Первая книга построена по тому же принципу, что и первая книга серии «Право на…» – есть главы о настоящем главного героя и есть главы о его прошлом. Почему так? Я считаю, чтоб понять и полюбить персонажа, читатель должен видеть его путь с младых ногтей. Тем более в такой масштабной серии, как «Мир – Дому». Герой не должен выскочить как чертик из коробочки и ожидать, что читатель безусловно поверит в его силы и возможности, в его, если можно так выразиться, крутость. Все это желательно показать. Но кроме того, есть и еще одно соображение: в прошлом ГГ скрываются события, влияющие на его настоящее – и о них обязательно нужно рассказать не просто мельком, отсылом в одном абзаце, а подробно. Только тогда читатель поймет характер героя и его сущность, начнет с увлечением следить за его дорогой, верить в его мотивы и логику поступков. А вот во второй книге и последующих этого не будет – в первой и без того сказано все, что необходимо. Дальше ГГ нужен нам уже нынешний.

А по конфигурации и строению так. Главы о настоящем (само название главы) идут обычным шрифтом, главы о прошлом – курсивом. Это нужно для большей ясности, ибо некоторые читатели могут запутаться.

Что сказать еще?.. Даже не знаю. Да и хватит болтовни. Перед вами новый мир, новая серия, над которой еще работать и работать. В данный момент пишется вторая и третья книга, а также – пятая. Вторая – моя. Третья и пятая – других авторов. Мы уже работаем для вас и очень надеемся, что уже первая книга заинтересует вас так, что вы с нетерпением будете ожидать последующих. А потому – приятного чтения, дорогие друзья.

И помните: все только начинается.

Фонарь тонко пискнул – и красный огонек, индикатор уровня заряда, потух. Диод моргнул и начал медленно гаснуть, превращаясь в уголек, словно отдавая последний свет, что у него еще был. Потом исчез и он – и вокруг человека сомкнулась тьма.

Лишь непроглядная тьма и его хриплое, срывающееся дыхание.

Отпустив увесистый цилиндр, гулко брякнувший о бетон, человек продолжал ползти. Алюминий очень стойкий металл, особенно если рядом нет воды – и фонарь останется здесь до конца времен. Ему не нужно никуда спешить. А вот человек торопился. Выбрасывая правую руку, он опирался локтем левой, чуть приподнимая тело – и рывком подтягивался вперед. И снова. И опять. Времени оставалось совсем мало – ремень, стягивающий культю, порвался окончательно, и человек полз, оставляя за собой смазанную алую дорожку. Кровь уходила, а вместе с ней уходила и жизнь.

Человек знал, что он уже мертв – но это было неважно. Он умер еще тогда, когда сделал выбор, понимая, что кроме него никто не сможет победить эту преисподнюю. Снова. В который раз. Но цель – та цель, к которой он шел всю свою жизнь, – была совсем близко. Пятнышко призрачного света впереди, мелкое, не больше булавочной головки. Там, где заканчивался тоннель. Там, где закончится и все остальное.

Но сначала нужно дойти. Добраться. И донести то, что лежало сейчас в его рюкзаке. Казалось бы – мелочь, бумага, упакованная в тонкий прозрачный целлофан… но сколько же силы заключено в ней! Именно она, эта сила, и нужна людям. Чтобы поставить наконец точку в войне, которая тянется уже не один десяток лет.

Человек полз вперед – но не дорогу он видел перед собой. Узкая кишка вентиляции сама выведет к цели. Говорят, что перед смертью вся жизнь словно проходит заново – и сейчас перед глазами его одна за другой проплывали картины прошлого, что выпало ему пережить. А выпало на его долю куда как не мало…

Стылые морозы и ураганные ветра нового мира, убивавшие быстрее, чем ты успевал это понять; тьма Преисподней, в которой, тускло отсвечивая сталью брони, таилась смерть; резервации, где люди звались «бревнами» и различались только по штриховому коду на шее; лаборатории Ордена, где царствовал жуткий «Монарх», огненный ад Ржавого Пояса, полные щемящего кошмара пространства Территории; фантастические красоты и мерзости Колыбели… лишь малая доля того, что довелось ему испытать. Все это было в его жизни, все это он прошел. Не слишком ли много для одного человека?..

Достойная смерть – отличный конец достойной жизни. А его жизнь была таковой. Мудрецы говорят, что мир не делится на черное и белое, что он многоцветен, раскрашен множеством цветов. Но человек верил в обратное. Черное – это черное. Зло. Белое – это белое. Он знал это просто потому, что всю свою жизнь стоял за белое. Уже очень давно он желал только одного, жил и боролся, приближая именно эту цель: те, кто стоял у истоков, кто принес раздор и вражду в его дом, когда брат шел на брата, а сын на отца, кто долгие-долгие годы пользовался плодами жутких своих дел – должны уйти. Бывшие когда-то элитой, они выродились, превратившись в кошмар этого мира. Они сумели подчинить его себе, перекроить по своему желанию – но теперь у них был только один путь: сгореть в пламени, исчезнуть, дав начало новому миру, чистому и справедливому. Маятник, качнувшись когда-то в одну сторону, в крайнее свое положение, стремительно летел к центру равновесия. К той самой цели, к которой и шел сейчас человек.

Мир снова изменится.

Время богов закончилось.

Пришла пора платить по счетам.

Нож был хорош.

Клинок – словно угловатый римский меч-гладиус. Широкий, обоюдоострый, с ломаной геометрией лезвия, по одному ребру жесткости на каждой плоскости, по паре широких кровостоков с обеих сторон ребра. Два боевых упора, чтоб рука не скользила, рукоять из какого-то чудного материала – пористого, словно губка. Крепко в перчатке лежит, ни кровь, ни жир не помеха. На пяте клинка с одной стороны надпись: «Extrema Ratio»1. С другой – «Praetorian IIT». Нашел Серега этот нож в энциклопедии, оказалось – авторитетнейшая фирма. Ну оно и сразу видно – не самодел, вещь добротная, заводская, еще До сделана. А уж как резал – сказка! Полосовал агрессивно, только держись – уже и опробован третьего дня, когда случилось с контрóллером сойтись.

В тот раз попался кадавр2. Жиру в них ни грамма, сплошные жилы, мышцы и сталь – но в шею, между броневыми пластинами, клинок вошел как в масло. После уж, когда распотрошили его, всю броню, оружие, снарягу поснимали, осмотрел Серёга свой новый тесак – и ни единой щербинки не нашел. Хотя когда бил, все ж скрежетнул по металлу. Щели между пластинами узкие, попробуй попади… Да и бил-то спереди, впопыхах, когда организм уже обернулся, и кулачищем своим бронированным в голову саданул. Хорошо, рефлексы спасли. Наставник эти его рефлексы всегда отмечал и в пример ставил. Серёга вправо голову дернул – кулак мимо и прошел, лишь ухо слегка задел. А не успей он уклониться – все, привет Отработка. Железным-то кулачищем со всего маху в голову.

Вот и теперь. Распластавшись на трубе вентиляции под потолком в одном только обтягивающем черном термобелье и наушниках, вслушиваясь в далекую и вялую пока еще перестрелку, Серёга правой рукой еще раз с любовью ощупал нож, закрепленный слева на пузе. Тронул пальцами пластиковые ножны, погладил шероховатую рукоять… Не зря он за дедом в дыру полез, ой не зря… Но не оставлять же его было!

История странная, что и говорить. Попахивающая, прямо скажем. Не сказать чтоб такое в первый раз, и раньше людей в Джунглях находили – однако то были свои, люди Дома, когда-то потерявшиеся в галереях, коридорах и переходах, или отверженные, вне закона, кого изгнали по разным причинам. Но в этот раз…

Возвращались с позапрошлой охоты. И на самом подходе к Дому, когда оставалось метров пятьсот прямого пути, уже виднелся вдали прожектор Внешнего Периметра и слышалось побрёхивание собак патруля, из темной щели под потолком – стон… Пацаны сразу стойку: четверо стволы на щель, остальные сектора разобрали, по сторонам зыркают. Ждут командира: какие будут указания? И Наставник молчит, смотрит на Сотникова. У него всегда так, не поймешь – то ли решение увидеть хочет, то ли сам растерялся. Серёга сбросил снарягу, достал веревку с кошкой, закинул за трубу вентиляции, влез, посветил в щель фонарем… Сначала не разобрал ничего: куча тряпья, волосня спутанная, приклад торчит… А после пригляделся – мать честная!.. Дед! Весь в грязи, в тряпках изгвазданных, морда черная, словно трубочист, бородищей по самые глаза зарос… А уж шибает от него – за сто шагов учуешь! Тут тебе и пот застарелый, и моча, и кровища… Как он сюда пролез, почти к самому Внешнему Периметру, как блокпост в транзитной галерее обошел – поди знай. Вот только что проходили Западный КПП – тихо, спокойно, без происшествий. Муха не пролетала. А тут нате вам… И второй вопрос, еще похлеще – почему этот лаз не замурован? Неужели пропустили коммунальщики, не заметили?!