– Интересно, Лиза, – сказал смущённо Виктор, – А вы, ребята, что-то вроде туристов?

– Мы – команда, мы любим природу. Считаем, нельзя поддаваться соблазну и уходить с головой в виртуальную реальность, – сказал Александр, – А вы, Виктор, что думаете об этом?

– Я с вами согласен. Видимо, будет много проблем, связанных с этой виртуальной реальностью. При этом нельзя забывать, что за всю истории человеческой цивилизации именно технологии толкали ее вперед. Говорят, этот процесс детерминирован, то есть повлиять на него мы не можем. Неизвестно, так ли это. Проблема в противоречии. Виртуальная реальность развивается, а люди от этого будто деградируют. Во всех смыслах. Физически, духовн. Неужели так было и будет всегда? И может ли государство изменить эту ситуацию? Пока что оно всё делает только хуже.

– Вы знаете, человек как существо был рождён в полном контакте с природой. Ещё Лоренц писал об агрессивности приматов, Дробышевский говорил о том, что люди – обезьяны, пусть и с относительно развитым мозгом. Человек в искусственной среде перестаёт прогрессировать. Многие виды приматов вымерли из-за беззаботной жизни. Мы можем многое, но не сделать наш мозг бессмертным – не тот калибр. Умирать будем в мире реальном, а не виртуальном. Человек силён, но не настолько, чтобы победить смерть, – сказал Александр, смотря на костёр. Протерев свои очки, он посмотрел на красные глаза Виктора.

– Интересные рассуждения о биологии и психологии, но я немного о другом. Приходят новые технологии, и это естественно, это ход движения истории. Плохо, когда изменения насаждаются сверху, и когда в конфедерации устанавливается авторитарный режим, – сказал я, после чего почувствовал головную боль от воспоминания, как однажды он услышал от коллеги: «Человек человеку волк, но не каждый человек – волк».

– В том и дело, что решать нужно снизу, снизу. Кто, если не мы, будет творцом перемен?

– А роботы? – спросила Лиза.

– Роботы прогрессируют, – ответил Александр, – Попроси андроида-полицейского рассказать тебе наизусть «Войну и мир», он сможет это сделать. Потом уже роботы усекли это дело: не нужно выкладывать всю информацию, иначе на тебя будут коситься, и стали отвечать шуткой на… подобные просьбы. Известен случай, когда ещё до периода Великого лежания, люди находились в виртуальном мире не 40–60 % времени, а лишь 15–25 %. Президент Федерации обратился к роботу: «Говорят, ты всё умеешь. Я даю тебе три задачи: нарисовать шедевр; выполнить сверхсложное акробатическое действие; написать гениальную симфонию». Кусок металла ему тогда ответил: «А где здесь вариант послать тебя и занять твоё место?».

– Интересно вещаешь, пусть это и баян, – сказал Прохор своим низким голосом.

– Да, кстати, спасибо вам за перевязанную руку, – сменил я тему.

– Это я постаралась, – сказала Лиза и показала свои белые зубы в искренней улыбке.

– Молодец какая, – сказал Прохор, – ты у нас медик.

– Я ещё и красивая, – сказала она и поправила свои рыжие недлинные волосы.

– Не спорю, – сказал Прохор и засмеялся, – Так, Виктор, вы министр. Это странно, что мы встретились здесь, но чего в жизни не бывает. Меня интересует ещё кое-что. Почему вы так долго были на стороне этого тирана-диктатора?

– Тирана?

– Ну да. Народ знает, как они обращаются с теми, кто не выходит в виртуальность. Обливают холодной водой, якобы для профилактики. Конечно, не всех. Есть и неприкасаемые. Большинство людей живет в страхе, что виртуальность по закону будет единственным местом пребывания.

– Физически это невозможно, – вмешался Александр, – Тело человека на такое не способно.

– Неграмотные люди этого боятся, видимо. Я не знал этого. Я работал себе. Занимался внешней политикой. Китай, Африка, Америка – и все хотят забрать у нас рынки. Мы тоже хотим свою долю, навар, как говорит Мякиш. Я думал, наши люди живут хорошо. Каждый день я видел счастливых людей в виртуальной реальности, а в реальном мире по работе был на парадах, праздниках.

– Ха! – плюнул Прохор в сторону, – А не трус ли ты?

Эта смена тона шокировала меня.

– В смысле?

– Не знал он, говорит. Может быть ты боишься сказать правду? Может знал, а ничего не делал? Я служил, меня не обманешь, вижу людей насквозь.

– Парень, я тебя старше, это раз. Второе, ты меня плохо знаешь. Третье – смысл мне врать? – повысил я голос и увидел что-то хищническое в глазах Прохора, будто парень со двора вселился в тело взрослого мужчины.

– Чтобы стать частью нашей группы.

– Я за свои слова отвечаю, – встал Виктор и принял позу стоицизма, – Правдивость моих слов подтверждена тем, что меня стали прессовать люди Мякиша. Они заподозрили что-то неладное и увидели во мне врага.

– А может ты им стал не нужен, может потерял кондиции?

– Можешь посмотреть мое недавнее выступление, где речь шла о Байкале, и оценить мои кондиции, судья ты чёртов. Я выбрал себе путь – идти против диктатора, и я пойду до конца. Хочешь подраться?

– Ха-х! Нет, не буду этого делать, мужик, смысла нет. Вижу, ты говоришь правду, если так, то хорошо. Надеюсь, ты правильно меня понял. Ну ладно, на самом деле, завтра будет трудный день.

Разговор на повышенных тонах закончился рукопожатием. Оба дали слово – идти до конца в борьбе с авторитаризмом в лице Комитета.

– А я за беседой с вами и забыл спросить самое главное! Куда мы идем? – спросил я.

– Мы пойдём в диссидентский город, что построен рядом с ядерным реактором. Там получим пропитание, оружие. Как вы уже поняли, не совсем-то мы и туристы. В портфелях мы носим всё необходимое. Вы – наш человек, значит, пойдёте с нами?

– Надо идти спать, – сказал Прохор и ударил своими мускулистыми руками по коленям. Они отправились по палаткам, и Виктор поймал себя на мысли о том, что троица произвела на него приятное впечатление.

Мне снилось, как жена спасает меня от смерти. Я буду вспоминать это каждый день. Редко так бывает, что людей скрепляет долг, который невозможно забыть.

Заседания депутатов регулярно проходили в виртуальности. Здесь облака гениальности покрывали собой разум наивных слушателей. Никто не в силах разогнать эту пелену потока информации.

– Вы серьезно считаете, что люди произошли от обезьяны? Чушь! Люди произошли от роботов, которые смогли эволюционировать до состояния биологического тела. Не находим следов, потому что более высокоразвитая раса увезла их с собой в космос! Мы наблюдаем множество космических аппаратов в космосе, которые не можем идентифицировать. Не знаем, кто и когда их запускал. Это были наши создатели!

– Нет, вы не правы! Люди были созданы путем генной инженерии в начале двадцать первого века. Послушайте историка Кименко! – плевался широкоплечий депутат, – История до начала второго тысячелетия – бутафория, её никогда не было.

– А как же археологические раскопки? – ответил подросток, присутствующий на заседании как почётный гость. Сын депутата.

– Дорогой мой, – улыбнулся депутат, понявший свою возможность завладеть детским умом, – Вы знаете, как легко подделать археологические памятники культуры? Это всемирный заговор, дружище. Климатический кризис давно снёс все реальные археологические находки. Сколько музеев было уничтожено, особенно в прибрежной зоне. Интернет был отключен несколько лет. Всё изменили, всё подстроили, гады! Понял меня, сынок?

– Да, отец.

С рассветом мы выдвинулись. К счастью, у Прохора есть мобильное устройство с выходом в Интернет, и он мог воспользоваться GPS-навигатором. Чипы в его мозгу были на это способны, но он считал, что лучше действовать наверняка. Вдруг хакеры взломают чипы? А вот устаревшую технику они взламывать разучились.

– Километров десять по лесной местности, – сказал Прохор, – Говорят, принимают всех желающих. Всех, кто хочет бороться за свои права. А наше главное право – знаешь какое?

– На жизнь? – ответил я.