Литмир - Электронная Библиотека

– Der Kommandeur des zweiten Infanteriebataillons, Hauptmann Dorchak.[18]

Савушкин кивнул, коротко бросил: «Hauptmann Weidling, Ober-leutnant Weissmüller, Todt-Ingenieure», а затем, улыбнувшись, добавил:

– Freunde, warum dieses Pathos? Wir sind Verbündete! Ich bin Hauptmann Weidling, ein Ingenieur aus Todt-Organisation. Wir fahren nach Miskolc. Und wir sind weit genug von der Front entfernt, um so streng mit Freunden umzugehen…[19]

Лицо надпоручика на мгновение исказила гримаса – похоже, ему решительно не нравилась сложившаяся ситуация. Всё правильно, пять лет Германия была союзником Словакии, по сути, она стала повивальной бабкой словацкой независимости – и тут на тебе! Тяжело кадровому офицеру перестроить сознание – вчера немцы были друзьями и союзниками, а сегодня они – злейшие враги… Савушкин продолжил:

– Ich bitte Sie, mich und meine Leute zu befreien und uns zu erlauben, unsere Reise fortzusetzen. Am Ende sind wir nicht Militär, wir sind Bauherren…[20]

Тут парень со звездой, довольно ехидно улыбнувшись, промолвил:

– Wir haben einige Fragen. Auf die wir gerne Antworten bekommen…[21]

Савушкин кивнул.

– Bitte.

Комиссар, покопавшись в ящике стола, выложил потрёпанную записную книжку в серой обложке – в которой Савушкин, про себя выругавшись, узнал шифроблокнот своего радиста.

Штатский продолжил:

– Der Radiosender Ihrer Gruppe ist amerikanisch und erscheint im Juni dieses Jahres.[22] – Помолчав, добавил: – Und fünf Kilogramm Sprengstoff – zusammen mit zwanzig Zündern…[23]

Савушкин развёл руками.

– Jeder benutzt Trophäen. Ihre Armee ist keine Ausnahme, auf dem Hof sah ich einen polnischen Panzerwagen…[24] – И снисходительно добавил: – Wir sind Pioniere, wir können nicht ohne Sprengstoff sein…[25]

– Gut. Sagen wir mal.[26] – Иронично улыбнувшись, продолжил: – Vor dem Krieg arbeitete ich als Zeichner im Architekturbüro von Pan Shimek in Nitra.[27] – Достав из вещмешка кипу чертежей, наскоро смайстряченных лейтенантом Котёночкиным в Венгерской Горке, насмешливо кивнул на них и произнёс: – Wirst du deine Befestigungen nach diesen Zeichnungen bauen?[28]

Вот чёрт въедливый…. И ведь не скажешь же ему, что чертежи эти – для фельджандармов, а не для профессиональных архитекторов… Савушкин пожал плечами:

– Das sind die Skizzen. Nur in Eile erstellte Entwürfe. Vor Ort wollten wir alles grundlegend machen…[29]

– Angenommen.[30] – кивнул комиссар. А затем, открыв шифроблокнот, подвинул его Савушкину. Вот чёрт! Чёрт! Женя, радист недоделанный! Руки из задницы!

Отработанная страница с последнего сеанса была, согласно инструкции, вырвана и затем сожжена – но сделано это было наспех, в ночи, и часть листочка, который целиком должен был сгореть в Силезских Бескидах – преспокойно затаилась в блокноте. И самое скверное – вместе с обрывком текста! Три буквы в котором – Ы, Ф, и Щ – были старательно обведены красным карандашом…

Комиссар иронично посмотрел на Савушкина.

– Verwendet Todt-Organisation das kyrillische Alphabet für die Funkkommunikation?[31]

Савушкин изо всех сил постарался, чтобы его ответ выглядел максимально безразлично:

– Mein Funker ist Russe. Bei Todt ist die Hälfte der Beschäftigten kein Deutscher. Wusstest du das nicht?[32]

Комиссар кивнул.

– Ich weiß. Ihre Unteroffiziere sind keine Deutschen. Sie sagen, dass die Litauer[33]… – И весело, по-мальчишески широко, улыбнулся.

Савушкин насторожился. Хлопцы прокололись? Стараясь выглядеть всё так же безразлично, пожал плечами.

– Oder Letten, ich werde es definitiv nicht sagen, ich spreche Russisch mit ihnen.[34] – А что? Может инженер организации Тодта знать русский язык? Может. Может говорить по-русски со своими подчинёнными? Может. Тут вроде ничего криминального нет…

Комиссар удовлетворённо кивнул. И, посмотрев на надпоручика, очевидно утратившего даже видимость интереса к допросу – произнёс вполголоса:

– Русский вы владеет так же хорошо, как и немецкий? – И, не давая опомнится ошарашенному Савушкину, добавил: – Вечер я зайду в ваш помещение, нам надо поговорить…

Твою ж мать! Савушкин обескураженно кивнул, не зная, на каком языке нужно отвечать. Комиссар сухо и деловито промолвил:

– Ich darf dich nicht mehr belästigen, du wirst in die Zelle gebracht.[35] – И подмигнул Савушкину, окончательно запутав капитана в его мыслях….

Как только за капитаном и его заместителем, скрипя, затворилась дверь и проскрежетал замок – Котёночкин тревожно спросил у своего командира:

– Разоблачил?

Савушкин кивнул.

– Похоже, да. Но афишировать сей факт, как я понял, совсем не хочет…

– Странно.

– Да нет, всё логично. Парень этот показался мне толковым и грамотным, и, похоже, ситуация в батальоне ему не шибко нравится. Кто мы такие – он понял, и сегодня вечером придёт побалакать – чтобы, как я понимаю, для себя все точки над i расставить окончательно. И уже исходя из этого – или нам помочь, или нет. Так что готовься….

– Всегда готов! – И уже серьезно: – Товарищ капитан, сегодня шестое сентября, а мы спокойно сидим на словацкой гауптвахте и кнедлики жрём…

Савушкин кивнул.

– Жрём. Потому что наша задача на данный момент – максимально использовать ситуацию для накопления сил, так как ничего другого мы пока сделать не можем. Тебе кнедлики не нравятся?

– Нравятся. Но мяса можно было бы класть побольше… Да и ожидание это…

Савушкин улыбнулся.

– Слышу тлетворное влияние старшины Костенко на неокрепшие умы молодых офицеров… – И, согнав улыбку с лица, добавил: – Ждать тоже надо уметь.

Тут раздался душераздирающий скрежет дверного замка, дверь, исполнив свою традиционную ржавую арию, распахнулась – и на пороге появился давешний парень из канцелярии батальона.

– Meine Herren Offiziere, lassen Sie mich rein?[36]

Савушкин молча кивнул. Комиссар, старательно прикрыв дверь – вошел в камеру и спросил вполголоса:

– Welche Sprache sprichst du am liebsten? Für mich sind sowohl Deutsch als auch Russisch nicht Muttersprachler, aber ich besitze sie erträglich.[37]

Капитан едва заметно усмехнулся. С козырей зашёл комиссар…. Ну и правильно, чего тянуть кота за хвост! И ответил так же негромко:

– Давайте по-русски, чего уж там…

– Хорошо. Правда, мой русский не есть совсем настоящий, но я два года пробыл на Восточный фронт.

– Воевали? – Спросил Котёночкин.

– Тридесят один артиллерийский пулк. Ординарский для командир чварта батарея. Сначала Украина, Винница, Бела Церковь… Потом Днепр. Потом был под Харьков, в май четыредесят два год наш пулк потерпел… Как это по-русски, катастрофа?

– Поражение, – подсказал Савушкин.

– Да. Поражение. – Комиссар смолк, собрался с мыслями и продолжил: – Я забил представится. Я есть комиссар други пехотны батальон. Называюс Рудольф Яшик. С Кисуц. Это у нас горы и река така – Кисуца, тут недалеко. Можно сказать, я абориген, – и, сказав это, комиссар чуть застенчиво улыбнулся.

вернуться

18

Командир второго пехотного батальона гауптман Дорчак.

вернуться

19

Друзья, к чему этот пафос? Мы ведь союзники! Я – гауптман Вейдлинг, инженер из организации Тодта. Мы едем в Мишкольц. И мы достаточно далеко от линии фронта, чтобы так строго поступать с друзьями…

вернуться

20

Я прошу вас освободить меня и моих людей и позволить продолжить нашу поездку. В конце концов, мы ведь не военные, мы строители…

вернуться

21

У нас возникли некоторые вопросы. На которые мы бы хотели получить ответы…

вернуться

22

Радиостанция у вашей группы – американская, выпущена в июне этого года.

вернуться

23

И пять килограмм взрывчатки – вместе с двадцатью взрывателями….

вернуться

24

Все используют трофеи. Ваша армия – не исключение, во дворе я видел польский броневик…

вернуться

25

Мы сапёры, нам нельзя без взрывчатки…

вернуться

26

Хорошо. Допустим.

вернуться

27

До войны я работал чертёжником в архитектурном бюро пана Шимека в Нитре.

вернуться

28

Вы собираетесь строить ваши укрепления по этим чертежам?

вернуться

29

Это эскизы. Всего лишь наброски, сделанные наспех. На месте мы планировали сделать всё фундаментально…

вернуться

30

Предположим.

вернуться

31

Организация Тодта использует для радиосвязи кириллический алфавит?

вернуться

32

Мой радист – русский. У Тодта половина сотрудников – не немцы. Вы этого не знали?

вернуться

33

Я знаю. Ваши унтер-офицеры не немцы. Говорят, что литовцы.

вернуться

34

Или латыши, я точно не скажу, я говорю с ними по-русски.

вернуться

35

Не смею вас больше беспокоить, вас отведут в камеру.

вернуться

36

Господа офицеры, вы позволите войти?

вернуться

37

На каком языке вам удобнее разговаривать? Для меня и немецкий, и русский – неродные, но владею я ими сносно.

5
{"b":"708157","o":1}