Фима не смогла усидеть на своём диванчике и переместилась поближе к любимому, который разложил свои инструменты на журнальном столике.

— Ваше высочество, отец рассказал вам о том, что сейчас произойдёт?

— Да, несколько минут назад, — сипло прошелестел Шшангар. — Я виноват перед вами. Я честно не знал, что всё настолько серьёзно.

— Вы думали, что, шантажируя меня моей возлюбленной, сможете отобрать браслет? — усмехнулся Дантэн, беря в руки пустой шприц. — Вы были наивны в своих убеждениях. Вы и ваш брат, который виноват в очень тяжких грехах и ему предстоит предстать перед судом Земной Федерации.

— А за что? — полюбопытствовала Серафима, напряжённо наблюдая за тем, как атландиец закатал рукав Шшангару и проткнул уверенной рукой серую кожу, метясь прямо в вену.

— За то, что средний принц крови является организатором преступного сообщества, которое много лет терроризировало землян, желая развязать войну между нашими расами. Шширанши так же предстанет перед судом республики и понесёт наказание.

— Какое? — испуганно шепнула Фима, так как знала, что законы у атландийцев очень строгие.

— Казнь, — отстранённо подтвердил догадку Ход, чувствуя, как переживает его добросердечная ларна.

— А можно как-то это изменить? — подал голос будущий император, чья красная кровь смешивалась с зелёной жидкостью, окрашивая её в бурый цвет.

— Нет, законы республики незыблемы. Любое предательство есть предательство, и как-то смягчить наказание не получится, — холодно заверил всех Дантэн, нанося каплю получившейся смеси в пазл на изумрудной поверхности браслета.

Сима зачарованно смотрела, как в руках атландийца браслет словно ожил, загорелся жёлтыми огоньками, а затем потух.

— Это тилинг? — удивилась девушка, глядя на свой собственный, очень похожий, только выполненный более изящно.

— Да, точная копия императорского браслета, чтобы следить за исполнением клятвы.

— Так это не настоящий браслет? — изумился Шшангар.

— Настоящий никогда не покидал планету Тошан, — усмехнулся Дантэн. — Он залог нашей дружбы. Но этот браслет его точная копия, только усовершенствованная. Никто не поймёт подмены. Так как уже нет тех, кто помнит, как по-настоящему выглядит браслет императора.

Дантэн взглянул на Шшангара и усмехнулся, чувствуя, как тот напуган.

— Вы должны принести клятву. Вы выучили её?

Принц кивнул и, прикрыв на миг глаза, встал.

— Почему бы вам не выбрать того, кто хочет править?

Отчаянная попытка отказаться от участи стать императором не могла не развеселить атландийца.

— Потому что трон всегда достаётся тому, кто достоин, а не тому, кто этого хочет. Я не посажу на трон того, кто захочет разрушить мир между нашими расами. А вы, ваше высочество, станете таким же гарантом, как и я, именно мира в галактике. Наша история полна вражды между республикой и империей, и вы знаете, чем она закончилась. И за это время ничего не поменялось. Республика сильнее империи, но нам без надобности ваша территория. Мы любим свою родину и жизни отдадим за неё.

Шшангар усмехнулся и опустил голову.

— Я всю жизнь ненавидел своё положение, не представляя, что императоры — заложники республики.

— Вы заложники мира. Увы, вы очень агрессивная раса, поэтому во главе должен стоять тот, кто хочет мира.

Шшангар покивал, принимая слова атландийца, и протянул руку.

— Да, я хочу мира.

— Тогда вы должны сказать слова клятвы.

Фима, затаив дыхание, слушала мужчин, стирая выступившие слёзы. Она улыбнулась принцу, когда тот бросил на неё короткий взгляд.

— Госпожа Заречина, благодарю вас за то, что вы поддерживали меня всё это время. Я виноват перед вами и приношу вам свои извинения.

Фима кивнула, прикрыв ладонями рот, чтобы сдержать рвущиеся рыдания. Жертвенность рептилоида тронула её сердце. Он был так благороден в этот торжественный миг. Он смотрел вдаль, читая слова клятвы, а Дантэн кивал, поглядывая украдкой через плечо на любимую.

Она нужна была именно сейчас. Он всё правильно рассчитал. Под влиянием ларны рептилоид послушно поклялся в верности республики, обещая хранить мир в галактике и всячески содействовать Хранителю Тошана против агрессоров, желающих разрушить мир и дружбу между расами Союза Свободных Торговых Отношений.

Браслет плотно сел на запястье принца, и тот поморщился, когда иглы впились в его кожу.

— Если нарушите клятву, то умрёте от яда, — закончил Сильнейший и стал складывать шприцы в коробку.

Фима непонимающе переглянулась с Шшангаром.

— Ход, — тихо позвала девушка, желая остановить его, но вдруг почувствовала себя словно сжатой чужой ладонью. Атландиец медленно обернулся к ней, его губы тронула грустная улыбка, а в голове у Фимы раздался его голос.

«Это вынужденная мера, поверь».

В ответ Фима кивнула, так как чувствовала эмоции Дантэна и понимала, что ему тоже претила такая мера. Ограничение личности, практически порабощение. Это не его выбор, но его обязанность.

— Неожиданно, — усмехнулся Шшангар, попробовав покрутить браслет на руке. — У отца такой же ошейник?

— Да, — глухо отозвался Дантэн, поднимаясь и протягивая руку к Фиме. — У вашего наследника будет такой же.

— Ну что же, законы мироздания не меняются. Кто сильнее, тот и прав.

— Сила в уме, в душе, и только потом в теле, как следствие духовности, — возразил Дантэн, крепко сжимая холодные пальцы ларны.

Фима не знала что сказать, что противопоставить словам атландийца. Да, он был прав во многом, но методы, которые он использовал, пугали.

Девушка украдкой взглянула на свой тилинг, и когда они вышли из покоев наследника, робко спросила:

— А мой тилинг такой же, как у принца? С ядом?

Дантэн развернул к себе любимую, обхватил её лицо ладонями, напряжённо вглядываясь в чистые серые глаза.

— Сима, ты меня за монстра считаешь?

Девушка замотала головой.

— Просто мой браслет похож и я тебе дала клятву.

— Вот именно что дала, а я взял, и я не отдам тебе её, ты моя, Сима. Только моя. И мне не нужен яд, чтобы убить тебя.

Фима моргнула и поражённо воззрилась на Сильнейшего, который поглаживал её скулы подушечками больших пальцев.

— Как и тебе, любимая, — Фима в ужасе смотрела на ласковую улыбку, на ту тоску, что растеклась в карих глазах Дантэна. — В твоей власти меня убить одним лишь желанием.

Девушка передёрнула плечами. Ощущения от признания атландийца были неприятные и отдавали чем-то неестественным. Разве можно о подобном желать?

— Я не хочу этого, — испуганно прошептала Фима.

А Дантэна уже мелко потряхивало от дикого желания. Его милая, храбрая и добрая ларна так доверчиво смотрела на него. Открытый взгляд, полный отчаяния и раскаяния. Атландиец хотел погрузиться в эти эмоции, снять щиты, чтобы полностью окунуться в эти чистые и сильные по накалу страстей чувства.

Но ему оставалось лишь урвать поцелуй с податливых, мягких и сладких губ любимой, а всё остальное потом. Опять атландиец почувствовал стены своей клетки. Опять нужно следить за собой, чтобы ненароком не покалечить кого-нибудь. Неосторожность не являлась оправданием для него уже с детских лет, когда всем стало известно его будущее. Удел Сильнейших беречь того, кто слабее, оглядываться на них, отвечать за их жизни.

— Полетели домой, — тихо шепнул Ход, не в силах выпустить из своих рук любимую.

Фимка млела от жаркого взгляда атландийца, от пробегающих по телу уже знакомых будоражащих волн. Кивнув головой, так как голос её не слушался после собственнического поцелуя, отнявшего на время способность мыслить здраво, Серафима покорно пошла за Сильнейшим по коридору, уже не оглядываясь по сторонам, лишь рассматривая широкую спину в сером военном кителе. Какой же коктейль пьянящих чувств показал ей любимый во время мимолётного касания губ, мягкого поглаживания. Раздразнил и теперь девушка готова была всё отдать, лишь бы оказаться с любимым наедине и утонуть, раствориться в своём желании, вновь увидеть звёзды закрытыми глазами и почувствовать взрыв сверхновой внутри себя.