Мое сердце громко стучало в груди, и я попыталась отодвинуться подальше от них, но из-за связанных рук это было невозможно сделать. Я подтягиваю к себе колени, пытаясь принять позу эмбриона – хотя бы какое-то мнимое ощущение защиты.

Эхом по бетонному полу раздаются шаги мужчины, стоящего дальше от меня, когда он подходит ближе.

- Этот подарок по мне. Думаю, ей нравится пожестче.

Я закрываю глаза и в отчаянии трясу головой, пока их отвратительный смех, отдается в стенах маленькой комнаты, соперничая со звуками непрерывного потока дождя. Я молча зову мужа, я хочу знать, что они с ним сделали, и где он сейчас. Несмотря на все это, я не могу заглушить их голоса.

- Я верил, что мы погибнем в море в этот шторм. Вместо этого мы потерпели крушение на Гребаном Острове Фантазий и проведем всю ночь, трахаясь с этой грязной шлюхой.

Мое тело дрожит от страха, когда я крепче смыкаю веки, желая, чтобы Пол очнулся, а повязка полностью закрывала мои глаза, чтобы я не могла видеть ни одного из этих людей, и мечтая оказаться в Висконсине. Когда я снова открываю глаза, мой живот сводит спазмами, потому что мужчина в грязной рубашке стоит прямо передо мной, сжимая в руке свой мелкий член.

- В первый раз я трахну ее в задницу, - он оглядывается на своего приятеля с мерзкой усмешкой. - Ты можешь трахнуть ее в рот.

Мой подбородок дрожит в невысказанной мольбе. Когда он приближается, мое тело буквально начинает сводить судорогами. Я бы хотела, чтобы моя реакция была вызвана страхом перед неизвестным. Но это не так. Я точно знаю, что они собираются сделать. Я уже переживала подобное с Ричардом и его друзьями.

Тогда я не боролась.

Сейчас хочу бороться.

Когда ублюдок подходит ближе, я использую свою единственную защиту - выбрасывая ногу вперед, его в бедро.

- Ах, ты гребаная сука.

И в этот момент становится слишком поздно: он уже позади меня, его тщедушный член направляется прямо к моей заднице. Его недостаток в размерах не уменьшает боли, когда он пихает его внутрь без подготовки. Я падаю вперед, пряча лицо в подушке, пока его скользкие от пота ладони удерживают меня за бедра, и он похрюкивает, как свинья, которой и является.

Это не то, что я испытывала с Полом.

Это жестоко и унизительно. Горячее дыхание на моей спине отдает виски и сигаретами. Это все, что я могу сделать, чтобы сдержать желчь, угрожающую подняться к горлу. Прежде чем мое сознание может воспринять больше, резкая боль опаляет кожу головы, когда меня резко тянут за волосы.

Второй мужчина, я до сих пор не вижу его лица, тянет меня к краю кровати, приставляя свой член к моему рту.

- Укусишь меня, сучка, и мы прикончим его.

Прикончат?

Единственный смысл в его словах, значимый для меня, это то, что Пол жив.

Я не думала, что можно будет терпеть происходящее и все еще надеяться, но, когда меня дергают за голову, позволяя увидеть Пола, лежащего на полу, ко мне приходит понимание.

Мой муж все еще жив.

Мы переживем это.

Я верю в это всем сердцем.

Проходит время. Это могли быть минуты или часы. Я не знаю. Они что-то сделали с Полом. Его нет в комнате. Они также нашли ликер. Единственный положительный момент в этом сценарии заключается в том, что чем больше они пьют, тем меньше они могут натворить.

Они чертовски изобретательны, придумывая разнообразные способы насладиться своим подарком.

Мои просьбы и мольбы не имеют никакого значения. Я знаю таких людей. Их заводит страх.

С наступлением ночи я возвращаюсь в место, куда сбегала от мира и его жестокой реальности. Несколько лет назад, когда единственной целью моей жизни было внимать и беспрекословно слушаться Ричарда, я соскальзывала в этот уголок сознания. В комнате, полной мужчин, лишенная возможности видеть, я сосредотачивалась на голосе Ричарда.

Но сегодня я не слышу его голос. В этот раз, отрешившись от происходящего и окружающих меня мужчин, я концентрируюсь на звуках дождя, отбивающего ритм по металлической крыше. Глубокий тенор не унижает меня, подобно Ричарду. Он вселяет надежду и сохраняет разум целостным.

- Я люблю тебя, Дженн. Всегда любил и всегда буду.

Я верю в это. Я продолжаю надеяться, что все это закончится, и мы выживем.

- Мне жаль, я запятнал твой свет.

- Нет, Пол. Ты и есть мой свет.

Но, теряя сознание, я сталкиваюсь с реальностью - мы можем не выжить.

Глава 13

Пол

Меня приветствуют боль и дезориентация, пока я медленно прихожу в сознание. Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить, что произошло.

Я перебрал с выпивкой?

Потому что ощущаю себя, как с похмелья: с тяжелой головой, пульсирующими висками и сушняком.

Я медленно открываю глаза, отмечая, что нахожусь в полной темноте, когда память возвращается ко мне.

Медленно, как едва пробивающийся поток воспоминаний.

Был шторм.

Мое тело болит от пронизывающего холода.

Я прислушиваюсь. Судя по звукам, кажется, шторм, наконец, утих. Как только мои мысли переключаются на Дженн, что-то в моей груди сжимается. Она не со мной. Я не в кровати, а на твердом холодном бетонном полу.

Где я?

Мои глаза не могут приспособиться к абсолютной темноте вокруг. Медленно я разминаю закоченевшие мышцы и использую руки, чтобы на ощупь определить, где нахожусь, ощупывая бетон под собой. Кажется, будто мои ноги связаны. Но это не так. Шорты спущены к лодыжкам. Вернув их на место, я понимаю, что ремень все еще отсутствует, и моя грудь наполняется страхом, когда мои пальцы на что-то наталкиваются. Полка.

Я помню обстановку в основном здании.

Что случилось?

Я не в спальне, а определенно лежу в одной из кладовок.

О, Господи! Где Дженн? Что произошло?

Последнее, что я помню: она была привязана к кровати, затем вспышка боли... паук. Нет. Мужчина ...

Блять!

Мой живот сводит спазмами, когда липкий страх наполняет все тело, заставляя сердце забиться в бешенном ритме, вызывая болезненное покалывание по коже.

Моя жена.

Я должен спасти жену.

Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно.

Я понятия не имею, как долго был в отключке. Мое сознание отказывается представлять, что они с ней сотворили. Если я буду думать об этом, то не смогу ничего сделать.

Пока я концентрируюсь на спасении Дженн, моя голова наполняется вопросами.

Должен ли я включить свет? Если я это сделаю, то есть риск, что те, кто затолкал меня в кладовую, поймут, что я пришел в себя. Нет. Я не могу дать им не единого преимущества.

Вместо этого я продолжаю вслепую обыскивать полки. Так, я нахожусь определенно не там, где лежат полотенца и одеяла. А значит, что это та кладовая, где я нашел цепи и видел инструменты.

Делая все возможное, чтобы оставаться спокойным, я продолжаю поиски, пока не нахожу то, что заметил раньше – длинную отвертку и серп.

Прихватив оба предмета, я дотягиваюсь до дверной ручки, уверенный в том, что она заперта. Молясь, я поворачиваю ручку и прокручиваю ее до упора.

Дверь с легкостью открывается в мою сторону, и я делаю шаг назад. Освещение тусклое, но, по сравнению с темнотой в кладовке, оно подобно яркому свету прожектора. Прищурившись, я пытаюсь рассмотреть и оценить то, что могу видеть со своего ограниченного ракурса.

Комната оказывается пустой и мрачной. Сердце стучит набатом в ушах, мое внимание переключается на свет, просачивающийся из-под двери спальни.

Один шаг.

Другой.

Я останавливаюсь и прислушиваюсь.

Храп? Я слышу храп?

Открыв дверь внутрь, я вижу, что на кровати лежит голый мужик с почти пустой бутылкой виски в руке.

Где же Дженн?

И мои глаза тут же натыкаются на нее.

Я был готов зажать свой рот ладонью, чтобы не заорать в голос.

Она больше не был) привязана к кровати, но все еще была зафиксирована манжетами, которые я прикрепил к потолочной балке.