– Я не рискую ради вещей, – холодно отозвался он, глядя в окно. – Медведя рядом нет.

– Откуда ты знаешь?

– Медведи близко не приближаются к домам, – вернул он на меня пронизывающий взгляд. – Тут дымом пахнет, да и много чем еще – запах слишком пугающий, неприятный, будоражит и нервы режет…

Я завороженно открыла рот – он так об этом говорил, что становилось жутко.

– Но за мной же он прибежал…

– Видимо, ты того стоила, – усмехнулся мужчина, поднялся и направился в кабинет.

– Глеб, насколько это все? – встрепенулась я. – Мне срочно нужно в аптеку! Мы же вчера…

– Тихо, – вперил он в меня взгляд, разворачиваясь. – Я сказал – решим. Хорошо?

– Что хорошо?! – повысила голос, пытаясь донести до этого твердолобого. – У нас был незащищенный секс! Я вас не знаю!

– Такими темпами быстро узнаешь, – поставил он чашку на стол, сосредотачивая на мне все внимание.

А как ты хотел? Что буду спокойно сидеть и не отсвечивать?!

– Не помешало бы, – выпятила я грудь. – Почему вы такой спокойный? Нормальный мужик будет бояться, что его подруга на одну ночь залетит и предъявит права. Судя по домику – с вас есть, что поиметь!

Пока говорила, он медленно приближался, явно забавляясь, наблюдая мою истерику. А на слове «поиметь» едва не рассмеялся:

– Ты залети сначала. – И снова его ладонь на моем горле, а сам – слишком близко, чтобы дышать ровно. И каждый раз думаешь – какого ж черта нарываюсь? Но временами Глеб кажется вполне нормальным человеком, а когда оказывается близко – пугает до чертиков. – Потом и поговорим, кто и кого поимеет.

– Я не хочу залетать, – тяжело сглотнула, упрямо выдерживая его взгляд. – Я просто хочу убраться подальше от вас, этого медведя и отпуска.

Он несколько секунд разглядывал мое лицо с таким видом, будто в последний раз перед тем, как задушить.

– Можешь идти пешком, – с такой злостью вдруг процедил, что я дернулась от него, влетая задом в кресло, а он развернулся и ушел в кабинет, громко хлопнув дверью.

– А вот и пойду! – ошалело прошептала.

Стало плевать – я больше не могу тут оставаться! Может, медведь ушел и больше не появится? А по дороге ведь должен кто-то ездить! Да и вообще, можно же позвонить Сашке, моей подруге, она приедет… на своей малолитражке и… ее машина точно не выдержит натиска зверя, если тот объявится в таком же настроении.

Я схватила вещи, телефон, лежавший на чемодане, и поднялась наверх, продолжая раздумывать. В конце концов, я могла заплатить какому-нибудь охранному агентству, МЧС, пусть присылают за мной вертолет! Смогу себе позволить – сбережения на квартиру вытащу! Лишь бы подальше от этого Глеба! Застегнув кофту, я схватилась за мобильный… и взвыла в голос – разряжен! Да что б тебя!

– Черт! – зажмурилась.

Идти к Глебу и просить зарядку – глупо. А если у него нет? Но, скорее всего, в машине осталась моя, а в сумке – блок для розетки. Но для этого нужно выйти и дойти до машины…

Для человека, который пригрозил хозяину дома идти пешком, я дрожала слишком сильно. А всего-то надо было высунуться во двор.

– Заберу зарядку, заряжу телефон и вызову службу спасения, – выдохнула я решительно и спустилась в гостиную.

Глеба не было ни слышно, ни видно, поэтому я решительно пересекла пространство холла и схватилась за ручку двери. Вся решительность осталась в доме, а я, дрожа, как осиновый лист, шагнула на веранду.

Утренний воздух наполнил легкие чем-то таким, от чего засосало под ложечкой, и даже едва не утащило в болезненные воспоминания, вот только угроза в виде медведя не давала расслабиться. Я вдруг вспомнила, почему избегала отдыха в родном лесу. Все эти запахи, звуки… утренний туман, которым сочился лес – все это обещало приступы давно похороненной боли и тоски по детству, которого не вернуть, и по любимым людям, которым не вернуться.

Решительно набрав воздуха в легкие, я на цыпочках двинулась к разодранной машине. Та представляла собой грустное зрелище. Переднее сиденье выдрано с корнями, двери нараспашку… Бесшумно ступая по песку, я приближалась к цели, оглядываясь и прислушиваясь, когда вдруг где-то позади что-то отчетливо фыркнуло. Страх ударил по ногам таким разрядом, что они едва не подкосились, но что-то подсказывало не делать резких движений. Я медленно обернулась, застывая с каждым вздохом от продиравшего душу могильного холода.

В нескольких шагах стоял тот самый медведь. Он будто вышел из-за дома и теперь мрачно наблюдал за мной. Только я уже слишком далеко отошла, чтобы кинуться назад к крыльцу – ему всего один бросок сделать, чтобы переломать меня. Крик застрял в горле, тело будто отключилось. Я стояла неизвестным мне чудом и смотрела на хищника.

«Боже, какой же он большой! Как автобус! Такие разве бывают?!»

Медведь не шевелился, принюхиваясь. Может, он не голодный? Да и не такой злой, как вчера – успокоился? Я еле заметно задышала быстрее, отказываясь умирать, и зверь будто заметил это – повел носом и фыркнул, а у меня… покатились слезы. Я не могла крикнуть, позвать на помощь, попытаться себя спасти – все это бесполезно. Лучшее – стоять, не дыша, и не провоцировать, но и это может не помочь. Откуда знать, что у этого монстра в башке?

Когда медведь сделал шаг вбок, я дрогнула и тоненько заскулила, а он одарил таким укоризненным взглядом, будто симфонии слушал, а я все испортила. Еще несколько вдохов ушло на осознание – он не нападает, а… обходит, будто открывая путь к дому. Медленно, но медведь лениво продвигался в сторону ворот, а я пятилась к крыльцу задом, не выпуская его из поля зрения. Вот он уже приблизился к машине, покосился на нее раздраженно… а я уперлась задом в перекладину крыльца и схватилась за нее руками.

Наши взгляды с монстром встретились, а я забыла, что зверям нельзя смотреть прямо в глаза. Но этот тоже был, видимо, не в курсе, или настолько спокоен – смотрел на меня с какой-то отдаленно знакомой злостью и раздражением, но попыток кинуться так и не предпринимал. На трясущихся ногах я тихо пятилась к двери, а когда нащупала ручку, рванулась обратно в дом, с грохотом захлопывая двери и защелкивая замок.

– Глеб! – заорала так, что показалось, окна сейчас вылетят. – Глеб!

И разрыдалась… Стояла в двух шагах от двери, не в силах поверить – смерть отложили, мне дали уйти! А эмоции хлестали наотмашь, будто я двадцать лет не плакала. Не знаю, сколько простояла, захлебываясь воздухом, когда вдруг в дверь забарабанили, а я заорала.

– Даша, открой!

– Боже, Глеб! – рванулась я к двери и дернула защелку. – Что ты там делаешь?!

Мужчина вошел в дом с охапкой бревен в руках и крайне раздраженным видом:

– Ходил в сарай…

– Ты его видел?! – вскричала, шагнув за ним к камину.

– Видел, – бросил он поленья и вдруг рывком притянул меня к себе: – И тебя видел, когда ты уже на крыльце стояла.

Я зашлась новой истерикой в его руках:

– Я думала, он меня сожрет!

– Тш… – прижал меня к себе Глеб и подхватил. – Не сожрал же.

Я была не в силах что-то решить, поэтому мужчина принял решение за меня – усадил в кресло, укутал пледом и принес бутылку вина:

– Открываю бутылку при тебе, – усмехнулся, опускаясь на колени передо мной.

Да, я бы сейчас не отказалась от успокоительного.

– Я сопьюсь… – прошептала, дрожа.

– За два дня – вряд ли.

– Почему он не кинулся?

Глеб развернул фольгу на горлышке и взялся за штопор:

– Не могу сказать.

– А ты не испугался?

– Нет. Мы… хорошо знакомы с этим медведем.

– Знакомы? – воскликнула я. – Так ты его тут прикармливаешь?!

– Даша, тише, – поморщился он и протянул он мне бокал. – Он очень самостоятельный медведь, ни в каких прикормах не нуждается. Пей. Я приготовлю обед.

– Подожди, – подскочила следом. – Почему ты не сказал?

– Ты и так решила, что я псих, – ехидно заметил он и открыл дверцу холодильника. – Еще не хватало сказать, что мишка мне хорошо знаком. Тем более я не отвечаю за животное, никогда не знаешь, о чем они на самом деле думают. Со мной дружит, а кого-то – сожрет…