Тристан Кейн: Я не думаю, что кто-то сможет с тобой справиться. Нет, если ты не хочешь, чтобы тебя трогали.

        Морана прочитала сообщение, ее сердце бешено заколотилось. Это, наверное, была самая приятная и вдохновляющая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ей, что она достаточно сильна, чтобы справиться с собой, что она выбрала, кому позволять обращаться с собой. Это было особенно удивительно, учитывая тот мир, в котором она жила.

        Я: Забавно, я собиралась сказать то же самое и о тебе.

        Входящий звонок Амары заполнил экран. Морана подобрала ее и быстро направила к ее месту. Ее ждало еще одно сообщение, сообщение, которое полностью отрезвило ее, вернув то, что ей удалось забыть на несколько блаженных секунд.

        Тристан Кейн: Думаю, мои охранники тебя боятся.

        И она прочитала это сообщение. Дважды.

Это было написано тем же дразнящим тоном, которым она не могла вообразить, что разговаривает с ним открыто, но ответ в ее сердце медленно пожирал пустоту.

        Я: Должны бояться. В конце концов, я только что взорвала машину и хладнокровно убила двух мужчин.

        Она отложила телефон, прежде чем он успел ответить, и увидела, как Амара вышла из-за деревьев. Другая женщина, сколь бы великолепна она ни была, была одета в мятую рубашку, джинсы и набивной шарф на шее, ее волосы были собраны в косой хвост, как будто она оделась в спешке.

        Этот факт согрел что-то внутри Мораны, что кто-то бросил все, что чтобы прийти за ней. Что-то тяжелое застряло у нее в горле, когда она увидела, что она подъехала ближе, и подняла руку, махая ей рукой.

        Она увидела, что движение Амары дрогнуло, когда другая женщина заметила внешность Мораны. Между грязью на ее коже и растрепанными волосами, слегка разорванной и грязной одеждой и невидимой неоновой вывеской, которая висела над ее головой и кричала «она несчастна», она была почти уверена, что Амара знала, что произошло что-то очень серьезное.

        В конце концов она остановилась перед Мораной и, не думая о грязи, траве или еще чем-то, упала на задницу, прислонившись к надгробию напротив нее. Молча, не спрашивая ни слова, другая женщина порылась в своей сумочке, достала запечатанную бутылку с водой и протянула ей.

        Морана сняла крышку, поднесла бутылку ко рту и выпила воду, испытывая жажду. Холодный напиток потек ей по горлу, заставив ее стонать от блаженства. Она не осознавала, насколько сильно хотела пить, пока не попробовала восхитительную воду.

        После того, как она насытилась, Морана вымыла руки и брызнула им на лицо, глубоко вздохнув, пытаясь как можно больше очиститься.

        — Это довольно красивое место для кладбища.

        Мягкие слова Амары заставили Морану взглянуть на нее. Увидев беспокойство в ее темно-зеленых глазах, Морана глубоко вздохнула.

        — Это. Однако лучший вид находится на другом конце. Возле ворот.

        Брови Амары приподнялись.

        — Я не думаю, что ты имеешь в виду сгоревшие машины.

        Морана усмехнулась.

        — Нет, я не имею в виду сгоревшие машины. Но мы должны поговорить о них, не так ли?

        — Только если хочешь, Морана, — хриплый звук Амары сделал слова еще слаще.

        Морана была почти уверена, что к этому моменту она была более чем наполовину влюблена в Амару. Для нее было невозможно не любить ее. И после всего, что она для нее сделала, она заслужила подруги. Как и Морана. К черту все, она собиралась завести подругу. То, что она потеряла все известное, не означало, что она не могла найти что-то прекрасное в неизведанном. С этой мыслью Морана прочистила горло.

        — Я недавно узнала много нового о себе и о людях вокруг меня, Амара. И все не то, чем кажется.

        Другая женщина наклонила голову, чтобы она продолжала, ни разу не прерывая. Морана слегка улыбнулась.

        — Я знаю о Луне, — сказала она ей, глядя, как ее глаза слегка расширились. — Я знаю обо всех исчезновениях и жертвах. Я знаю, что я тоже была одной из тех девочек, единственной, кого нашли.

        Амара заметно сглотнула и кивнула.

        — Да, ты была. Но не все это знают. Все было очень скрытно.

        Морана кивнула в ответ.

        — Я знаю, что эти похищения имеют какое-то отношение к Альянсу, возможно, даже к моему собственному похищению. И я знаю, что он не ненавидит меня за то, что я жива и здесь, когда его сестры нет.

        Глаза Амары наполнились слезами, когда она закусила губу. Но она не произнесла ни слова, и по какой-то причине эта преданность заставила Морану уважать ее еще больше.

        Морана продолжила.

        — Я знаю, что моему отцу нет дела до меня. Что-то большее, чем я, происходит с кодами, со всем. Я знаю это. Я знаю, что мой собственный отец ударил меня, разбомбил мою машину и чуть не убил меня. Но я не понимаю почему. Почему он это сделал?

        Амара сглотнула, ее темно-зеленые глаза сияли искренностью.

        — Мне так жаль.

        Морана кивнула.

        — Я только что убила двух человек, и когда мне не к кому было обратиться, я решила поверить в тебя. Я просто хочу, чтобы ты знала, что если ты решишь ответить взаимностью, я не предам тебя.

        Она помолчала, затем прямо заявила, ее сердце сжалось.

        — Мне не зачем предавать тебя, Амара. Человек, который должен защищать меня, хочет, чтобы я умерла, а человек, который должен был убить меня, защищает. Каким бы запутанным это ни было, я бы не предала этот поступок доброты. Я мало что знаю об этом, и то немногое, что я знаю, пришло от тебя, Данте и от него. Я не могу этого предать.

        Она глубоко вздохнула.

        — Но факт прост, я не знаю, кем был Тристан Кейн. Кто он. Помоги мне понять его.

Помоги мне бороться.

        Амара откинула голову назад и долго смотрела в небо. Морана дала ей время подумать, прежде чем другая женщина заговорила еще более мягким тоном.

        — Я знаю, почему он ненавидит тебя, Морана. Не потому, что он доверился мне. Он никому не доверяет. Он не подпускает к себе никого даже близко. Какими бы одинокими мы ни были, он самый одинокий из нас.

        Сердце Мораны сжалось, когда ее охватили воспоминания о дождливой ночи и стеклянных окнах.

        Она молча наблюдала, как по щеке Амары текла слеза, когда она продолжала говорить.

        — Данте знал правду, потому что он наследник. И в момент доверия, чтобы облегчить бессилие видеть, как его брат истекает кровью, но будучи не в состоянии что-либо с этим поделать, он рассказал мне. И я поклялась ему своей

жизнью, что правда Тристана никогда не ускользнет из моих уст.

        Морана услышала несказанное «но», парящее в воздухе между ними. Она прикусила язык, не желая прерывать момент. Еще одна слеза скатилась по лицу Амары.

        — Я вижу, как он смотрит на тебя. Несмотря на то, что я знала о тебе всю свою жизнь, я никогда не думала, что он будет таким, какой он с тобой.

        — Какой он со мной? — слова вырвались мягко, прежде чем она смогла о них подумать.

        Амара не смотрела на нее сверху вниз, продолжала смотреть на облака над головой, ее губы слегка скривились.

        — Живой.

        Морана почувствовала, как что-то проникает в ее сердце.

        — Другого слова для этого нет. Вот почему я не верю, что он действительно может причинить тебе боль. Потому что, почувствовав жизнь, ты на самом деле никогда не позволишь ей уйти, не так ли?

        Нет, она этого не сделает. Его настойчивые слова с утра дошли до нее. Я сделал тебе больно? Амара была права? Морана молчала, размышляя.