За окном утро сменил день, прошествовал без особых происшествий мимо и удалился, оставив после себя серо-голубые, подсвеченные местами желтым фонарным светом сумерки. Кажется, сама собой зажглась лампа и очертила круг на столе. По-прежнему мотался туда-сюда подневольный маятник, пробивали свой черед часы, шелестели переворачиваемые пожелтевшие страницы, да поскрипывало кресло. Молодой человек с невероятной для его возраста усидчивостью все листал, читал, изредка поднимая голову и что-то про себя беззвучно проговаривая. И снова шелест. Скрип. Бой…
И торчат маски из карманов, забивают едва не под верх мусорки, рвутся во множестве на входах в крупные торговые центры, мечутся, гонимые ветром, по городу. Масочный, мать его, режим, это вам даже не комендантский час. А по городам и весям денно и нощно люди всех возрастов, религий и национальностей шьют, клеят, да упаковывают нам на здоровье новые и новые миллионы малополезных, одинаковых масок. Впрочем, можете отличиться от толпы за свои деньги… За деньги, на моё провинциальное разумение, приличные. Кабы –Сим-Селявим- сделаться мне президентом объединённого мирового правительства, я бы и на государственном флаге изобразил одну громадную маску… Но… рожей, понимаю, не вышел и маска душит и рвёт мои уши самая обычная бесплатная, из ближайшей «Ленты».
Когда на улице стемнело и звуки внутри комнаты начали казаться неестественно громкими в ночной тиши, Аудитор отложил книгу, набросал пером несколько строк на листе из высокой пачки и поднялся из кресла, встав во весь рост и потянувшись руками вверх-в стороны, щелкнув при этом позвонками. –Их вайс нихт, вас золль ес бедойтен, дас их зо траурих бин, – промурлыкал он негромко, раскрыл, легко подойдя, створки антресоли и не глядя, наугад протянул снизу руки в ее темное нутро. Некая штука, напоминающая небольшую печатную машинку, вытащена была на белый, в нашем случае- желтоватый, свет, не торопясь протерта сухой тряпочкой и водружена на старое сукно стола.
Есть не хотелось и тошнота была постоянной спутницей болезни. Эмоции, хоть какие-то вызывали исключительно уколы. Болючие, разрывающие, кажется, мышцу изнутри. И хотя колоть старались каждый раз в другое полужопи… другую ягодицу, болели обе. Без труда подчинился требованию лежать на животе, спорить просто не хотелось, хитрить и делать по-своему – не оставалось ни сил, ни желания.
Крошечный телевизор на стене палаты давал отвлечься, забыть и болезнь, и время, а то и позволял провалиться ненадолго в безболезненный сон. Соседи-однопалатники не донимали. Цепляться, просить о чем-то и даже просто общаться ослабевшим было трудно, неинтересно, да и грозило обернуться долгим кашлем, от которого порой даже появлялись кровавые сгустки в горле. Сколько кто времени пролежал, могли определить только если знали сегодняшний день, что бывало редко. Так и жили пока, пассивно и тихо, не догадываясь порой даже о собственном самочувствии до момента, когда приходилось вставать, или делать что-то.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
