Там не было ничего компрометирующего. Снимки девушке нравились. Она на них вышла удачно, как и бабуля с родителями, пусть смотрит, раз ему так хочется.

— Спокойной ночи, — холодно выдала она Дантэну, который стоял к ней спиной, любуясь очередным снимком Симы. Солнечный свет затерялся в её каштановых прядях, девушка смеялась, запрокинув голову, уворачиваясь от куска сочного арбуза. Чья это была рука, держащая ягоду, не ясно, но явно мужская, да и снимок давний. Сима была на нём на несколько лет моложе, лет семнадцати, она сидела прямо на траве на берегу реки, за её спиной возвышался мост, на другом берегу виднелись небоскрёбы города. Кожаная курточка, чёрные, обтягивающие бёдра брюки.

— Ты здесь ещё другая, — произнёс он, указывая на снимок.

Фима не оборачивалась, прижимала к груди комплект постельного белья для дивана и глухо шепнула атландийцу:

— Люди меняются.

Девушка ушла, а Ход усмехнулся. Именно это качество и было очень ценным. Измениться Серафиме придётся ещё раз, и Дантэн хотел увидеть её такой, как на снимке, только чтобы рядом с ней был он, и эта солнечная радость предназначалась лишь ему.

— Сима, Сима, — вздохнул атландиец, оглядывая девичью спальню. Она была милой, уютной и пропитанной ароматом девушки. Вернувшись на кухню за кителем, мужчина прислушивался к голосу Заречиной, которая уверяла родителей, что гость спит отдельно. Ход усмехнулся тому, что при такой раскованной главе, другие члены клана чтили приличия очень рьяно.

Переодевшись в пижаму в ванной, Фима крадучись пробралась в гостиную, прислушиваясь к тишине из её спальни. Соблазн заглянуть был велик, как и страх, что если она это сделает, то всё обернётся именно так, как предрекала бабуля. А Серафима пока была не готова к таким отчаянным поступкам. Секс — это не то, о чём она мечтала. Хотя Дантэн изменился и сильно, и хотелось с ним не только целоваться, но и просто быть рядом с ним.

Вернувшись в гостиную, девушка долго не могла уснуть. Мысли в голове все были о Нём. Не верилось, что он прилетел только ради неё. Воспылал любовью и примчался. Что-то должно было случиться. Обычно Ход прилетал чтобы спасти её от чего-то. К часу ночи Фима уже не знала как лечь, чтобы не бояться любого шороха за окном, любой мелькнувшей тени, а звуки подлетающих к дому аэрокаров и флаеров навевали мысли об аресте.

Не выдержав, девушка пробралась в свою спальню.

— Хо-о-од, — тихо позвала она, осторожно заглядывая в комнату.

Свет ночника купал Дантэна в своих тёплых лучах. Сильнейший не спал, лежал, заложив руки за голову, а когда Сима вошла, откинул для неё одеяло. Обнажённый торс, покрытый чёрными волосками, на миг приковал взгляд девушки, но тихий шёпот выдернул её в реальность.

— Налюбуешься ещё.

Сима вспыхнула и, скромно потупив глаза, села на кровать.

— Я спросить хотела, — пробормотала она.

А Сильнейший сграбастал её за талию и уложил рядом с собой.

— Завтра спросишь. Я спать хочу, — пробормотал он, укутывая девушку в одеяло.

— Ты меня любишь? — не могла промолчать Серафима. — Или прилетел только из-за клятвы?

Взгляд атландийца замер на серых глазах Симы. Лёгкая улыбка коснулась мужских губ.

— Ты странная, Сима. Зачем устраивать проверку, если сама не готова поверить в её результаты?

Девушка выдохнула и зажмурилась. Да, не готова. Да, ищет во всём лазейки, не верит и находит. Каждый раз.

— Ты не можешь уснуть, потому что не хватает чужого тепла, чужого присутствия в личном пространстве. Не можешь сомкнуть век, так как боишься проснуться от этого сна. Боишься, что потеряешь что-то ценное навечно. Сон может стереть из памяти краски, яркие ощущения и всё начинает забываться. Так ведь, Сим? А по ночам, протягивая руку, ты мечтаешь наткнуться на меня? А когда соседняя подушка оказывается пустой, начинаются слёзы? Ты же именно об этом мечтала, Сим? Лежать рядом со мной, смотреть на меня, чувствовать, обнимать?

Девушка кивнула, судорожно всхлипнув.

— Порой потеряв, начинаешь ценить. А отпуская кого-то, надеешься, что он вернётся ради тебя.

Сима очередной раз кивнула.

— А чем ты готова жертвовать ради него? Почему, отпуская, не идёшь следом?

Сима взглянула на атландийца, осторожно стерла слёзы и, судорожно вздохнув, призналась. Не могла солгать, чувствовала, что он уже знает ответ. Сильнейший всегда знал ответ на свои вопросы, которые задавал ей. Это просто очередная проверка. Сможет ли она доверять самой себе или продолжит обманывать себя и дальше.

— Боюсь, что не нужна, — честно ответила ему девушка, а Ход ласково погладил по щеке.

— Я с тобой. Я рядом, но я уйду и выбор будет за тобой, Сима. Только за тобой.

Девушка кивнула, принимая его слова. Да, за ней, и она должна решить для себя, чего хочет видеть в своём будущем. Дантэн придвинулся к Симе, обнял её покрепче, ласково зарылся в густые шелковистые волосы и прикрыл глаза. Ей нужно ещё время, и он готов подождать. Но самое важное он сделал. Она пришла к нему уже второй раз. Сама пришла. Но нужно, чтобы приходила сама, вновь и вновь, без сомнений, без внутренней борьбы. А для этого ей требовалось время.

Фима расслабилась и, наконец, смогла уснуть. Ход был прав, в кругу его рук, окутанная не столько одеялом сколько теплом и ароматом мужчины, девушка смогла успокоиться и не думать о неприятностях. А утром, с трудом разлепив глаза, Заречина пыталась найти комфон, который требовательно пищал где-то в просторах квартиры.

Игнорировать не получилось и Фима заворочалась, даже хотела выползти из одеяла, но Ход не дал, сильнее прижал к себе. Ласковый поцелуй коснулся её шеи. Серафима всё ещё была во власти сна, поэтому только замычала, подставляясь под ласку. Звук комфона наполнял утро, возвращая в реальность, под ласковые поцелуи, покрывающие шею в чувствительном местечке за ушком. Атландиец взял девушку за руку, на которой висел тилинг, и включил экран, по-хозяйски синхронизировав атландийский девайс с комфоном Серафимы. Звонила Юлиана, и Фима не желала общаться с ней, но ловкий мужской палец настойчиво нажал на приём. Девушка даже вскрикнуть не успела.

— Фима, привет, — громко раздался голос Жаравиной, руша состояние умиротворения, внося недовольство и раздражение. — Это правда, что к тебе прилетел тот противный атландиец? — продолжила Юлиана, не замечая мужчину, который тихо рассмеялся, а Фима удивлённо обернулась к нему.

— Ой, я не вовремя? — Юлиана наконец заметила, что та лежала в кровати да ещё и не одна.

— Я перезвоню, — заверила её Фима и отключила связь. — Ну и зачем? — недовольно спросила она у Дантэна, который чуть поморщился, а затем поцеловал девушку, накрывая её своим телом, и лишь одеяло было между ними преградой.

— Надо уметь доводить дело до конца, Сим.

Девушка нахмурилась в ответ, желая услышать подсказку.

— Тебе не интересно, что ещё она придумает? По-моему это будет забавно.

Фима фыркнула и отвела взгляд. Юмор у атландийца не изменился. Всё бы кого-нибудь доводить.

— Я думаю нет. Да и мне это боком выйдет, — пробормотала она, обиженно насупившись.

— Если это будет твой выбор, — привычно заладил Сильнейший. У девушки чуть зубы не заныли, до чего же ей надоело слушать нравоучения Хода, в которых, прежде чем их понять, надо долго копаться. — А можно всё вывернуть в свою пользу, — продолжил свои наставления атландиец, крепко обнимая девушку через одеяло. — Учись видеть во всём свою победу, Сим, иначе превратишься в колючего юрша.

Дантэн поцеловал девушку в нос, приводя её в состояние растерянности. Она так забавно злилась, что становилась вылитый маленьким, но очень вредный зверьком, у которого вместо меха были колючки, но очень забавная и милая мордочка с чёрным носом и глазами-пуговками.

— Юрш? — переспросила его Сима, а Ход кивнул.

— Они похожи на ваших ежей, такие же маленькие и сердитые. Чуть что — сразу стреляют ядовитыми иголками, поэтому их лучше не беспокоить и обходить стороной. Так и тебя скоро будут все обходить стороной, до того сердитая.