— Нашел. Пришел, — прильнула к нему, не обращая внимания на любопытные взгляды.

— Ландыш, все будет хорошо! — нежно и ласково, легкий поцелуй в макушку и холодное-вежливое врачу, — добрый день. Я могу узнать, что происходит?

— Простите, а вы кто? — настороженно спросила женщина.

— Витольд, все нормально, — вмешалась Ландыш, — просто гормональный сбой на нервной почве.

— Ландыш Милославовне нужна спокойная обстановка и витамины и все будет хорошо, — смягчилась врач.

— Я вас понял, — он забрал сумку у девушке, которая прижималась к нему и бумаги у врача, — значит, обеспечим спокойствие. Всего доброго.

Вцепившись, словно боясь, что она сбежит, он сам оплатил прием, передал ее вещи Богдану и собственноручно надел пальто. Ему было плевать на завистливые взгляды, сейчас важнее ее настроение, ее самочувствие.

Уже в машине, он смотрел на нее, переплетя пальцы. Она разглядывала в ответ, словно не верила:

— Откуда у вас адрес?

— Виктор поделился не по своей воле. Здравствуй, Ландыш.

— Добрый день, Витольд Лоллиевич.

— У меня сигареты закончились, — вмешался Богдан, выпрыгивая из машины, Ландыш улыбнулась, следя за тем, как он отходит от машины. Витольд покачал головой и притянул к себе:

— Ландыш, я дурак.

— Ага, — согласилась она.

— Простишь ли ты меня?

— За что?

Он грустно усмехнулся, пытаясь согреть холодные пальцы девушки:

— За то что струсил и отпустил. За то что не поверил в твою любовь. За слабость, что не приехал, не забрал.

— За это спасибо. Праздники без вас помогли понять что я хочу. Витольд, я не могу без вас, мне сейчас уже все равно, что подумают остальные. Я не права, что поддалась эмоциям, вспылила, выдумала на ровном месте. И вместо того, чтобы спросить вас, решила сбежать. Поступила как ребенок.

— Нет, как влюбленная женщина. Только любовь у тебя настоящая, чистая и сильная. Выстраданная и взрослая. Только тот, кто действительно любит, способен отпустить любимого, зная, что может своим присутствием нанести боль. Я же так же поступил, отпустил, решив, что без меня будет лучше.

— Но ведь мы не смогли идти до конца в решении.

— Глупо следовать ошибочному решению. Мы оба осознали ошибку и исправились. Если нам вдвоем лучше, смысл жить в разлуке?

— Витольд, помните, перед Новым годом вы задали вопрос? Мой ответ — да. Я понимаю, что прошло много времени, и вы возможно сомневаетесь. Я готова сама просить вас взять меня в жены и…

Она смолкла, сжавшись. Витольд на секунду замер, затем тихо спросил:

— Паспорт с собой?

— Да, — растерялась она.

— Ландыш, мы потеряли две недели. Прости, у тебя будет пышная свадьба, платье, медовый месяц где пожелаешь. Где скажешь, когда скажешь. Но штамп появится прямо сейчас.

Она подняла на него глаза, в которых блестели слезы:

— Правда?

— Обещаю. Я тебя никому не отдам. Ты мое сокровище, мое богатство, моя жизнь.

Страсть? Это не синоним любви. Сжигающая страсть убивает любовь, порабощая человека. Нежность, понимание друг друга без слов, желание быть вместе, идти по жизни, поддерживая друг друга, сколько отмерено и еще немного свыше — вот то что бесценно в современном мире.

Вернувший по звонку Богдан настороженно спросил, смотря на пару на заднем сидении:

— Сейчас куда?

— В ЗАГС.

Два дня после побега я упрямо ходила на берег Невы, смотря на воду, чтобы найти ответы. Разговор с Серафином успокоил отчасти. А вечером отец сказал, что приехал Витольд, и даже ему сказали, где мы. Если я его не видела, то значит что? Перед глазами картинка из осени — Паулина с молодым человеком. Дракон вновь увидел любимую в объятиях другого. Самое противное — это сын. Я все же умудрилась встать между отцом и сыном. Серафин уехал в Москву, я осталась с родителями. Надеясь, что время лечит, я стала терпеливо ждать это самое время. Ни фига!!! Вообще!!! А его новогодний звонок вновь выбил почву из-под ног. Я чувствовала себя предательницей, а он простил. Он не злился и обещал мне счастье! Без него.

В тот вечер меня не выпустили из дому, родители испугались бешеного взгляда. Наутро я заболела. Я и питерская погода несовместимы. Распухший нос, красные глаза и хрипы немного не то, что надо для серьезного разговора, но когда простуда начала постепенно проходить, пришла новая напасть. Задержка! В неделю! Я сидела на краю ванны и смотрела на две полоски. Немного подумала и достала еще один тест. Чтоб убиться или взлететь наверняка. Одна полоска. Так, для статистики нужно еще раз… а лучше три.

Я выскочила на кухню, предварительно спрятав тесты в карман банного халата. Выпила чашку чая и поспешно оделась. Аптека была в соседнем доме.

— Три теста на беременность, нет, лучше пять! — выпалила я.

Фармацевт покосилась на меня, а я чертыхнулась. Два хвостика задорно торчат в стороны, ноль косметики и шарф с огромными помпонами. Школьница с голосом как с перепою, потому что горло еще не до конца прошло. За тестами на беременность.

— Может к доктору?

— Мне ехать далеко.

Фармацевт хмыкнула, но выделила требуемое.

К концу дня я имела четыре положительных и три отрицательных теста. А через час отец, бухтя и ругаясь, вез меня на вокзал. Поезд прибывает утром, и я уже была записана на прием в мою клинику. На подъезде к Москве позвонила Витьке и попросила забрать меня от врача. И даже попыталась путанно объяснить в чем дело, но брат не понял, лишь насмешила соседа по купе. Витька мне нужен был для выяснения обстановки и чтобы добраться до офиса. Я не знала, как воспримет Витольд весть о ребенке, но скрывать этот факт я не собиралась.

А в кабинете меня ждало расстройство. УЗИ и осмотр показали, что ничего нет, словно в довершении неудач, природа вспомнила о цикле. Врач дал мне все необходимо, начала говорить про сбой и возможных причинах. А я сидела потерянная. Так ребенка и не было? Но я его уже ждала! Рассеянно кивая словам о витаминах и режиме дня, я очнулась лишь, когда доктор сказала:

— Это не опасно, через пару месяцев вы с мужем можете еще раз попробовать.

— Да, да…

У меня не будет другого шанса иметь детей от Витольда. Он ушел, как и тогда с Паулиной. Он не из тех, кто вернется. Он не из тех кто примет. Он не мальчик, чтобы бегать. Я боялась, что попаду в зависимость от него и получила свободу и прощение. Только зачем они мне? Витольд не мальчик, он уже устал от моих капризов и ребячества. Врач неправильно поняла мое состояние и предложила проводить до стойки. Мы вышли из коридора, я смотрела на пол, думая, а что дальше? Я ждала чего угодно, но только не увидеть его в коридоре, идущего ко мне. Я не верила пока не почувствовала теплые ладони на плечах, знакомые до боли и слез. Сердце забыло как биться, не веря… Витольд? А он властно прижал меня к себе:

— Ландыш, все будет хорошо! — нежно и ласково, легкий поцелуй в макушку и холодное-вежливое врачу, — добрый день. Я могу узнать что происходит?

— Простите, а вы кто? — настороженно спросила женщина.

— Витольд, все нормально, — я прижалась к нему, — нервы, поэтому гормональный сбой.

— Ландыш Милославовне нужна спокойная обстановка и витамины и все будет хорошо, — смягчилась врач.

— Я вас понял, — отрезал он, давая понять что разговор окончен.

Он расплатился, он отнял у меня сумку, боясь, что сбегу, сам одел, игнорируя все вздохи и перешептывания. Короткий разговор в машине, больше формальность, потому что тёплые ладони, сжимающие мои пальцы, горящие карие глаза говорят больше, чем слова. Да не нужны они, когда мы все поняли.

— Сейчас куда?

— В ЗАГС.

Он сжимает мою руку чуть сильнее словно боится, что сбегу.

Грибоедовский Дворец бракосочетания был ближе всех, так что через час я выходила ошарашенная, зато Витольд улыбался довольно.

— Ландыш, ты чего?

— Я все понимаю, Витольд, но завтра утром???

— Ну сегодня они не согласились. Знаешь, я тоже не доволен такой отсрочкой.