– Гарольд? – Она остановилась у подножия лестницы и крикнула, глядя вверх: – Гарольд, кто это принёс?

– Я.

У неё за спиной раздался низкий глубокий голос. Сердце Луизы бешено забилось, когда она обернулась, уже зная, кого увидит.

В дверях, со шляпой в руке, стоял герцог Торндейл.

Джеймс.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но он жестом призвал её к тишине.

– Не вызывай пока конную кавалерию, – прошептал он. – Мне нужно поговорить с тобой наедине. Если всё пойдёт хорошо, я пойду к твоему отцу.

– Моему отцу?

– Не для того, чтобы просить твоей руки.

– Ааа…

– Во всяком случае пока.

Она находилась в полной растерянности.

Он посмотрел на потолок, глубоко вздохнул и снова взглянул на неё.

– Давай начнём всё сначала.

– Так будет лучше всего.

– Я собираюсь заявить о своих намерениях за тобой ухаживать. Если ты, конечно, согласна. Я не стану тебя винить, если ты против. То, что я тебе наговорил… – Он покачал головой, осуждая себя. – Визит к леди Карвил помог мне выйти из заблуждения уже на следующее утро. Когда она рассказала мне о побеге Фионы, я сразу понял, что вёл себя как последний осёл. Я хотел сразу же с тобой увидеться, но заставил себя подождать.

– Но почему?

– Потому что было бы слишком рано, слишком поспешно, слишком сумбурно. Если бы после надлежащего ухаживания стало понятно, что мы не подходим друг другу, ты бы боялась подвести свою семью. Мне неприятно это признавать, но я всё задавался вопросом, что тебе на самом деле нужно: особняк или я. – Он нервно теребил шляпу в руках. – То, что у меня так скоро возникают сомнения в чужих мотивах, говорит не в пользу моего характера. Но долгое время я был сам по себе.

– Я знаю.

– Мать отбыла. Брат уехал в школу. Отец был хорошим человеком, но у меня не было, – он махнул шляпой в сторону гостиной, откуда доносился весёлый шум, – ничего подобного. А затем я неожиданно становлюсь герцогом, и все стремятся завладеть моим вниманием. Слишком легко поверить, что людям от меня что-то нужно, а не… Ну, им нужен не я сам.

Её сердце сжалось в груди.

– Джеймс.

– Поэтому я решил полностью избавиться от всяких сомнений. – Он указал кивком на документ. – Этот дом принадлежит тебе. И его нельзя забрать, так что ты не должна чувствовать себя обязанной. Если ты согласна, мы начнём постепенно. Может быть, ты позволишь мне пригласить тебя прокатиться по парку? Если я всё окончательно не испорчу, может быть, проведём вечер в одном из тех театров, о которых ты мне всё время рассказываешь.

Луиза улыбнулась.

– Звучит заманчиво.

Он повесил шляпу на ближайший крючок, снял перчатки и сунул их в карман.

– Должен внести ясность. Я намереваюсь тебя завоевать, а терпение – моя не самая сильная сторона. Но обещаю не торопить тебя. Ты заслуживаешь шанса хорошенько всё обдумать, прежде чем принять решение.

– А как же твоё решение? Полагаю, и тебе не помешает немного времени.

– Мне? – переспросил он, усмехнувшись. – Я принял решение в первый же вечер. У меня было время подумать, когда я совершал долгие и одинокие ночные прогулки по Мейфэру, потягивая изысканную мадеру из бутылки и заглядывая в витрины книжных магазинов.

– Какая жалкая картина!

– Действительно. Даже мысли о трёх русалках не приносили утешения.

Луиза вздрогнула.

– Но как же земельные угодья? Если ты отдал мне особняк, что с твоими планами по осушению?

– Я решил, что ты привлекательнее осушительных каналов, да и целоваться с тобой гораздо приятнее.

– Но я знаю, как это для тебя важно и что это значит для твоих арендаторов. Ты не должен ставить мои интересы выше их. Это не…

Он заставил её замолчать, прижав пальцы к её губам.

– Луиза. Я просто тебя дразню. Ты была права, мне нужно думать и о людях, которые живут здесь, а не только в Йоркшире. Нельзя продавать владения, не думая о жильцах. Я всё ещё намереваюсь привлечь капитал, но буду действовать осторожнее. Ну, знаешь, ведь я какое-то время проведу в Лондоне.

– Сколько?

Джеймс пристально посмотрел ей в глаза.

– Столько, сколько потребуется.

Её сердце растаяло, будто первый снег на солнце.

– И даже если здесь всё пойдёт хорошо, ты должна посетить моё поместье, прежде чем принять моё предложение. Йоркшир - не остров, но находится на порядочном расстоянии от Лондона. Ты останешься безо всякой надежды на спасение, если решишь, что больше не можешь видеть моё лицо.

– Мне нравится твоё лицо.

Он обхватил её щеки ладонями.

– Мне твоё тоже нравится.

– О боже, – прошептала она. – Но ты же герцог. А если я выйду за тебя замуж, то стану герцогиней. Я не смогу…

Он хмыкнул.

– Ты не из тех, кто сомневается в себе, любовь моя. И не стоит начинать.

Джеймс коснулся её губ большим пальцем, а его ладонь скользнула к затылку. Он провёл пальцами по распущенным волосам, отчего по её телу пошли волны удовольствия. Веки Луизы затрепетали от наслаждения.

Затем он наклонился, чтобы её поцеловать. Нежно, целомудренно. Всё-таки её семья находилась в соседней комнате. Каким бы невинным ни был поцелуй, он вызвал у неё сладостную дрожь до самых кончиков пальцев ног.

Его поцелуй напоминал вкус песочного печенья. Мягкого и сладкого.

Перед которым невозможно устоять.

Когда их поцелуй прервался, кто-то в гостиной сел за фортепьяно и громко заиграл первые аккорды рождественской песни.

Луиза взяла Джеймса за руку и потянула за собой.

– Пойдём, присоединимся к остальным. Нам не помешает баритон.

Эпилог

Это была самая образцовая свадьба в Мейфэре.

Объявление в «Таймс». Дата назначена на первую неделю июня. Церемония в церкви Сент-Джордж на Ганновер-сквер. Свадебный завтрак от Гюнтерса.

И брачная ночь в лучшем лондонском отеле.

Как только за ними закрылась дверь, Джеймс подхватил невесту на руки и понёс к кровати.

– А как насчёт ужина? Разве ты не проголодался?

– Очень! – Он опустил лиф её платья и провёл кончиком языка по её груди, а другой рукой потянулся к юбке.

– У меня есть лепестки роз для ванны, – выдохнула она. – И шёлковый пеньюар.

– Меня это не заботит.

– Я приложила массу усилий, чтобы её выбрать. Лучше бы тебя заботило.

– Я позабочусь о ней позже. Обещаю. – Он поцеловал её в шею и уложил в постель. – Луиза, мне нужна ты.

Джеймс обещал ей подобающее ухаживание и приложил все усилия. Он обходился поцелуями и случайными украденными ласками. Однажды в ложе театра ему удалось просунуть руку под её нижние юбки и коснуться обнажённого бедра выше подвязки. Участившееся дыхание Луизы чуть не свело его с ума. Он знал, что в постели они будут такими же несдержанными, как и во всём остальном.

Джеймс ждал её несколько месяцев. И больше не мог ждать ни минуты.

Теперь она стала его женой. Можно исследовать её с головы до пят. Зная Луизу, она захочет провести свои собственные исследования, и он с радостью подчинится.

Он провёл кончиками пальцев по нежной расщелине между её ног.

– Не волнуйся. Я буду действовать очень медленно.

– А если я захочу быстрее?

Он посмотрел на жену сверху вниз.

– Я люблю тебя.

Разумеется, она об этом знала. Она должна была знать. Но он приберёг эти слова для сегодняшнего дня, как и все самые сладостные удовольствия.

Когда он её поцеловал, по его венам разлилось неистовое желание. Несколько часов назад он произнёс клятвы в церкви, смиренно повторив за священником. Он ещё не до конца усвоил их значение своим помутнённым разумом. Но его страсть уделила им должное внимание.

«Любить, – отбивало его сердце, когда их тела соединились. – Почитать. Заботиться. Оберегать».

И, конечно же, самый уместный в этот момент обет:

«Своим телом я поклоняюсь тебе».

Он не спеша довёл её до кульминации, а затем сам достиг разрядки со скоростью, которая могла бы смутить, если бы Луиза не была неопытной девственницей и могла бы судить.