал меня к себе – так крепко, что я чувствовала легкую боль в предплечье из-за его цепких пальцев.

В заднее стекло прилетела бутылка – от резкого звука я вздрогнула и на автомате прижалась щекой к горячей груди своего спасителя, чувствуя слабые, едва уловимые нотки знакомого морского одеколона. Ничего не произошло – стекло выдержало.

Я с облегчением выдохнула. Боже, меня не разорвали на сто маленьких Наташ. Я в безопасности. И мне до безумия уютно рядом с тем, кто обнимает меня.

– Отпусти ты ее, – услышала я мужской голос и, наконец, подняла голову. У противоположного окна сидел человек в маске и капюшоне – Октавий. А спас меня Кезон – я узнала его по маске и кепке, которые он так и не снял. Я отшатнулась от него – настолько, насколько позволяло пространство заднего сидения дорого стильного автомобиля с кожаными сидениями. Кажется, Кезон ухмыльнулся.

– Спасибо, – сказала я тихо. – Спасибо большое за то, что спасли…

Музыканты переглянулись. Тут до меня дошло, что я говорю на русском и перешла на английский:

– Спасибо! Я очень благодарна вам за спасение! Честно сказать, я думала, что толпа меня просто снесет. Я немедленно покину машину, чтобы не мешать вам!

– Поедешь с нами до отеля, – хрипло сказал Кезон. Боже, почему у него и голос такой знакомый?..

Я окончательно растерялась.

– Конечно, как скажете.

– Ты в порядке, милая? – поинтересовался Октавий. Голос у него был дружелюбный и милый.

– Да, все хорошо, спасибо, – снова поблагодарила я, не зная, что еще говорить. Я поверить не могла в то, что еду в одной машине сразу с двумя знаменитостями. Более того, одна из этих знаменитостей обнимала меня так, как влюбленный парень обнимает свою девушку.

Мне казалось, что я сплю.

– Мы любим наших фанатов, но они бывают просто ненормальными, – продолжил Октавий. – Некоторые очень агрессивные. С тех пор, как один из фанатов ранил Гектора ножом, мы стараемся держать дистанцию.

Я кивнула – слышала об этой истории. Фанаты могут быть действительно одержимыми. Даймбэг Даррелл, Кристина Гримми, Джон Леннон, наконец! Все они были убиты собственными поклонниками. А сколько было неудавшихся покушений на звезд? Огромное количество. Я вдруг по-новому взглянула на ситуацию. Требование Грегори очистить путь от фанатов и большое количество охраны перестали вдруг казаться мне безосновательным пустяком и обычными капризами.

– Прошу извинить за то, что мы доставили вам неудобства, – прикусив губу, сказала я искренне. – Мне жаль, что мы не до конца смогли обезопасить вас от внимания поклонников.

Кезон снова ухмыльнулся под маской. Да чего он все время ухмыляется-то? Странный какой-то… Но совершенно невероятный. Он спас меня, спас!

Я вспомнила, как он прижимал меня к себе, и грудь опалило нежностью. Совершенно неожиданной.

– Побудь нашим экскурсоводом, милая, – попросил Октавий, с интересом глядя в окно на улицы, вдоль которых мы ехали. Наш путь лежал не через красивый исторический центр с его широкими проспектами и старинными домами, и не через центр деловой, с торговыми центрами, сияющими стеклом и сталью. Он лежал через обычные жилые улицы, где новые дома, яркие и высокие, стояли вперемешку со старыми хрущевками и мрачными десятиэтажками.

О городе я узнала много за эти годы, что провела здесь. Сначала город казался мне унылым и серым. Большой, неприветливый, холодный и хмурый. Здесь не было моря, которое я так любила, не было свежести и соленого воздуха; здесь были леса – бесконечные, пронзающие горизонт, были озера, было странное ощущение свободы, что граничила с одиночеством. Сначала я ненавидела этот город, а потом полюбила – приняла. Заставила себя принять его. Изучала в свободное время. Много гуляла.

Я рассказывала о городе, об улицах, которые мы проезжали, о редких достопримечательностях. Октавий внимательно меня слушал и иногда даже задавал вопросы. А Кезон закрыл глаза и откинулся на сидение. Может быть, тоже слушал, а может быть, спал. В какой-то момент он все же распахнул глаза и уставился вдаль, на дома, долгим взглядом. Таким собаки смотрят в окно, тоскуя по своим ушедшим хозяевам. Мне до ужаса захотелось взять его за руку, чтобы сжать ее, говоря, что все в порядке, но, разумеется, я этого не сделала. Как я могла?