На часах – восемь вечера, до отбоя пара часов. А потом вся ночь его, отоспится. Чем бы заняться?.. Разве что снарягу в прачечную отнести? Достал баул, распотрошил разгруз и транспортный пояс, вынимая снаряжение и боезапас, сгрузил на пол одним большим и грязным, воняющим застарелым потом и пылью Джунглей, комом. Первым делом нужно все в порядок привести. А после еще оружие чистить, рюкзак снова комплектовать, боеприпасом дополниться, рассортировать что добыли… Хотя выход теперь и не скоро, дня четыре точно дома посидят – но матчасть должна быть в боевой готовности. Серёга усмехнулся: дел по горло, а он дрыхнуть собрался…
В отсек забарабанили. Сотников обернулся, с удивлением глядя на дверь. Кого еще несет? Весь Дом знает, что третья обойма только что вернулась – а значит, беспокоить бойцов, которые наверняка уже первый, самый сладкий сон смотрят, очень нежелательно. И тем не менее… Натянул тренировочные шорты, порезанные из штанов комка53, повернул штурвал, дернул дверь… и замер, удивленный. За дверью стоял Важняк.
Посторонившись, Сергей дал генералу войти в комнату. Важняк редко позволял себе заглядывать в гости к подчиненным. Хоть и совмещал с основной должностью обязанности куратора ПСО – подразделение подчинялось непосредственно ему и ответ держало только перед ним – все же обычной практикой был вызов командиров и Наставников на ковер. А чтобы так запросто… что-то из ряда вон должно случиться.
– Не спишь еще?
– Здравия желаю, товарищ генерал… – растерялся Серёга. То ли по стойке смирно вставать, то ли чайку предложить… – Да нет, рановато…
– Вольно, – усмехнулся Важняк, сразу же поняв его растерянность. Протянул для рукопожатия руку: – Расслабься, Сергей Данилыч. Я к тебе не как к подчиненному, а как… ну пусть будет – как к младшему боевому товарищу. Время есть?
– Так точно, есть, – Сотников, пожав стальной протез генерала, затянутый в перчатку, посторонился. – Проходите, Владимир Иванович.
Важняк вошел, с любопытством осматриваясь – сколько помнил Серега, такого высокого гостя он еще не принимал.
– Стираться? – кивнул на баул.
– Да, собрал вот… – неопределенно ответил Сергей. У него было полное впечатление, что генералу есть что сказать, только как начать, он не знает. И это еще больше добавляло недоумения – обычно Сам за словом в карман не лез, уж как приложит, так приложит…
Глава снова кивнул. Прошелся по комнате, заглянул в шкаф, открыл сейф, крякнул одобрительно – у Сереги там все по полочкам разложено. Ровные ряды патронов семь-шестьдесят два и.357 SIG54 тускло пулями поблескивают, ребристые лимончики Ф-155 и гладкие РГН56, цилиндрики М433 и М433С57 для подствольника, хвостатые тубы дымов, приятно пахнущие креозотом, два коллиматора, тепляк и ночник, запасной УПЗО, активные наушники… В общем, много всего накопилось. С каждой охоты чего-то да добавлялось в сейф. И – два ствола: SCAR и пистолет Steyr M357-A158. Сейчас, впрочем, оружие лежало в общей куче и оба гнезда в сейфе пустовали, но со всем остальным в личном арсенале был полный порядок.
– Красиво, – одобрительно хмыкнул Важняк.
Сергей молчал. Ждал.
– Ладно. Времени у меня немного, поэтому к делу, – решив, наконец, начать предметный разговор, сказал генерал. Уселся за стол, кивнул Сергею на скамью напротив. – По поводу того деда, что вы приволокли…
– Помер? – подсказал Серега.
– Да, есть маленько, – кивнул генерал. – Рассказали уже?
– Плотников сказал.
– Угу… Так вот. Мужичок, судя по всему, непростой был. Совсем непростой. Не наш он, по базам не проходит. Не числится у нас. Ни среди пропавших без вести, ни среди отверженных. Понимаешь, что это значит?.. Не в Доме он рожден.
Серега, стоило лишь Важняку сказать об этом, весь обратился в слух. Не рожден в Доме – это же… это просто из ряда вон! Это значило, что где-то в паутине есть еще люди! Да не просто люди – другая община, живущая по своим законам, с которой обитатели Дома до сих пор не пересекались! Ведь где-то же родился и вырос этот старикан, прожил целую жизнь, прежде чем появиться здесь! Это… это была фантастика! Как в фильмах или книгах, все равно что другую планету открыть! Однако… что толку теперь? Умер человек! Словно поманили сквозь маленькую дверцу, приотворив ее на мгновение – и захлопнули перед носом. И ведь знаешь, что там, за ней – да только ключа нет!
– И мы его упустили! – воскликнул Серега. Такая досада скрутила – сдержаться не смог. – Да как же так?!.. Как так-то, Владимир Иванович?!
– Ты подожди, слушай дальше. Не то еще будет… – генерал и сам сейчас имел вид довольно обескураженный. – Есть еще одна деталь. Этот мужик… он твоего отца знал.
Серега, если б не сидел на скамье, привалившись спиной к стенке, точно назад бы кувыркнулся. Тело бросило в жар, вышибая пот, на лбу крупными каплями повисла испарина, загривок точно ледяной изморозью продрало…
– Отца знал?.. – сглотнув ком, разом возникший в горле, тупо повторил он. Голос был хриплым, чужим, слова не сразу доходили до сознания – да и сознание словно в каком-то помрачении. – К-как?..
О-откуда? Он вообще – кто?!
– А вот этого я спросить не успел, – покачал головой Важняк. – Тут и общая слабость, истощенность… и кровопотеря очень большая… Он и в сознание пришел – словно силой воли себя с того света вытащил… Всего-то на пару минут. И сказал очень мало. Даже не сказал… прохрипел кое-как. Мне к подушке пришлось наклониться, чтоб расслышать. Хорошо, диктофон успел включить. Как в воду глядел…
Генерал пошарил рукой в кармане, положил на стол коммуникатор и ткнул кнопочку на сенсорном дисплее.
– Слушай.
Сначала слышно ничего не было, лишь какие-то непонятные хрипы и свисты – и только спустя несколько секунд Серега сообразил, что это дышит тяжелобольной и умирающий человек.
– Доб… Добрыня… Сотников… – прохрипел вдруг человек, и голос его был так тих, что Серега с трудом различил сказанное.
– Сотников?! – это уже Важняк, голос полон крайнего изумления и растерянности.
– Да… Комплекс… община! Пяти… пятидесятый… горизонт… – человек дышал хрипло, и даже на записи Серега почувствовал, с каким трудом даются ему слова – он словно выталкивал их распухшим языком одно за другим. И видимо, настолько важно было ему сказать, что он тратил на это последние мгновения своей жизни. – Быстрее надо!.. Быстрее! Но бойся… бойся сотого!.. Одноногий… И три… три… тридцатого… гххх…
Человек длинно засипел, стукнуло железом, послышалось смутно-матерное от генерала, и запись оборвалась.
Сергей сидел, тупо помаргивая, словно пыльным мешком по башке огрели. Отец исчез вместе с той, Второй экспедицией, почти пятнадцать лет назад, когда мелкому Сережке было всего десять-одиннадцать. Пропал без вести. И вот спустя годы появляется человек, который знает отца – назвал его по фамилии. И даже не просто по фамилии, а так, как звали его в ПСО – Добрыня. Боевое имя, которое отец взял после Инициации. И – умер, так и не успев раскрыть своей тайны.
Но что более важно – община! Старик сказал это слово, и сейчас оно огромными красными буквами полыхало в Серегином мозгу! На пятидесятом горизонте есть комплекс, община, в которой наверняка живут люди! Ведь старик совершенно ясно и четко дал это понять! Получалось, он и сам оттуда?.. И положил жизнь, чтоб добраться до Дома и рассказать! Попросить помощи! Вот что невероятнее всего!
– Товарищ генерал! Вы понимаете, что… – в страшном волнении начал было Сотников – и, сбившись, замолк. Слов не находилось – голова пока соображала туго. Услышанное свалило бы с ног любого! Впервые за сотню лет у людей Дома появилась надежда узнать! Понять хоть что-то! Но для этого нужно добраться до пятидесятого – а Совет… вряд ли Совет даст разрешение после провала Первой и Второй.
