Под его внимательным взглядом воспоминания начали всплывать у меня в голове на поверхность, и боль стрелой пронзило моё сердце. Я так долго отодвигала их в глубины своей души, хороня под слоями бетона и стали. Но сейчас плотина была готова прорваться.

Дерьмо снова и снова.

— Пожалуйста, не делай этого, — мой шепот был таким тихим, что я сомневалась, что Джетт слышал его. Освободившись из его объятий, я выбежала на задний двор, желая установить как можно большую физическую и эмоциональную дистанцию между Джеттом и мной. Я приземлилась на скамью и подтянула колени к груди. Тёплый ветер осушил мои мокрые щеки, и только сейчас я осознала, что я плакала. Я наспех вытерла слёзы, злая на себя, за то, что я разговаривала во сне, злая на Джетта, за то, что он вытащил это наружу, злая на весь этот мир, за то, что это всё случилось, и никто не пытался остановить это.

Я набрала воздуха в лёгкие и начала качаться взад и вперед, молчаливо умоляя Джетта оставить всё, как есть, но я знала, что он не тот мужчина, что повернется к женщине спиной.

— Брук? — я услышала его голос за мгновение до того, как он появился из-за угла, его глаза горели от беспокойства и решимости.

— Оставь меня одну, — тихо потребовала я. Глупо было надеяться внушить ему ложь. Я никогда ни с кем об этом не говорила. Но по какой-то причине я хотела поговорить с ним, мне нужно было еще несколько минут, чтобы собраться с силами и выкопать прошлое, которое почти разрушило меня однажды.

Руки Джетта обвили мою спину, и он прижал мою голову к своему твердому телу, качая меня, словно ребенка.

— Все хорошо, — его слова должны были успокоить меня, но они вызвали ещё одну волну гнева.

— Нет. И никогда не будет.

— Расскажи мне об этом, — он сел рядом со мной и потянул меня в свои объятия. Я положила голову на его плечо и делала глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Может быть, была виной тишина сельской местности или пейзаж за окном. Может быть, сыграло роль то, что я была далеко от дома и демонов моего прошлого. Может быть, его решимость и стойкость, которую он источал всем своим нутром, или всё это вместе, в конце концов, заставило литься слова и слезы.

Глава 20

Я и Дженна не были сестрами, мы были лучшими подругами и настолько близкими, насколько могут быть близки два человека. Она была на два года старше меня, она была моим идолом, у неё было все, чего не было у меня: стройная фигура, светлые волосы, безумная популярность. Она всем нравилась, даже моим родителям, и я воспринимала это нормально, потому что я обожала её и равнялась на неё, пока росла. Когда она начала встречаться с Денни в 15 лет, я ревновала из-за внимания, которое она уделяла ему, и естественно мне не нравился этот парень. Возможно, потому что я чувствовала, насколько он был странный.

Денни был тем парнем, которого не хотят видеть рядом со своей святой дочкой. Он был старше и его только что выгнали из школы. Дженна говорила мне, что он привык болтаться со своими друзьями и встречался с ней только тогда, когда сам этого хотел, но не тогда, когда он был ей нужен. Когда у них завязались отношения, я видела, как она менялась у меня на глазах. Моя жизнерадостная сестрёнка отвернулась от большинства друзей и превратилась в ту, которая проводила время, запершись у себя в комнате. Постепенно, она стала агрессивной и озлобленной. Я часто прикрывала её, когда она встречалась с Денни, и когда возвращалась домой от него ранним утром, она выглядела потрепанной и грязной, с неестественно большими глазами и дрожащими руками. Я не знала, что он давал ей наркотики. В 13 лет тебе говорят об опасных вещах, но ты не знаешь их последствий и не можешь сложить дважды два.

Я не знаю, как долго это продолжалось. Может быть, пару месяцев, максимум полгода. К тому времени мои родители заметили следы от уколов на её коже и оправили на консультацию, она была эмоционально подавлена и напугана до потери пульса. Дженну госпитализировали и оставили на лечение ещё на полгода, и когда она вернулась, я наивно полагала, что все будет нормально.

— Этого не случилось, — прошептал Джетт, возвращая меня к реальности. Я тряхнула головой, осознавая, что я впилась ногтями в его кожу, и убрала свою руку от него. Пять тонких красных отметин остались там, где я вцепилась в него для поддержки. Джетт не показал и виду, что его это беспокоило. Он даже не вздрогнул, когда я погладила пальцами эти царапины. Мимолетно посетила мысль, что такова моя природа, причинять людям боль, даже не понимая этого.

— Вскоре после того, когда она вернулась, она пригласила нас двоих на вечеринку. Я не хотела идти, потому что мои родители запретили общаться с ним, но Дженна не слушала. Она сказала мне, что он был любовью всей её жизни, и я поверила ей.

Я колебалась, когда прокручивала словно пленку воспоминания тех нескольких часов, которые изменили судьбу моей семьи. Мои руки дрожали. Из-за моих невыплаканных слез и комка в горле, слова застряли где-то внутри. Чувствуя, как я страдала, Джетт сжал мою руку, но сохранял молчание, как будто знал, что всё, что мне нужно от него, это то, чтобы он выслушал эту историю, которой я никогда ни с кем не делилась до этого.

— Дженна взяла с меня обещание, что я никому ничего не расскажу. Дженна не вернулась той ночью. Я не знала, что случилось, поэтому, когда её не было дома на следующее утро, мне пришлось рассказать родителям, которые позвонили в полицию. Мы искали ее везде, — прошептала я. С лезы начали скатываться по моим щекам ручейками злости, которые впитывались в ткань моей рубашки.

— Они нашли её тело в квартире у друзей Денни. Оказалось, что её накачали наркотиками, и продали нескольким мужчинам, которые изнасиловали её. Нам сказали, она умерла от внутреннего кровотечения. Когда Денни обвинили в убийстве, я была единственной, кто свидетельствовала против него. Его друзья угрожали, что они причинят вред моей семье и я молчала.

Я запнулась, борясь с отдышкой. Как я могла сказать Джетту, что мне не хватило храбрости довести дело до конца? Убийца моей сестры не понес наказания, потому что я боялась за свою жизнь и жизнь своих родителей.

— Мне жаль, — мягко сказал Джетт.

Я покачала головой в ответ. Никакой жалости. Я её не заслужила. Не за испытания, которые прошла Дженна, и, конечно, не за события, которые произошли с моей семьей после её смерти. Мои слезы оказались у меня на губах, я чувствовала их соленый вкус на языке, от которого пересыхало во рту. Моё сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Сдавливающее ощущение вокруг моей шеи усиливалось, но я не хотела отступать, несмотря на паническую атаку, которая активно прогрессировала.

Мы с Джеттом сохраняли молчание несколько минут, пока я снова не утонула в его руках, активно ища поддержку. Он обнимал так крепко, что я опасалась, что он перекроет мне кровообращение, но я была рада этим сильным рукам. Это прояснило мой разум за несколько секунд, и я могла закончить рассказ. Наконец, я была готова поделиться болью и думать о последствиях потом.

— Моя мама никогда не осуждала меня, в отличие от отца, — медленно начала я. — Он так и не смирился со смертью Дженны.

— Вы общаетесь?

Я колебалась, тщательно обдумывая свой ответ. Нет, мы не общались. Мы не могли.

— Он покончил с собой несколькими неделями позднее.

— Мне жаль, Брук, — прошептал Джетт мне в волосы. Его руки сильнее обвили меня, окружая меня теплотой, и я позволила себе утонуть в ней, разрушая последние кусочки той защитной стены, которую я возвела вокруг себя за последние 12 лет.

Глава 21

Не знаю как, но мы закончили в его кровати. Всё случилось так быстро, что мой загнанный мозг даже не зафиксировал это. Солнце светило сквозь высокое эркерное окно, а мои пальцы погрузились в волосы Джетта, притягивая его к себе. Мои губы мягко касались его рта с таким желанием, какого я никогда не испытывала раньше.

Страстно целуя Джетта, я начала расстегивать рубашку, чтобы под ней прикоснуться к горячей коже. Его мышцы были упругие и напряженные, как и мое пульсирующее ощущение между ног.