Глава первая

Вот говорят: счастье тебя найдет.

Не пойму. Оно меня так фигово ищет?

Или я так офигенски прячусь?

(С) Кладезь мудростей – ВК

- Это. Еще. Что?!!!

Лев двумя пальцами, словно дохлую лягушку держал в руках книгу. Он только что вытащил ее из красивого блестящего пакетика, на ручке которого был кокетливо привязан бантик.

- «Счастье для квартета», - прочитал он. И название прозвучало как грязное ругательство. И переспросил: - Что. Это?

- Книга, - заботливо ответила Олеся и задумчиво посмотрела, будто раздумывая, как человек, пусть и певец, пусть и красавец, мог дожить до тридцати пяти лет и не знать таких простых вещей. Томбасов, дремавший в кресле и терпеливо ожидавший, пока закончится весь этот цирк, язвительно хмыкнул.

- А почему я на обложке?

- Да почему ты? Просто кто-то широкоплечий и длинноволосый. Со спины к тому же. И вообще там четверо изображены.

- И рояль! – обвиняюще поднял Лев палец вверх.

- Не, ну Лев. Рояль есть только у тебя. В стране. Нет, пожалуй, в целом мире.

- Мне тоже подарили, - Иван зашуршал похожим пакетиком.

- У всех, - кивнул Сергей. – Любопытно.

Артур повертел книгу в руках:

- Что тут у нас. Ага. «Квартет музыкантов, плейбоев, звезд и любимцев дам распался. Что делать? Смириться? Ну уж нет! И лучшие подруги берутся за дело. Что у них получится? Что их ждет? Только ли исполнится их заветная мечта - попасть на концерт? Или случится еще что-то чудесное?» Гадость какая.

- Почему гадость? Нормальный женский любовный роман. Отдай.

- Мне подарили. Не дам, - и Артур прижал книгу к груди.

А Лев еще пошуршал в пакетике и извлек записку:

- Дорогие наши «крещендовцы». О вас уже книги выпускают! Радость какая!  - он зарычал. – Радость как же. Скажите, а как вы относитесь к тому, что про вас написали? Насколько это соотносится с реальностью. И еще вопрос: это была ваша идея – написать такую книгу? Как вы выбирали автора? Спасибо! Мы вас любим.

Олеся расхохоталась. Четверка переглядывалась с каким-то смущением. А казалось бы, уже ко всем должны были привыкнуть: картины им писали, стихи тоже. Клипов фанатских было – море. Но вот книга…

- Давайте фотографироваться, - Маша стояла с камерой и терпеливо ждала. – В сети уже паникуют, почему фотки нет. Мы же билеты на концерт в Питере должны разыгрывать.

- Идем, Маш.

Солисты собрали охапки букетов – каждый свою. И дисциплинированно выстроились. Но только трое. Лева же, как загипнотизированный листал книгу.

- Мы ждем, между прочим, - нахмурилась Маша.

Олеся подошла и безжалостно отняла печатное слово. Руководитель группы посмотрел на нее недовольно.

- Лева! – завопили слажено остальные трое. – Да в самом деле. Брось гадость.

Маша решила, что после концерта надо фотографировать солистов «Крещендо» с цветами, что им подарили благодарные зрители. Да так, чтобы лицо и тело были закрыты, а в поле видимости были только цветы и ноги. И потом в инстаграмм устраивать конкурс – где кто. Поклонницы веселились отчаянно, конкурс пользовался неизменным успехом, комментарии были самые восхитительные. За лето и начало осени это стало традицией.

- Иду я, иду, - проворчал лидер группы, а с недавних пор и официальный художественный руководитель.

- Вы еще не готовы? – заглянули в дверь организаторы. – А уже все накрыто. Вас ждут. Стынет.

- Буквально полсек, - улыбнулась им Машка. И рявкнула тут же. – Да Левааааа!

Тот упорно косился на книгу, которую взяла полистать Олеся и его длинный любопытный нос было видно из-за цветов, что просто уничтожало всю идею.

- Давайте-давайте! – торопили хозяева, - пирожки уже доставили. Теплые пока.

Кто пустил слух о том, что товарищи из «Крещендо» любят выпечку и ничего так не может их порадовать, как пирожки после выступления, так и осталось загадкой. Маша клялась, что не она. Олеся смотрела с сочувствием на вечно худеющих солистов, особенно на Ивана, который как раз пирожки любил, но фанатично тренировал силу воли, духа и тела заодно. Да и Артур с Сергеем тосковали, потому как с такого питания вес набирали мгновенно. А потом отчаянно скидывали. И с ненавистью смотрели на Леву, который как раз мог есть все, что угодно в любых количествах и не толстеть. Но к выпечке как раз был достаточно равнодушен.

Иван с невыразимой печалью посмотрел на Артура с Сергеем, те на него. Маша зарычала. Сфотографировать квартет нормально сегодня никак не получалось. Томбасов гнусно расхохотался, Олеся бросила на мужа взгляд, полный подозрения. Но не может же быть, чтобы солидный бизнесмен, владелец заводов, газет, пароходов и теперь уже не владелец группы «Крещендо» - он отпустил их на волю. Под процент, правда. Но не может же ее любимый супруг так мелочно напакостить парням. Или?

- Замрите! – скомандовала Машка. И у нее наконец получилось сделать снимок, который ее устроил.

Олег же любовался супругой. Вообще, эта неделя, когда они проехались по Дальнему Востоку вслед за гастролирующим квартетом, как те жены декабристов, получилась просто замечательная. Это парни работали, Маша, соскучившись по работе, потому как ей школу никто не отменял, бегала за ними и бесконечно снимала. И не было счастливее ее. А Томбасов брал в охапку жену – и они вместе смотрели красоты. Олеся рядом. Это было волшебство, на которое он и не смел уже надеяться. А крошечная пакость квартету. Ну, что он, не человек что ли. А вот не будут с обожанием смотреть на Олесю. Это его жена. Упрямая, своенравная. Ядовитая. Просто невозможная порой. Женщина-мечта, которая все равно отправилась в школу. Выпускать свой класс. Потому что, понимаете ли, обещала. Второй работой были крещендовцы. Она-таки  подписала с Левой контракт. Так что пирожки – это меньшее, что он мог сделать для господ артистов.

- Вот, Олеся, - выговаривал Артур, пока они направлялись через спящий уже концертный зал к машинам. – Почему ты перестала платья надевать на концерты? Тебе они больше идут, чем смокинги. Они такие…

Тенор что-то изобразил руками: возвышенно-прекрасное.

«Голые», - подумал Томбасов и мысленно пообещал себе придумать для «Крещендо» еще что-нибудь. Пусть так, как Машка креативить он не умел, зато что-нибудь от души – с превеликим удовольствием.

- Слушай, - засмеялась Олеся над певцом, - давай я тебя наряжу в платье, длинное, ты встанешь на шпильки, а потом кто-нибудь – вон, Олег Викторович, выскочит и потащит тебя на сцену. Да еще и бегом, мухой, потому что тебе вступить надо вовремя.

- В принципе и я могу его тащить, - мощный Сергей хищно посмотрел на Артура. – Будет креативненько. Оживит выступление.

Иван и Лев загоготали.

- Ты – иди в сад, - отрекомендовал Артур. - А Олесю я могу на руках донести.

Сегодня он был просто бесстрашен и с удовольствием рисковал жизнью.

- Лучше тогда я, - пробасил Сергей. – Уронишь еще.

Они увидели бешеный взгляд вечно ревнивого Томбасова и счастливо рассмеялись. Не то, чтобы кто-то всерьез собирался кидать Олегу Викторовичу вызов. Нет. Сергей так вообще совершенно искренне радовался за друга. Но вот поддерживать бизнесмена в тонусе – дело благое.

- Таскать на руках они меня будут. Вам же петь. Клоуны, - морщилась Олеся. – Вот Артур, я вообще не понимаю, как ты после беготни вообще умудряешься звуки издавать.

- Я ж дико талантливый, - голосом Карлсончика ответил тенор.

- Кто б спорил.

…

- Я вообще не понимаю, чего ты бесишься.

Сергей, Артур и Иван кивнули, поддерживая Олесю. Они вернулись в Подмосковье, через несколько дней должен был состояться концерт в Питере. Надо было репетировать. А они. Сидели и обсуждали книгу.

Клео, растянувшаяся на рояле и уже всем попозировавшая, смотрела на них с недоумением. Какие беседы? А работа? А пение? А труд на благо в том числе совершенной меня? Но Леву было не унять: