Ни на кого не глядя, боком, я вышла из реанимации. Хотелось спрятаться, закрыть глаза и проснуться там, где она жива и как всегда от нее бы пахло ванилью и травами.

Не оглядываясь по сторонам, я вышла на улицу и села на скамейке, за большим деревом. Одиночество было иллюзорным, но в моем состоянии я была и этому рада. Как описать боль от потери единственного близкого и родного человека? Сказать, что хотелось плакать? Слезы текли не переставая, но легче не становилось… Кричать? Горло сдавило и кроме хрипа я ничего произнести не смогу.

Я так и сидела на этой лавочке, поджав ноги и обняв себя руками. Звонил телефон, подходили люди и спрашивали, что случилось. Отвечать сил не было, но они довольствовались и простым мотанием головы.

Неожиданно стало темнеть. Пришлось встать и идти домой. Дома все было как обычно. Ее книга на журнальном столике, любимая чашка с холодным чаем… каждая мелочь в доме напоминала о ней. Машинально убрала вещи на место. На смену боли пришел холод и пустота. Все чувства словно исчезли, боль не ушла, она затаилась где-то глубоко.

Как прошли похороны я честно не помню. Всей организацией и оформлением необходимых документов, финансовых затрат занимался дядя. Я же продолжала жить. Роботом. Сказали нужно прийти в школу сдать зачеты, пришла и сдала. А по какому предмету, сколько не знаю.

Проши помины девять дней, сорок. Экзамены. На выпускной я не пошла, просто получила диплом и ушла. Теперь вечерами я часто сидела дома и разбирала вещи. Вот книги с ее комментариями на полях, вот старые платья, а в этом шкафу старые фотографии. Бабушки, моей мамы, свадебные… мои….

Днем я старалась держаться, убеждала и друзей из цирка и соседей что все нормально. Но приходила ночь, и я как раненый зверь от тоски выла и ревела в подушку. Через два дня мое день рожденья, я официально стану взрослой и самостоятельной. Смешно два месяца назад я так ждала этот день и не потому что будут подарки и поздравленья, я ждала самостоятельности. Хотела поступить в институт по своему желанию. Господи! Какая же я была дура! Теперь этой независимости у меня столько что не унесешь, только так горько и одиноко….

В день своего рождения я не хотела никого видеть. Собрав нехитрые гостинцы, я отправилась туда где мне всегда было хорошо, к животным нашего цирка. Меня там знали, и я без проблем проходила к загонам. Вот и сейчас я ехала в автобусе и надеялась пройти незамеченной.

Нас обогнала пожарная машина и в душе что-то екнуло. Оставив пакеты, я вышла из автобуса и почувствовала запах дыма. «Только бы не они! Только бы не они!» Но наверно боги отвернулись от меня. Еще не дойдя до места, я увидела дым и алые всполохи над куполом.

– Там животные остались! Пропустите меня! – дядя Вася, цирковой силач рвался внутрь, но три пожарных его сдерживали.

– Кто там? – Спросила я подходя ближе.

– Зорька там с табуном и собаки. Остальных вывели. А они остались! – этот грозный мужчина под два метра ростом сейчас был готов заплакать.

– Я сейчас! – и прежде чем окружающие поняли, что я собираюсь сделать забежала в полыхающий ангар. Едкий дым мешал дышать, глаза слезились и ничего не видно. Но видеть мне и не требовалось, я знала здесь каждый сантиметр. Три шага вперед, столько же направо, и вот загон с лошадьми. Еще пять вдоль него и руки нащупали щеколду. Зорька, Малышка, Красавец и Огонек. Все они в безопасности. Теперь к собакам. Они дальше. Закашлявшись от едкого дыма, я села на корточки и поползла. Спустя минуту я нашла собак. Выпустив и их, я поползла в сторону выхода.

–Уф! Уф! – послышалось со стороны.

Филя! Он же всегда в кабинете дяди Гриши жил. Я не могу его оставить! Филя словно чувствовал меня, звал не останавливаясь. По мере приближения к заветной цели становилось все жарче. Вот дверь с большой ручкой, вот стол, а на нем большая клетка.

– Филя! Дружочек! Потерпи сейчас все будет хорошо! – голос хрипел и сипел.

Я взяла пернатого друга, прижала к себе и закрыла его полами куртки. Коридор был полон дыма, а лестница уде горела. Я как-то спокойно восприняла то что пути назад нет и возможно я умру здесь. Единственным желанием было спасти Филю! Понимая, что практически подписываю себе смертный приговор я разбила окно и отпустила Филю на свободу. Он не хотел улетать. Пришлось его практически выкинуть. Словно в отместку он клюнул меня в руку.

Выпрыгнуть не получится, под окнами горит пристройка. Ах, если бы у меня были крылья!

– Ты очень храбрая девочка. – послышался голос совсем рядом. – А если бы ты знала, что погибнешь здесь, то же побежала бы спасать их?

–Конечно! – не задумываясь отвечаю я. Кто бы ты ни был, глюк или ангел смерти, вдвоем не так страшно. Вы не верьте, умирать страшно, даже если ждешь ее.

–А если я скажу, что мне под силу дать тебе второй шанс, только очень далеко от сюда, согласишься? И может быть даже исполню твое желание. – голос звучал совсем близко, словно говоривший стоял рядом.

– Странный вопрос. Жизнь или смерть. Конечно я выбираю жизнь, все можно изменить, только смерть не исправишь. – я была уверена, что, если есть голова на плечах, многого можно добиться.

– Раз так, тогда вдохни и постарайся пока не дышать! – голос теперь звучал у меня в голове.

Выбора у меня все равно не было. Огонь подступал все ближе и ближе, уже чувствовался жар. Я села на пол поближе к окну и сделала глубокий вдох. Что бы дальше не происходило я не настолько смелая, чтобы смотреть как огонь подходит ко мне.

Тело в какой-то момент стало легким и совершенно не чувствовалось.

– Ты попадешь в мой мир и пока будешь адаптироваться, и привыкать может быть немного больно. И я постарался исполнить твое желание. Живи честно и слушай свое сердце.

Странно, но последние слова мне уже говорили. Бабушка также сказала, когда мы прощались. И это очень правильные слова.

Было сложно возвращаться из невесомости, хотелось навсегда остаться здесь, где тепло и не больно. Но меня тянуло вниз. И я словно упала в себя, как по-другому это описать я не знаю. Болела спина и бок. Да знатно я приземлилась… Стоило только приоткрыть глаза как их обожгло болью. «Завтра, все завтра. А сейчас спа-а-ать… Со всем остальным разберусь завтра!» Сомневаюсь, что меня спасли там, чтобы сразу же убить здесь. Я сейчас при всем желании не смогу сопротивляться. Так и не открыв глаз я свернулась клубочком и погрузилась в болезненный сон.

Проснулась от яркого наглого солнечного лучика, что мелькал на лице. Осторожно приоткрыла глаза, рези и боли больше не было. И резко пришло осознание что я очень далеко от родного городка, не просто в другой стране или даже материке, в другом мире. Как? Да все просто, нигде в нашем мире нет деревьев с фиолетовой, синей и ярко желтой листвой. Была здесь и привычная зелень и тем ярче на его фоне виделись яркие сочные цвета непривычной листвы.

В горле першило и чувство жажды затмевало все остальные мысли и потребности. Повинуясь инстинктам молодая девушка отправилась на поиски воды, а с местной флорой и фауной она решила познакомиться позже.

Долго плутать не пришлось. Уже через пять минут блужданий я услышала шум воды и вскоре вышла к небольшому водопаду. Как ни интересна местная природа, но возможность попить чистой воды, а также смыть с тела следы лежания на земле для меня оказалась бесценной.

Проведя ревизию с удивлением поняла, что в суматохе не сняла рюкзак. Выбрав место начала выкладывать содержимое. Я была в таком состоянии, что сейчас даже не представляла, что в нем.

Яблоки и морковь. Неплохо. Помню, когда их складывала подумала о Малышке. Я всех их любила, но к этой невысокой серой кобылке питала слабость. Для нее же всегда покупала молочную карамель. Пачку сосисок и банку сметаны я брала для собак и кошки Лизы. Замечательно! С голоду не умру. Так что там еще… а это моя слабость, леденцовая карамель, типа монпансье, с мятой и эвкалиптом. Их продает только одна кондитерская на другом конце города, и я всегда покупаю сразу несколько пачек. А вот то что на дне рюкзака осталась моя форма и обувь – это просто подарок судьбы, в крайнем случае будет во сто переодеться. Так в карманах телефон, ключи, нож. Вот за него Чоки отдельное спасибо. Удобная ручка, тонкое, обоюдоострое лезвие. С сильным противником или хищным зверем я конечно не справлюсь, но и легкой добычей не буду.