Она с неожиданной силой выдёргивает ладонь из руки Мишель и снова касается своего предплечья таким жестом, словно стирает невидимое кровотечение, и шипит так, будто это прикосновение действительно причиняет ей боль.

Когда она убирает пальцы, на коже проступает три белых шрама.

Мишель чувствует, как от лица отливает кровь.

– Это… – Мари изумлённо смотрит на свежие шрамы, – этого не было. Этого только что не было, чёрт возьми!

– Марикета, – тихо зовёт Джейк, но она будто не слышит.

– Саблезубый тигр, – шипит Мари, – саблезубый, блядь, тигр! Это ведь было на самом деле, да? – И хотя по её лицу видно, что она уже знает ответ на свой вопрос, Мишель всё равно кивает. – О, – Мари округляет глаза, – ясненько. Ясненько всё. По-прежнему считаете, что меня надо ограждать от информации? – Силы возвращаются к ней резко, толчками. Словно с каждым ударом рвано бьющегося сердца по крови разливается поддерживающий её адреналин. Вместе с неожиданно накатывающей яростью. Она встаёт с кровати, порывисто выдёргивая из рук Джейка свою ладонь. – Грёбаный! Саблезубый! Тигр! – выкрикивает она, нервно расхаживая по номеру. – О таком нужно предупреждать заранее!

– И что? – Джейк поднимается на ноги, чуть повышая голос. – Ты поверила бы?

– После, блин, голубой лисы – уж наверняка бы поверила!

– Вы что, показали ей Снежка? – недоверчиво спрашивает Джейк у Мишель, и та коротко кивает в ответ. – Идиотки, – заключает Маккензи.

– Знаешь что? – Мишель тоже принимается орать. – Никто, кроме тебя, не думает, что можно вернуть ей воспоминания, не выпуская из постели!

– Телесная память, – вдруг совершенно спокойно произносит Марикета, – кажется, это имеет смысл.

– О чём ты толкуешь? – взрывается Джейк. – У меня и в мыслях…

– Конечно, у тебя не было этого в мыслях! – перебивает Мишель. – Ты, твою мать, только и думал о том, чтобы вернуть её себе! Тебя вообще не интересуют её воспоминания, потому что, правда, какая тебе разница, Маккензи?! Ты бы с удовольствием забрал её в Луизиану, если бы даже она не вспомнила больше ничего!

– Да! – кричит Джейк. – Да, я бы хотел, чтобы она ничего не помнила о ёбаной Ла-Уэрте! Чтобы все мы сумели просто это всё забыть! Нахуй вашу Ла-Уэрту, Мишель! Может, ты забыла, как мы могли сдохнуть каждый грёбаный день! Блядские морские змеи в двадцать футов длиной, саблезубые тигры и гигантские крабы – ты правда забыла?! Но я помню это!

– Успокойтесь, – внезапно властно произносит Марикета, и в этот момент Маккензи решает, что она действительно похожа на принцессу: вокруг творится невообразимый пиздец, а она стоит посреди комнаты между двумя орущими друг на друга людьми с поистине королевской выдержкой. – Двадцатифутовые морские змеи. Гигантские крабы. Саблезубые тигры. Мне… нужно это всё осознать.

Она снова подхватывает свою дорожную сумку с таким видом, будто ничего такого на самом деле не случилось.

– Мари, – тихо зовёт Мишель. Она оборачивается и пожимает плечами.

– Что? Квота истерик на день выполнена.

И с этими словами она спокойно выходит из комнаты.

– Ты что-нибудь понял? – на всякий случай уточняет Мишель у Джейка.

– Нет, – выдыхает он. – Нихрена я не понял.

– Как обычно, – закатывает глаза Миш, прежде чем выйти из номера и оставить Маккензи размышлять, что конкретно она имела в виду.

Марикета спускается вниз, в то помещение, которое Куинн назвала банкетным залом. Подходит к Диего, не отлипающему от телефона.

– Где вчера пропадал? – спрашивает она вместо приветствия. Диего вздрагивает и переворачивает смартфон экраном вниз.

– Спал, – просто отвечает он. – после смены часовых поясов тяжко.

– Угу, – мычит Мари, забирая из-под носа Диего чашку кофе и делая глоток. Тут же недовольно морщится. – Фу, сироп. Знаешь, Диего, я никогда не думала, что ты можешь мне соврать. От кого угодно ожидала бы, но не от тебя.

– Я… что? – ошарашенно переспрашивает он. – Но я правда спал…

– Я не про это, – нетерпеливо отмахивается Мари, – а про наши, – она рисует в воздухе кавычки, – приключения на Ла-Уэрте. Что это за хуйня с «уникальными видами животных и растений»? Саблезубые тигры, морские змеи в двадцать футов длиной, что-то там ещё?

– Мари, – бормочет Диего, – твоя рука…

– «Мари, твоя рука», – передразнивает она. – Что дальше? У меня внезапно отвалится конечность, а потом мне привидится, как её отсекает клешня здороблядского краба?

Диего тяжело вздыхает.

– Я говорил тебе. Там было много странного и непонятного, такого, во что не поверишь, пока не увидишь. Марикета… Представь себе, что я бы вывалил это на тебя в первый же день.

– Знаешь, о чём я думаю? – парирует Мари. – О том, что, если бы не мои сны и галлюцинации, никто бы из вас так и не сделал попыток рассказать мне что-то большее.

Мари решает, что не поедет в одной машине с Диего. И, соответственно, с Мишель. Тем более, разумеется, с Джейком. Почему-то на этих троих она злится больше всего. Просто никак не идёт из головы это «я люблю тебя» и «я не хочу, чтобы она что-то вспоминала». Это «всё очень сложно» и «ты моя лучшая подружка». Контраст между «я не могу тебе всего рассказать» и «ты всегда была для меня героем»…

Стоп. А когда это Диего ей такое говорил?..

Хотя не так уж это важно. Компания Куинн сейчас кажется наиболее предпочтительной – уж она-то, кажется, не особенно стремилась что-то скрывать, учитывая, что именно ей принадлежала идея почти сразу познакомить Мари со Снежком.

Который, кстати, уже трётся у её ног. Хреновая ты хозяйка, Марикета, даже не отстреливаешь, где твой питомец ночевал. Впрочем, откуда-то Мари знает, что Снежок всегда был очень самодостаточным.

У Келе и Куинн – здоровенный минивэн, больше напоминающий размерами фургон. И это очень кстати, ведь Зара, Крэйг, Радж и Эмили прилетели самолётом… Чего сама Мари сделать не могла бы по причине отсутствия документов.

Какой бред.

В результате Мари занимает место в самом конце длинного салона. Так это забавно выглядит – все сидят парами, Келе за рулём и Куинн рядом с ним, сразу за ними – Зара закинула ноги на Крэйга, и впереди Марикеты Эмили удобно устроилась на плече у Раджа. И Мари. Со Снежком.

Лис тут же занимает свою половину сидения, сворачиваясь клубочком. Подумав, Марикета устраивает голову на его мягкой шерсти. Снежок, кажется, совершенно не против.

Едва минивэн заводится, Мари проваливается в дремоту.

========== 7: another ==========

There ain’t no rest for the wicked

until we close our eyes for good

– Сделай громче! Это моя любимая песня! – кричит Зара.

Мари резко открывает глаза, не сразу вспоминая, где находится. От тряски на заднем сидении её немного подташнивает, и Мари садится, старательно делая глубокие вдохи, чтобы не извергнуть содержимое желудка на обивку кресел. Чуть успокоив бунтующие внутренности, Марикета поправляет волосы и гладит Снежка, которого даже грохот в колонках не будит.

Это определённо не та музыка, которая нравится Мари. Она лезет в сумку в поисках наушников, когда её отвлекает звук входящего сообщения.

Ну и кто бы это мог быть? Угадай с первого раза…

Джейк: злишься?

Марикета: По поводу

Джейк: по поводу всего

Марикета: Наверное.

Джейк: я не то имел в виду

Марикета: По-моему, именно то.

Мари качает головой, откладывая телефон, пока он не звонит ещё раз. И ещё раз. И ещё.

Джейк: слушай, для всех нас это сложно

Джейк: ты думаешь, что у тебя проблемы с головой

Джейк: но я так же думаю про себя

Джейк: я облажался по полной, Марикета

Джейк: но я не хотел причинять тебе боль

– Мари! – кричит Куинн. – Ты, блин, или звук выключи, или ответь ему уже, бесишь! – Снежок приподнимает мордочку и издаёт приглушённое мурлыканье, словно выражая полнейшую солидарность со словами Куинни. Марикета глубоко вздыхает, прежде чем ответить.

Марикета: Всё сложно для всех. В этом ты прав