Старшая дочь Людмилы Петровны, Дарья, учиться в Москве на врача хирурга уже 5-ый год. Еще 2 года до получения диплома врача. Дарья на каникулах и в свободное время работает медсестрой в хирургическом отделении городской Московской больницы.

Сама себе хозяйка, самодостаточная и самостоятельная. Дарья привыкла все решать сама. Она не смогла привыкнуть к излишней взволнованности матери. Ей всегда казалось, что ее мать довольно все преувеличивает, начинает придумывать у себя на уме всякие небылицы и глупости, как, например, сейчас, во время телефонного разговора.

–Как мне не волноваться? Я же твоя мать! Для меня всегда ты будешь моим ребенком, дочерью! – строгим и не терпящим возражения тоном, говорила Людмила Петровна. Она выключила телевизор и отошла к окну с белоснежными шторами.

–Там, где я живу и работаю, спокойно. Нет никаких выступлений. Мам… Правда, не стоит переживать. – терпеливо и спокойно отвечала Дарья. Она находилась в служебном кабинете в белом халате за письменным рабочим столом. Для начала ей сегодня надо проверить историю болезни и записи с регистрационной карточки. Она присела на мягкий диванчик с телефоном в руках. Все напряжение тела ушло в мягкий пуфик дивана, которое было натянуто до предела.

–Не знаю, не знаю. Я все новости слушаю, и, по моим соображениям, как раз-таки все происходит недалеко от тебя. – не отступала Людмила Петровна

Дарья глубоко вздохнула.

–Мам. Да что ты прицепилась к этому всему, что происходит у Красной площади. В конце концов, это же не война, не разборки. Народ просто хочет вернуть все как было. – пыталась успокоить свою мать Дарья.

–Ха! Как было! Не будет уже все как раньше. Грянут большие изменения. Я нутром чувствую, что скоро произойдет то, что изменит многое. – недовольно фыркнула мать. – А ты знала, что у Метрополитанской Республики нет денег? Знала? Она не в состоянии заплатить за нашу землю, а отдавать не хочет! Да, что говорить, когда она даже не в силах платить людям зарплаты, какая вообще может идти речь об аренде. Ты знала про данную ситуацию?

–Да. Узнала сегодня.

–А что будет, знаешь?

–Ну… Э-э… М-м… Ну… Наверно… – задумчиво, нерешительно, не хотя отвечала Дарья. Она знала, что может случиться, но боялась это сказать вслух, будто сказав все вслух, это действительно могло произойти. Но мать не стала молчать. Она прервала дочь и выпалила:

–Вот и не знаешь доченька! Не знаешь! Война может случиться, революция, смерть народа. Вот чего я боюсь!

–Мам…Ма…

–Живя на границе, практически с Метрополитанской Республикой, где мы соседничаем с нашей землей Гариандой, как бы мы не попали в самую гущу!

–Мам. Мне работать надо. – прервала бурные представления матери о будущем Дарья. – Мне через час надо ассистировать операцию.

–А-а… Да, конечно. Мне тоже есть чем заняться. Ну, целую, крепко тебя люблю. Будь всегда на связи.

–Да. И я тебя люблю мам. Пока.

В Москве действительно положение не спокойное. Съемная небольшая квартирка и место работы Дарьи расположены в самой гуще демонстрации. Под окнами всегда большое скопление недовольных людей с плакатами в руках. Каждый день Дарья проходит путь от больницы домой и обратно с большим риском для жизни. Мужчины и женщины могут в любой момент схватить мимо проходящего человека и спросить, почему он не с ними, почему он не так активен в праве за свое, свои земли, достойную жизнь и т.п. Если им не нравился ответ, митингующие злостно начинали кричать и требовать, не зная еще на кого напасть с такими вопросами и вылить свою злость с недовольством. А власть не спешила с ответами.

Институт – уединенное и спокойное место для Дарьи. Она часто допоздна засиживалась в лаборатории и изучала хирургию с болезнями человека.

Дарья отодвинула стул и встала из-за стола. Она продолжительное время изучала анатомию внутренних органов человека. Усталость давало о себе знать. Она потерла свои глаза, которые сами по себе начинали закрываться. В институте Александровскую по большей части интересовало состояние брюшной полости при различных внутренних кровотечениях. На манекене все выглядело натуралистично. Медицинская книга по анатомии человека закрылась. Дарья посмотрела на настенные часы. Время на электронных часах показывал первый час ночи.

–Ничего себе. – не ожидала Дарья. Она потеряла счет времени, углубившись в изучение. – Нда-а.

Обычно Дарья добиралась до дома с помощью метро. Но метро с 23 часов до 3 ночи не работало. Ей не хотелось ждать еще 2 часа. Уже не первый раз засиживаясь в лаборатории по поздней ночи, она знала короткий пеший путь домой.

Он занимал всего 30-40 минут. Девушка скинула с себя белый длинный халат и надела синюю кофточку поверх тонкой блузки. Свет в лаборатории выключился. Дверь закрылась на ключ. Дарья сдала его охраннику, который забыв про камеры слежения и свою службу, нечаянно уснул на рабочем месте.

–До свидания Антон Архипович. – шумя ключами, громким голосом разбудила Дарья охранника. Охранник в форме за стеклом тут же открыл глаза, шевеля седыми усами.

–А-а-а… Дарья Сергеевна! – начал охранник и принял ключи. – Как же вы долго сегодня. Опять одна вы. Жениха вам надо. Жениха! – бодро, словно сна и не было только что, говорил Антон Архипович. – Не жалеете вы себя Дарья. Работа – она никогда не убежит, а вот молодость дается одна, и надо ею пользоваться пока есть время. Эх, жениха бы вам. – активно шевеля губами, усами и руками, пытался вразумить молодую студентку. Он повесил ключ на гвоздик за собой.

–Нет времени у меня на эту ерунду. Зачем тратить зря время на личную жизнь, когда вокруг столько всего интересного и не изученного.

Охранник снова пытался вставить свое слово, но Дарья продолжила и перебила его:

–Личная жизнь нужна тем, кто не знает, чем себя занять в свободное время, каким образом принести пользу государству, народу, кто не смог себя найти в чем-то другом, глобальном. У меня есть моя любимая работа, я знаю, кем я хочу стать и что изучать.

Охранник понял, что с этой девушкой бесполезно спорить. Семья такая же важная вещь, как работа, хобби, дом и все остальное в целом, что окружает нас все время и бесконечно. Охранник тяжело вздохнул и махнул рукой.

–Идите уже домой. Отоспитесь. Вы еще молоды, поэтому «пока» – охранник акцентировал на слове «пока». – так говорите.

–Спокойной ночи. До свидания. – не обратив внимания на его последние слова Дарья вышла на пустынную прохладную улицу. На улице пахло выхлопными газами и слышались далекие клаксоны.

–До свидания. Доброй ночи. – про себя тихо проворчал охранник. Он следил за гладкой уходящей походкой умнейшей студентки Медицинского Института. – Эх, жениха бы тебе. Какая красота пропадает. Найти бы тебе.

За спиной остался пяти этажный главный корпус института. Он освещлся со всех сторон яркими фонарями. Этот небольшой район нравился Дарье тем, что кроме нескольких корпусов Медицинского Института так же хорошо соседствовали здания финансового колледжа и Научный Институт исследований и разработок иммунобиологических препаратов им. М. П. Чумакова РАН. Здание за зданием стояли в ряд с хорошо проложенной плиткой и зелеными лужайками. Проходя мимо научного института, в маленьком кабинете с двумя окнами на 4-ом этаже потух свет. «Я такая не одна», подумала Дарья.

Александровская хотела срезать путь домой. Она не стала обходить все корпуса биологического института. Через внутренние дворы она прошла сквозь несколько заборов, которые покрывались металлической сеткой. Александровская знала тайные места студентов, где имелись специальные дыры в заборах, чем сейчас и воспользовалась. Отрицательной и опасной стороной таких тайных путей было то, что там нет освещения, имелся риск. За любым темным поворотом можно встретить какого-нибудь умалишенного маньяка, обкуренного или пьяного студента, компанию молодых парней, сидящих за пивом или еще кого. В позднее время суток по этой дороге Дарья только пару раз уходила домой. Внешне маскировка уверенности и смелости не говорило, что Дарье не страшно, напротив, она переживала каждый шорох и звук, который слышала со всех сторон. Толика страха никогда не покидала ее душу всю ее дорогу, как и сейчас.